Анатолий Манаков - Тринадцатый знак
До чего же небезразличны ему были одобрение максимального числа избирателей и обеспечение преимуществ над возможными политическими соперниками! Желание избежать неприятных неожиданностей, быть уверенным в последствиях происходящего заставляло держать себя в состоянии перманентной бдительности. Нет, не чуждался он стремления облегчить людям жизнь, но прежде всего был заинтересован в отождествлении сделанного им добра с его именем и в укреплении тем самым своей значимости в глазах конкурентов. Не обманываясь красивыми словами о любви к людям и человечеству, видел в них средство воплощения личных политических амбиций. Политика была душой его жизни, ему хотелось создать царство закона, порядка и стабильности. Но понимал ли он, что жизнь людей зависит не столько от политики, сколько от множества других факторов? В этом я не уверен.
Больше всего ценил в человеке трудолюбие, ум, тщеславие и оптимизм. Сам был чужд чванливости, педантизма и чопорности, всегда в бодром настроении, выглядел приветливо и никогда не жаловался на трудности, имел цепкую память и располагающий тембр голоса, которым произносил фразы короткие и четко выстроенные. Обаянием действительно обладал и мог включить его или выключить в зависимости от того, с кем и зачем разговаривает.
Пусть мое общение с ним оказалось непродолжительным, но оно убедило меня окончательно: рискованно отождествлять человека с его политическими взглядами, а критикуя эти взгляды, надо видеть в нем прежде всего человека. В каждом из нас есть нечто, недоступное по-стороннему взгляду, своего рода схема характера, в оценке которого нужно быть очень осторожным, ибо нередко люди порочные, при более близком знакомстве, оказываются добродетельными, а добродетельные - порочными.
На встречах с этой "вашингтонской связью" меня не покидало смешанное чувство восхищения и сочувствия, хотя ни в каком сочувствии он, естественно, не нуждался. Почему же я сочувствовал ему? Да потому, что поразмышлять, оставшись в одиночестве, он мог не более пяти минут, всегда поглощенный текущими заботами, постоянно настороженный в ожидании опасности.
- Политическая карьера напоминает западню, - признавался он в беседе со мной. - Легко ее начать, но выбраться из нее невредимым труднее. Распоряжаться своим временем я не волен, все расписано на недели вперед, даже в рождественские каникулы не могу отдохнуть. Скорее всего, это цена получаемого мною удовлетворения от возможности влиять на судьбы людей и страны. Независимо от моих желаний, мне ничего не остается, как совмещать в себе льва и лисицу: льва - для устрашения соперников, лисицу - чтобы зорче высматривать расставленные повсюду "капканы". Можно и не обладать этими качествами, но создавать впечатление, что обладаешь, - вещь для политика обязательная. В политике - свой мир человеческих отношений, где также проявляются симпатии и антипатии, ревность и соблазны, а тесный личный контакт и пре-данность ценятся подчас больше любой компетентности. Столь же важны в нашем деле манера поведения, стиль одежды, физическая привлекательность, хорошо затянутый узел шелкового галстука и даже запах дорогого одеколона. В политике всем своим видом надо излучать волю и уверенность в себе. Не случайно в Мексике, например, наивысшим успехом у кокоток пользуются молодые политики, за ними идут летчики и тореро...
Этот человек сделал для меня американскую политику во многом предсказуемой, и я ему искренне признателен за такую помощь. Не менее важно - мне удалось уяснить, почему он избегает оставаться наедине с самим собой: оказывается, из опасения, что на свидание придет субъект, не внушающий ему полного доверия. А могло ли быть иначе, если простоту и непосредственность поведения он привык воспринимать как хитроумный расчет, пусть спонтанный, но все же расчет. В кругах, где ему приходилось вращаться, все тщательно взвешивалось, включая демократичность общения, и любое, кажущееся естественным проявление чувств на поверку оказывалось лишь ловким ходом с дальним прицелом. Когда кто-то заверял его в своей неподдельной искренности, он инстинктивно одевал на себя непроницаемую кирасу.
- Плут, если только он не законченный болван, всегда пытается выглядеть честным человеком, - рассуждал мой знакомый. - Честный же в любой момент может оказаться плутом, во всяком случае, на какое-то время. В абсолютную честность всегда и во всем я не верю, как и в загробную жизнь, даже будучи протестантом. Лицемерие - это дань добродетели, которую ей платит порок. Чего же тогда требовать от политиков? Чтобы доверять кому-то, надо держать его на "короткой привязи", тем более в современном мире, где беззастенчивая ложь одних прямо пропорциональна наивной доверчивости других. Кстати, хотя бы вашей разведке известно, кто являлся "глубокой глоткой", через которую на страницы "Вашингтон пост" выливалась из Белого дома вся закулисная возня "уотергейта"? Для меня это не секрет. Когда я там работал, мне приходилось видеть этого человека довольно часто, и никто так не клялся президенту в своей личной преданности, как он. Бог мой, как мне жаль Никсона! Но вот почему тогда в Кремле решили замалчивать уотергейтское расследование? Чтобы окончательно убедить американцев в неискренности?
- В политике, думается, живут свои призраки, - плавно переводил я беседу к другой теме, не забывая удовлетворить и собственное любопытство. Политические лидеры и у нас и у вас обычно в своей деятельности выдают сомнительное за якобы проверенное опытом, выстраивают целую систему аргументов с весьма спорными изначальными посылами и такими вот путями осмеливаются предвосхищать даже судьбы человечества. В результате всем нам словно предначертано иметь дело с сомнительными, далекими от реальности обобщениями, затасканными пропагандистскими лозунгами, а заодно служить пешками, которыми бесцеремонно жертвуют в интересах большой политической игры. Наверное, в мире станет меньше обмана, когда отпадет сама необходимость в политике и политиках, какими мы привыкли видеть их до сих пор.
- Ну вот, оказывается, мы неплохо понимаем друг друга, - заметил он. - Поэтому я и рассказываю вам некоторые вещи с риском для собственной карьеры...
После каждой встречи с этим человеком я невольно задумывался, почему он заинтересован в доверительности нашего контакта не меньше меня? Окончательного ответа я так и не смог найти.
Мне была известна, например, его твердая убежденность в том, что успешная карьера политика зависит прежде всего от владения им искусством общения, умения заводить деловые связи с нужными людьми и поддерживать у них благоприятное о себе впечатление. Не случайно ведь, когда оказавшиеся в Вашингтоне провинциалы наведываются к своему конгрессмену, тот вручает им не просто экскурсионные билеты в Белый дом, а пропуска с правом заглянуть в закрытые для обычных туристов его помещения, и дает им понять, что такой привилегией, мол, пользуются даже не все члены конгресса. И землякам ничего не остается, как по достоинству оценить влияние своего депутата.
Для политика пренебрежение светской жизнью в Вашингтоне равнозначно провалу на выборах, и, чтобы заручиться поддержкой влиятельных лиц, ему нужно работать над этим неустанно. Устремленный к вершинам пирамиды власти, он должен и вести себя соответственно, особенно если восхождение только начинается. Скажем, в изречениях представителей высшего света находить мудрость, равную теории относительности, на шутки их не просто рассмеяться, а гоготать, демонстрируя тонкую "посвященность". Быть приглашенным в дома "избранных" - это лучшая репутация, но надо еще и строго соблюдать правила "игры в статус".
Для начала важно осознать, что против престижного статуса выступают лишь неспособные его достичь и не предназначенные для этого, а признаки статуса равно-значны звездочкам на погонах военных. Одежда человека подобного статуса должна быть хорошего качества, дорогая, но без вычурности, атташе-кейс - из настоящей кожи и чуть потертый, бумажник как можно более плоский и только с кредитными карточками, место для наличных денег - задний карман брюк. И конечно, надо забыть о коротких цветных носках, арендованной автомашине и карманном калькуляторе. "Игра в статус" обходится недешево, но и выигрыш сулит немалый. Соб- ственно, она стара как мир: еще наши древние предки украшали себя перьями и костями не только ради красоты, - и для утверждения своего статуса в глазах окружающих.
Будучи заложенной в генетическом коде, с самого детства игра занимает видное место в нашей жизни. Она помогает вырабатывать навык двупланового поведения, восприятия действительного и условного, в ней проявляется наша тяга к совмещению закономерностей и случайностей, к утверждению правил и отклонению от них. Когда элементы игры отсутствуют, мы нередко разочаровываемся даже в отношениях с самыми близкими. Играя, мы воспринимаем мир непосредственно, без помощи языковых символов и обычно без принуждения, охотно отвлекаясь от житейских забот.
