Валентин Вишневский - Запах атомной бомбы. Воспоминания офицера-атомщика

17 декабря наша учебная бригада, которой должен был командовать Кобыляцкий, вывезла на подвеску в бомбардировщик Ил-28 изделие «четверку».

Нестройная колонна во главе с майором Фоминым двинулась за тележкой в сторону самолетной стоянки. Со стороны эта процессия могла бы напоминать похоронную. Стоящий на рулежной дорожке аэродромный персонал, догадывался, что за штука скрывается за плотным брезентом. Вскоре наш кортеж приблизился к самолету. Средняя часть фюзеляжа в районе бомболюка была закрыта брезентовым ограждением, вход в который охранял часовой.

Тактический бомбардировщик Ил-28.

Теперь об этом пишут…

Тележку с изделием отцепили от машины и вручную закатили в небольшое углубление под самолетом. Бригада, состоящая более, чем из десятка человек, с трудом разместилась в ограждении под бомболюком.

Майор Фомин дал разрешение на начало работ, предоставив Кобыляцкому руководить подвеской. Строго в соответствии с инструкцией Кобыляцкий отдал команду освободить изделие от крепежных хомутов. Теперь оно свободно лежало на своих посадочных местах, украшенное красными флажками предохранительных устройств.

Юра Кобыляцкий. 1956 г.

Два человека стали на цепи ручной тали, подвешенной внутри фюзеляжа. Применение электромоторов для этих целей не разрешалось из-за их возможного искрения. Вручную из недр бомболюка опустили коромысло с двумя крюками и зацепили их за рым-болты изделия. По команде были вынуты красные флажки — предохранители, и изделие к подвеске было готово.

Позвякивая цепями, осторожно выбрали слабину до тех пор, пока изделие не оторвалось от тележки. Непродолжительная остановка, и изделие стали медленно поднимать над тележкой.

И тут случилось страшное: по какой-то причине таль противно взвизгнула, цепи затрещали, и изделие с глухим стуком снова упало на свое ложе.

Воцарилась зловещая тишина. Первым отозвался майор Фомин:

— Ну что, младший лейтенант Кобыляцкий, — сушите сухари. Случилось то, что никогда не должно было случиться. Благодарите Бога, что это произошло во время учения.

Бедный Кобыляцкий стоял с вытаращенными глазами и все еще не мог прийти в себя. Он пытался что-то сказать, но это у него не очень получилось. Его обычно легкое заикание теперь совсем перекрыло ему дыхание.

— На сегодня — все. Разбор полетов будет завтра. Привести изделие в состояние транспортировки, — приказал наш командир и вышел из ограждения на свежий воздух.

Как показало расследование, в лебедке обнаружился технический изъян, за который командир самолета получил взыскание.

Работа по подвеске спустя несколько дней была успешно проведена, но уже не под руководством Кобыляцкого. И хоть Фомин настоятельно не советовал нам обсуждать этот досадный случай, возможные его последствия еще долго тревожили наше воображение.

Значит, все же случалось то, что никогда не должно было случиться. Об одном из таких неимоверных случаев, более серьезном и опасном, вспоминает спустя десятилетия участник ядерных испытаний (смотри вставку на стр. 115).

Теперь об этом пишут…

Вспоминает Тимофей Анатольевич Тимошенко, участник испытаний атомного водородного оружия на Семипалатинском и Новоземельском военных полигонах:

— Мы получили в Казани новенький Ту-4 — скоростной бомбардировщик дальнего действия, перегнали его в город Жуковский, где располагалось ОКБ Туполева, и здесь специалисты переоборудовали его под размещение ядерного оружия. Он стал первым самолетом в Вооруженных силах Советского Союза, который переоборудовали для доставки ядерного оружия…

А потом мы получили приказ лететь на этой машине в Багерово — это под городом Керчь. Назывался объект «Керчь-2» — секретный учебный ядерный полигон. Здесь же базировался авиаполк, машины которого использовались для испытания ядерных бомб.

К этому времени я был уже достаточно опытным специалистом в звании старшего лейтенанта. Меня определили к командиру эскадрильи майору Головашко. Отсюда мы летали в Семипалатинск на ядерный полигон для испытания нового оружия.

Есть такая станция Жана-Семей, там мы и жили в спецобщежитии. А руководил объектом академик Курчатов. Тут были все его «изделия».

Первую водородную бомбу пришлось сбрасывать майору Головашко, моему комэску на самолете Ту-16а. Это был более современный скоростной бомбардировщик дальнего действия. «Изделие» находилось в подземном хранилище. Здесь же размещалась лаборатория. Рядом с ней была бетонированная ниша, которая вела в хранилище. Самолет заруливал на нишу, лебедкой поднимали «изделие» в бомболюк и крепили замками. Бомба сбрасывалась с помощью автосбрасывателя.

Самолет Ту-16 взлетел и ушел. Главным на командном пункте был академик Курчатов, а командовал командир нашего Багеровского авиаполка. На часах — 10.00 утра. Вспышки нет. Если бомба взрывалась, с командного пункта — а это 170 км от полигона — видна яркая вспышка. Ярче солнца. А тут ее нет!

Вдруг на командном пункте все забегали. Оказалось, бомба не сбросилась, и самолет возвращается.

Когда командир полка доложил о случившемся Курчатову, тот сразу связался по ВЧ с Хрущевым, объяснил ситуацию, спросил как быть с бомбой. Тот ответил Игорю Васильевичу: ты ее создал, мол, ты и отвечай. Курчатов отдал распоряжение: самолету с «изделием» садиться на «точку»… Это была нештатная ситуация, да еще какая! Курчатов говорит: «изделие» не подведет. Но страх был у всех.

Смотрим — самолет заходит на садку. Закрылки посадочные и шасси выпущены. Прошел первый раз — не сел. Пошел на второй круг. Нервы у всех на пределе. А вдруг при посадке самолет тряхнет, и водородная бомба покатится по взлетной полосе? Но обошлось — со второго захода сел.

Причиной чрезвычайной ситуации стало то, что сигнал не проходил на систему сброса бомбы. Специалисты сняли блок, заменили его другим, опробовали — все нормально. В тот же день «изделие» снова подвесили, и на следующий день Головашко все-таки сбросил водородную бомбу на полигон…

Неисправность при сбросе бомбы стала поводом для серьезного разбирательства. На Ленинградском заводе, где производили этот блок, пострадало человек 40. Кого-то арестовали, кого-то уволили, кого-то судили.

Многих за испытание первой в мире водородной бомбы наградили.

Майору Головашко присвоили звание Героя Советского Союза и дали подполковника.

Наша учеба предусматривала работу только с двумя бомбардировщиками: тактическим Ил-28 и дальним — Ту-16. Самый современный самолет-носитель турбовинтовой Ту-95, который по натовской классификации проходил как «Бэр» — медведь, только появился на нашем полигоне. В дальнейшем он станет одним из основных стратегических бомбардировщиков СССР.

Если сравнивать американскую и советскую авиацию тех лет, то надо сказать, что по тактико-техническим характеристикам наши самолеты не уступали американским.

Стратегическая авиация США имела на вооружении три основных бомбардировщика: В-47 — среднего радиуса действия (около 5000 км), обладающего максимальной скоростью порядка 1000 км/час; устаревшего — В-36 и тяжелого В-52 с дальностью полета, превышающей 9500 км, и максимальной скоростью более 1000 км/час[16].

Для того чтобы достичь с территории Соединенных Штатов основных советских районов, самолету В-47 требовалась дополнительная заправка горючим в воздухе. С заморских баз его радиуса вполне хватало для полетов над большой территорией Советского Союза.

Межконтинентальный бомбардировщик В-52 мог совершить полет в центральные районы СССР непосредственно из США.

В те годы США располагали 1410 самолетами В-47 и около 500 самолетов В-52. Но в те же годы Советский Союз делал стремительный рывок в создании баллистических межконтинентальных ракет. Эти новые средства доставки ядерного оружия компенсировали преимущества Соединенных Штатов в самолетах. В дальнейшем ракеты станут основным видом стратегических вооружений обеих сторон.

А пока американцы и Советы соревновались друг с другом в дальности и скорости полетов, максимальной бомбовой нагрузке. И, конечно, — в количестве самолетов-носителей атомного оружия. Со временем бомбардировщик В-52, способный нести бомбовую нагрузку в 31,5 тонны, будет признан международными экспертами лучшим бомбардировщиком всех времен.