Дмитрий Калюжный - Забытая история Московии. От основания Москвы до Раскола
Само собой, структуры церкви и светской власти эволюционировали, вступая в противоречия. Было время судей, и было время царей.
Первым общим письменным алфавитным языком, применявшимся и в Византии, и в других странах, был язык библейский, или древнееврейский. К VIII веку н. э. от Испании до Уйгурии по всей Евразии протянулась цепь каганатов, государств, в которых власть держали цари-священники. Затем, с экономическим развитием территорий, вместо одного общего культурного центра в Византии, их стало два; мир распался на греческий Восток и латинский Запад.
По традиционной версии истории, с VIII века на основании латыни начали образовываться письменности народов Европы, в том числе французская и немецкая. Однако нет в природе оригиналов рукописей, написанных не то что на французском или немецком, а даже по-латыни ранее XIII века, в частности, нет оригиналов Данте, Боккаччо и Петрарки в Италии, Д. Уиклифа и Р. Бэкона в Англии, Ф. Бонавентуры во Франции и других авторов, традиционно относимых к XIII веку. Все якобы древние рукописи «утрачены», они существуют только в позднейших списках. Так же, кстати, в Риме или Вене не сохранилось ни единого здания, построенного ранее XV века, – если не считать за древний недостроенный римский Цирк Максимум Колизей. А сохранившиеся архитектурные памятники XIII–XIV веков Флоренции, Пизы и других городов носят ярко выраженный византийский колорит. Да и упомянутый Колизей, если правильно прочесть его название, означает «Круглый Большой Храм».
И как раз в XIII–XIV веках в Европе началось образование наций и национальных государств. То есть нации возникали одновременно с появлением латыни, отграничившем Запад от греческого Востока, и не непосредственно из народностей, а в результате распада культурной общности, которую очень условно можно назвать Византийской (Ромейской или Римской) империей.
Может быть, следует вместо «империя» придумать другое какое-то слово для обозначения этой первичной культурной общности. Иначе возникает путаница: будто бы непосредственно Византийская империя, самостоятельное государство, история которого более или менее известна, имела в подчинении едва ли не все земли планеты. Нет, они не были в ее административном подчинении, но вся Византийская империя была культурным ядром той общности, которую представляли тогда из себя народы Евразии.
В 962 году легендарный император Оттон I на землях Германии, Чехии, Бургундии, Нидерландов, Швейцарии и севера Италии создал Священно-Римскую империю со столицей в Аахене. Она с конца XV века, то есть уже после перехода столицы Византийской империи – Царьграда к мусульманству (1453), стала называться Священной Римской империей германской нации; но уже с XIII века она утеряла Северную Италию, а Германия, занимавшая господствующее положение, распадалась на территориальные княжества.
Если же мы внимательнее присмотримся к истории этой империи, то, отбросив второстепенные детали, увидим, что главной функцией императора было утверждение высшего церковного иерарха, понтифика (с середины XI века получившего название папы римского), а понтифик, в свою очередь, признавал полномочия императора. Так происходила взаимная легитимизация светской и церковной властей.
С 1618 по 1648 год по всей Европе гремела Тридцатилетняя – по сути, Мировая – война; Вестфальский мир 1648 года закрепил превращение империи в конгломерат независимых государств. Причем и до этого, и после народности продолжали жить на своих исконных территориях и в большинстве случаев имели свою государственность, оставаясь в рамках все той же империи, которая просуществовала до 1806 года и была ликвидирована Наполеоном Бонапартом.
Итак, после падения единого культурно-идеологического центра (Царьграда = Константинополя в 1453 году) образовалось несколько империй нового типа, не таких, какой была Византийская: Османская, Испанская, Португальская, Британская и Австро-Венгерская в XVI–XVII веках, Российская в XVIII веке, Французская и Германская в XIX веке. Теперь, чтобы восстановить действительную картину развития цивилизации на Земле, нам необходимо прояснить, что подразумевали люди под словом «Империя».
В Испании и Португалии, в Италии и Англии, во Франции и России это слово выводят от книжного латинского impero («повелеваю»); в итальянском это – impero, в испанском и португальском imperio, в английском и французском языке empire. В немецком языке такое слово вообще отсутствует, а понятие «империя» передается словом «рейх», что значит просто государство.
А вот по-гречески «эмпириа» означает «знание, человеческий опыт», а понятие «империя» в смысле власти передается словом «автократия», то есть самодержавие. И эта разница в понимании смысла «империи» не только сразу показывает нам эволюцию слова от Царьграда до окраин, но и лишний раз подчеркивает значение Германии как центральной части латинской империи в Европе. А заодно объясняет, каким образом на колоссальной территории, от Британии до Индии, Таджикистана и некоторых районов Китая сложился так называемый индоевропейский язык, породивший затем столько диалектов и национальных языков Европы и Азии.
Ведь мы видели на примере папуасов, друзей Миклухо-Маклая, сколь быстро разделяются языки при отсутствии или ограничении совместной деятельности. Индоевропейский язык тоже разделился. Но что же привело к его распространению в прошлом? А вот что: наличие единого генератора культурно-идеологических правил, «империи», обеспечивавшей легитимизацию территориальных владык, общий суд и общие правила торговли.
Первичная империя технически не могла быть и не была унитарным государством или абсолютной монархией, то есть империей в современном смысле слова. Неспешность передвижения определяла и неспешность развития общественных структур. Система взаимоотношений регионов с Царьградом строилась по-разному: от прямого правления в близлежащих регионах, до феодальных договоров с более отдаленными правителями по образцу вассал-сюзерен, или даже «демократических» (формально равноправных) договоров с европейскими городами-республиками типа Венеции и Новгорода.
Но в каждой местности осваивали способы управления, а система власти требовала учета и контроля. Поэтому нет ничего удивительного, что методы такого учета и контроля разные владыки тоже «слизывали» с византийского образца, в те еще времена, когда греческий язык был письменным языком межнационального общения.
Сегодня вряд ли кто задумывается над тем, что первоначально означали дворянские титулы владетельных феодалов: граф, маркиз, барон и т. п. А ведь, например, немецкое граф значило «писарь» (от греческого grapho – «пишу»). Итальянский «граф» – conte, как и французское comte, означало «учет» (итальянское contare и французское сompter – «считать»). В новых европейских империях «графьями» стали потомки прежних писарей и учетчиков. Так что между русским приказным дьяком (по сути, министром), французским дюком (герцогом) и венецианским дожем этимологически большой разницы нет. И это не должно нас удивлять: законы эволюции всеобщи, чиновники при родовом вожде повсюду «переродились» в аристократию.
Отсутствие национальных государств, юридически оформленных границ и миграционного законодательства, при наличии торгового интереса, вели к тому, что люди разных племен перемещались к центру притяжения – Царьграду, и обратно. Так в Царьград попадали знания обо всех открытиях и изобретениях, о разных диковинах и необычных природных явлениях, и город на этом только увеличивал свое преимущество: он был не только главной столицей, но и главным хранилищем и распространителем знаний.
Основная, хоть и не осознанная идея единственной тогда Империи заключалась отнюдь не в порабощении одного народа другим, не в подавлении инакомыслящих (иноверцев), а в сохранении единства человечества. Любая динамическая система имеет целью свое собственное выживание; вот почему знание (эмпириа) о том, как правильно жить, объединило людей. Создалась эта удивительная Империя естественным, эволюционным путем, а то, что в нее входила вся Западная Европа, подтверждается тем, что собственно западноевропейской культуры как таковой минимум до XIII века просто не было, – она была частью византийской культуры и кое-где оставалась таковой даже позже XIII века. Так, алтарные православные росписи Андрея Рублева (например, «Деисусный ряд») и алтарные католические «ретабло» в Испании (например, в Севилье), выполненные в одно и то же время (конец XIV века), и композиционно, и функционально однородны, они принадлежат общей византийской культуре.
А не странно ли, что старейшая православная церковь боснийского Сараева (XV век) по внешнему облику похожа не на христианский храм, – нет ни купола, ни креста, ни колокольни, – а на синагогу? Слово синагога греческое, означает «собрание». По внутренней же планировке эта боснийская церковь схожа даже с мечетью, с раздельной нефовой выгородкой для молящихся женщин.
