Эльвира Ватала - Великие рогоносцы
Вот ведь бедная Франция, не приготовленная к такому катаклизму хуже саранчи! И так на протяжении долгих лет. Думаете, в эпоху Французской революции было лучше? Как бы не так! Именно тогда с удвоенной силой возникают венерические болезни, ибо был брошен клич: «Отечество в опасности!» И кто же ринулся спасать отечество? Конечно же, патриотически настроенные проститутки! Они тут же устремляются в войска. Пооставляли свои бордели, уложили в котомки платья с немыслимыми декольте для соблазна и айда — в путь дорогу, вслед за солдатиками. Понимали, родимые, что после каждого кровавого боя у солдата появляется психический дискомфорт и ему срочно нужно физическое удовлетворение. Начальство не мешало этому повальному половому безумию, поскольку психику солдат понимало. На войне воину отдушина требуется, для души и тела. Как сказала одна современная подруга своему мужу-технократу, заинтересованному только своими чертежами, когда у нее появился любовник: «душе моей и телу требуется отдушина». На войне воину такую отдушину может дать хорошо обученная проститутка. «Недаром, недаром она с отставным гусаром» — как точно сказал поэт Лермонтов. Недаром в войске у Карла Смелого было четыре тысячи проституток, называемых красиво — маркитантками. И, конечно, разница между проституткой и маркитанткой огромная. Первая за свои услуги луидоры с солдатика требует, вторая сама готова последнюю рубаху отдать, как мать родная, да еще в свободное от основного занятия время бельишко воину штопает. И все бы хорошо, да ладно было, но, как сказал английский писатель Ги Бретон, «увы, эти девицы имели весьма смутное понятие о гигиене и вскоре солдаты армии были поголовно заражены. Мужчины, пораженные в естество, потеряли присущий им боевой дух». А без «боевого духа» дорогой читатель, согласитесь, где уж там о победе мечтать и войска стали терпеть одно поражение за другим. Это, конечно, сильно обеспокоило главнокомандование и был официально издан приказ — всем проституткам оставить недоштопанное солдатское бельишко и немедленно покинуть войска, иначе их будут сечь, потом голых вымажут дегтем и выставят на обозрение народу. Ну, голым им, конечно, не привыкать быть и этой карой их не проймешь, но высеченными не больно-то хочется, и бедняжки поспешно покинули войска. Засунули свои платья обратно в котомки и ретировались в свои осиротевшие бордели услаждать не так воинственно настроенных буржуа. Пусть еще порадуются гуманным методам предводителей Французской революции. Вот полковник Страци в 1507 году не больно с ними церемонился. Он приказал без промедления утопить 800 проституток, поскольку расплодилось их у Альбы несметное количество: четыреста изнеженных куртизанок ехало верхом вслед за войсками и восемьсот бежало рядом, безлошадных, мелким аллюром.
А вот Наполеон Бонапарт, хотя и строгий император и с сарказмом к дамам относящийся, но к проституткам слабость имел и очень даже гуманно с ними поступал. Император своих солдат, как мать родная, любил, и не позволял им во время походов мучиться без женской ласки.
У него в полковых отрядах рядом с хорошо обученными солдатиками всегда шагало изрядное количество проституток.
Впрочем, почему именно — «шагало?» Чаще ехало. Кто верхом на коне, кто в карете с двумя запряженными конями, кто в колымаге с одной дряхлой кобылкой. Это уж в зависимости от вашего материального состояния, некоторые весьма дорогостоящие проститутки со всем комфортом перемещались: тут вам и удобное ложе и шкафчик с горячительными напитками — люби — не хочу! И прославляли эти проститутки наполеоновские войска, и в историю вошли, ну, конечно, не славой Жанны д'Арк, но и не только своими любовными похождениями, а преданностью войску, патриотизмом и храбростью. Особенно прославилась такая бой-проститутка Баська. О ней прямо можно романы писать, столько храбрых похождений у нее в биографии.
А вот английский король Ричард III, ну тот самый, который своих законных племянников, наследников английского престола в Тауэре придушил, чтобы самому страной править, коварный, горбатый и злой, которому некоторые современные историки горб выпрямили, и стройным как крымский кипарис сделали, а злодеяния в мешок упрятали, в своем войске проституток не имел. Он был за нравственность и считал, что маркитантки только деморализуют войско. И повыгонял бедных проституток не только из войска, но и из английского королевства. Посадил их целую ораву в барку и всяк след их простыл. Может, в работный дом услал. Ведь именно так поступила австрийская Мария-Тереза, которая в борьбе за нравственность не только полицию нравов ввела, но и всех проституток из Вены выгнала и в работные дома, наголо остриженных, выслала. Ну, тогда живучие проститутки давай маскироваться под какую-нибудь швею, прачку или парикмахершу. Сидит, скажем, у ее дверей инспектор нравов и следит — не приходит ли к какой-нибудь парикмахерше под видом стрижки клиент по эротическим делам. Только ворвется в парикмахерскую, а дама не в ложе, а клиенту голову моет. Пойди докажи, что это закамуфлированная проститутка! Билась, билась Мария-Тереза за уничтожение проституции — поражение потерпела полное. Мудро решила: ладно, е…сь себе легально, только налоги платите, да к врачу на исследование каждый месяц. Бороться с проституцией, дорогой читатель, бесполезное занятие. Слишком поздно французский король Франциск I спохватился относительно осторожности на любовном ложе! Когда уже болезнь его стала неизлечима! Но, как говорится, «знать бы где упасть, соломку бы подстелил».
Ну там соломку Франциск I не подкладывал, он на пуховых мягких перинах спал, но во имя дальнейшей предосторожности от заражения (слишком поздно!) приказывал обстоятельно обследовать всех дам, независимо от их социального происхождения, прежде чем они в его альков попадут. И такому вот ретивому и не в меру ревнивому «рогоносцу» графу Шатобриану не удалось короля в свои ревнивые сети заманить, и он вынужден был на своей супруге месть «рогача» вымещать. А дело так было. Еще до прихода в ложе короля Анны де Этамп, он безумно влюбился в некую даму Франсуазу Шатобриан. У нее в молодости все как в сказке начиналось, только принцем был немолодой человек, но знатный, а принцессой юная девчушка одиннадцати лет, которую предприимчивый принц быстро своей наложницей сделал. И двенадцати лет от роду, юная Француаза рожает в 1507 году Шатобриану дочь. Ну наш «принц» человек благородный, он девушку девкой не сделал, он женился на ней и она стала графиней Шатобриан. Великолепно живут супруги, несмотря на значительную разницу в возрасте. Целых десять лет не прекращаются в их роскошном замке балы, празднества и маскарады. Через восемь лет, в возрасте двадцати лет превратилась Франсуаза в замечательную красавицу, и о ее неземной красоте проведал Франциск I. А у этого короля манера такая была — он грандиозные кутежи, пикниками называемые, на природе устраивает. Выезжают всем двором с огромной свитой в 12–14 тысяч карет, с большими палатками, с поварами и прочей обслуживающей челядью и где-нибудь в лесочке устраивают обоз. Расставляются столы под роскошными палатками-шатрами и пир горой, с многочисленными яствами и таким количеством вина, что подсчитать сил нет. Король пригласил супругов Шатобриан на свой пикник. Но надо же, муж приехал, «явился-незапылился», но сам. Жену дома оставил. Ну как тут не понять, что не для прекрасных глаз графа Шатобриана такое раздолье на природе устроили. А он вот не понимает и все, и не желает свою жену королю показывать.
Его, конечно, проучили маленько. Каким-то полком командовать дали, приказав, чтобы строго за солдатами следил, а за женой не очень. Муж догадливым, однако, оказался, живо понял, что от него требуется, а когда получил должность губернатора Бретани, вообще успокоился. И, кажется, должность «покорного рогоносца» его неизменно устраивает. Француаза Шатобриан, не будь дура, всю свою семейку, всех родственников в королевский дворец перетащила и заставила должности хорошие дать. А себе, конечно, дворец хороший и все семейные драгоценности. Пришлось королю здорово раскошеливаться и как ни шипела его матушка Луиза Савойская, он королевские фамильные драгоценности в подарок Франсуазе принес. А она еще, дорогой читатель, артачится. Не сразу спешит место в постели короля занять.
Совсем измучила его величество. Три года не поддавалась на его улещения. Король за стишки принялся и такие вот любовные эпистолы собственного сочинения ей посылал: «Но ты моя единая отрада, для сердца и души другой не надо».
И так полюбились королю пикники на свежем воздухе с прекрасной Франсуазой Шатобриан, что он решил официально ее взять для встречи с английским королем Генрихом VIII. Но что делать? Королеву ведь тоже взять надо, а то неудобно. И недолго думая, сооружают две лектики: в одной несут некрасивую хромую королеву Клод, в другой прекрасную Шатобриан. Генрих VIII, впопыхах на разобравшись, что к чему, и, приняв роскошно одетую прекрасную даму за королеву, кинулся с братскими объятьями и поцелуями, а тут оказалось, что не той особе губы свои подставил, и бледная, чахоточная, неказистая хромоножка и есть королева, а эта… Ну и что, что метресса, зато официальная. Король, не мешкая, произвел Шатобриан в официальные куртизанки, и они все семнадцать дней на лоне природы увеселялись. Муж Шатобриан видит, что жена совсем от дома отбилась, целыми днями в королевском дворце или в своем дворце, королем подаренном, и даже в фамильных королевских бриллиантах, испугался, малость: как бы его роль «покорного рогоносца» не преобразилась в разведенного мужа, и призывает Франсуазу домой. Она слышать ничего не желает, на королевском дворце блистает, вызывая дикую ревность… о, не жены, только матери Франциска I Луизы Савойской. Жена — тихо сидела. Не бунтовала и не возражала.
