Уинстон Черчилль - Вторая мировая война. (Часть III, тома 5-6)
Я уехал из Квебека поездом и прибыл в Белый дом 1 сентября. Во время переговоров в Квебеке события в Италии продолжали развиваться. Президент и я, как об этом сообщалось выше, руководили в эти критические дни ходом секретных переговоров с правительством Бадольо и, кроме того, внимательно наблюдали за военной подготовкой к высадке на территории Италии. Я умышленно продлил свое пребывание в Соединенных Штатах, чтобы поддерживать тесный контакт с нашими американскими друзьями в этот решающий момент в итальянских делах. Президент очень хотел, чтобы я пробыл там подольше и получил почетную степень в Гарвардском университете. Это должно было дать мне возможность выступить с публичным обращением к миру об англо-американском единстве и дружбе. 6 сентября я произнес свою речь. Ниже приводятся некоторые выдержки из нее.
"Молодежи Америки, как и молодежи Англии, я заявляю: «Нельзя останавливаться». В данный момент остановка невозможна. Сейчас мы достигли такой стадии в путешествии, когда передышка немыслима. Мы должны двигаться вперед. Верх возьмет либо мировая анархия, либо всемирный порядок. В период этих испытаний и борьбы, которые присущи нашему веку, в Британском Содружестве наций и в империи вы найдете верных друзей, с которыми вы связаны не только узами государственной политики и государственных интересов. В значительной степени это — узы кровного родства и истории. Естественно, что я, дитя обоих миров, чувствую это.
Законы, язык, литература — все это весьма существенные факторы. Общие понятия о добре и порядочности, склонность к предоставлению равных возможностей, особенно поскольку это касается слабых и бедных, остро развитое чувство беспристрастной справедливости и, превыше всего, приверженность к личной свободе или к тому, чтобы, как говорил Киплинг, «иметь возможность жить без чьего-либо позволения под сенью закона», — таковы общие принципы, лежащие в основе жизни народов, говорящих на английском языке, как по эту, так и по другую сторону океана. Мы преданы этим принципам так же непоколебимо, как и вы.
Мы не воюем с нациями как таковыми. Наш враг — тирания. В какие бы одежды она ни рядилась, какими бы покровами ни прикрывалась, к какому бы языку она ни прибегала, какой бы характер — внешний или внутренний — она ни носила, мы всегда должны быть начеку, всегда должны быть мобилизованы, всегда должны быть бдительны, всегда должны быть готовы схватить ее за горло. И в этом отношении мы идем по одному и тому же пути. Мы идем и боремся плечом к плечу под огнем врага не только на полях сражений и в воздухе, но и в области защиты духовных ценностей, к числу которых принадлежат права и достоинство человеческой личности".
Я, как обычно, послал официальный отчет о конференции премьер-министрам доминионов. Генерал Смэтс был недоволен масштабами наших планов, а также кажущейся медлительности в их осуществлении.
Генерал Смэтс — премьер-министру 31 августа 1943 года
"Лично вам я хотел бы высказать свои опасения относительно хода войны. Если вы не согласитесь со мной, забудьте, пожалуйста, мое брюзжание. Однако если в какой-то степени вы разделяете мое мнение, вы сами проявите инициативу в этом вопросе.
Тогда как наша средневосточная кампания проводилась с исключительной энергией от Эль-Аламейна и до ее окончания в Тунисе, я отмечаю спад и медлительность в операциях после этого периода. Между высадками в Тунисе и на Сицилии прошло несколько месяцев, и сейчас, после высадки на Сицилии, наступила новая странная пауза на такой стадии, когда нужно действовать безотлагательно. Сравнивать англо-американские усилия, учитывая все наши обширные ресурсы, с усилиями России за тот же период — это значит затрагивать щекотливые вопросы, которые неизбежно приходят на ум многим людям. Наши действия на суше относительно незначительны, и их темпы весьма неудовлетворительны. Мы много и часто хвастаемся своими промышленными усилиями, особенно колоссальным американским производством. Кроме того, после почти двухлетней войны американские вооруженные силы должны быть огромными. И все же русские противостоят основной массе германской армии на суше. Отчасти это объясняется нехваткой у нас судов и другими трудностями, однако этим вопрос еще не исчерпывается. У меня создалось неприятное чувство, что масштабы и темпы наших сухопутных операций оставляют желать много лучшего. Наш военный флот действует, как всегда, великолепно, а наша авиация превосходна. Однако честь почти всех побед на суше принадлежит русским, причем вполне заслуженно, учитывая масштабы и темпы их операций и их замечательную стратегию на колоссальном фронте.
Мы, несомненно, можем воевать лучше, и сравнение с Россией может стать менее невыгодным для нас. Рядовому человеку должно казаться, что войну выигрывает Россия. Если такое впечатление сохранится, то каково будет наше положение на международной арене после войны по сравнению с положением России? Наше положение на международной арене может резко измениться, и Россия станет дипломатическим хозяином мира. Это нежелательно и ненужно и имело бы весьма плохие последствия для Британского Содружества наций. Если мы не выйдем из этой войны на равных условиях, наше положение будет неудобным и опасным… Я еще не знаю, что было запланировано в Квебеке, и надеюсь, что там были выработаны и утверждены самые хорошие планы. Однако как насчет темпов их осуществления? Оттяжки и медлительность в наших действиях чреваты серьезными опасностями".
Генерал Смэтс — премьер-министру 3 сентября 1943 года
"После того как я отправил вам свое предыдущее послание, критикующее наши военные успехи, я должен откровенно выразить свое разочарование квебекским планом, поскольку считаю его недостаточной программой для пятого года войны, особенно после того, как в нашем военном положении недавно произошли такие колоссальные изменения. Этот план лишь усугубил мои опасения и страхи относительно будущего. Он не соответствует реальной силе наших позиций и может серьезно повлиять на настроение общественности, а также на наши будущие отношения с Россией. Мы способны на значительно большие усилия и должны действовать смелее.
По существу, этот план лишь предлагает продолжить и усилить проводимые сейчас бомбардировки и борьбу против подводных лодок, захватить Сардинию и Корсику, взять Южную Италию и подвергнуть бомбардировке северный район Италии. Затем мы должны будем с боями проложить себе путь на север через всю Италию по труднопроходимой гористой местности в ходе кампании, на осуществление которой потребуется много времени, и только после этого мы достигнем Северной Италии и главных оборонительных позиций немцев. Следующей весной мы совершим высадку через Ла-Манш крупными силами, если условия для действий авиации и военное положение во Франции будут благоприятными, и сможем вторгнуться во Францию с юга, хотя бы лишь в порядке отвлекающей операции. Мы предоставляем Балканы партизанам, которым будем оказывать поддержку с воздуха.
Так представляется мне положение дел на Западе. Что касается Востока, то мы совершим несколько высадок на островах, в результате чего можем оказаться против главной базы противника на Каролинских островах примерно к концу будущего года. А тем временем, пока мы будем пытаться открыть Бирманскую дорогу и оказать максимальную помощь Китаю по воздуху, ресурсы Голландской Ост-Индии будут находиться в распоряжении противника. Упоминается также о каких-то неопределенных десантных операциях против Бирмы.
Мне кажется, единственной серьезной частью этого плана являются бомбардировки. Все остальное задумано в слишком мелком масштабе и повторяет то, что мы делали в предыдущие два года. Несомненно, это недостаточно серьезные усилия для нынешней стадии войны; мы не используем надлежащим образом нашего значительно улучшившегося военного положения. Если к концу 1944 года мы сумеем нанести лишь небольшой ущерб главным позициям противника, настроения общественности могут измениться — и вполне заслуженно — в неблагоприятную сторону. Уж очень невыгодным будет сравнение с огромными усилиями и успехами России, которая может прийти в выводу, что ее подозрения относительно нас полностью обоснованны.
Поскольку я не располагаю секретной информацией, мне трудно предложить иные планы. Однако я твердо убежден в том, что мы можем и должны сделать больше и лучше того, что предусмотрено квебекским планом, в результате которого война без нужды затянется, что приведет ко всевозможным опасным последствиям, на которые я указывал в моем предыдущем послании. Я одобряю политику бомбардировок, противолодочную кампанию и нанесение сильного удара через Ла-Манш. Но на Средиземном море мы должны взять Сардинию и Корсику и немедленно атаковать Северную Италию, а не прокладывать себе с боями путь на север через весь полуостров. Мы должны немедленно взять Южную Италию и дойти до Адриатического моря, а затем с удобных позиций повести решительное наступление на Балканы и привести в действие поднимающиеся там силы. В результате этого на сцену выйдет Турция, а наш флот окажется в Черном море, где мы объединимся с Россией, будем снабжать ее и дадим ей возможность атаковать гитлеровскую твердыню с востока и юго-востока. Я считаю, что, учитывая колоссальные изменения военного положения на русском фронте, это не слишком грандиозная программа… "
