Вера Панова - Жизнь Мухаммеда
Внешняя чистота и опрятность нравились Мухаммеду не только сами по себе, стремление к чистоте носило отчетливо религиозный оттенок, распространялось им, как и другими ханифами, и на нравственность. Поставил себе цель по возможности всегда говорить правду. Избегал пить вино, никогда не играл в азартные игры. Не ходил любоваться плясками знаменитых мекканских куртизанок - греческих и персидских рабынь и местных уроженок, великих искусниц петь и играть на лютне, белокожих, не опаленных солнцем пустыни красавиц с насурмленными бровями и выкрашенными в черный цвет деснами, никогда даже нога его не ступала на порог этих мекканских гетер.
Увлечение Мухаммеда ханифством, естественно, отдалило его от сверстников, и друзей у него не было. Зато люди старшего поколения относились к нему с уважением: молодость молодостью, но не так уж приятно видеть, как твои сыновья пьют, ночи напролет проводят за азартными играми, тратят деньги на продажных развратниц. Тем более что ханифство Мухаммеда нисколько не было вызывающим, никого не оскорбляло. Он строго и с полным благоговением выполнял все религиозные обряды курайшитов - приносил положенные жертвы, с молитвами обходил вокруг Каабы, прикасаясь к Черному камню, совершал семикратный бег между холмами ас-Сафай и аль-Марвай, поражал камнями идолов в долине Мина. Все эти традиционные обряды совершал он публично, на глазах у всех и вместе со всеми, размышления же о религии, молитвы, искания Мухаммеда никому известны не были - о них он даже ни с кем не говорил. Да и вообще в этот период вопросы веры не были главным или наиболее существенным интересом его внутренней жизни, это был скорее второстепенный мотив, одно из увлечений, не более.
В 595 году на Мухаммеда, как на способного торгового агента, обратила внимание богатая мекканская негоциантка Хадиджа - вдова, пережившая двух мужей, женщина почтенная и всеми уважаемая. Торговлю она вела с помощью приказчиков, которые получали не твердо установленную плату, а определенную долю прибыли. Хадиджа через своего раба Майсура предложила Мухаммеду отвезти ее товары в Сирию, продать их там и, закупив греческие и персидские изделия, доставить их обратно в Мекку. Посоветовавшись с Абу Талибом, Мухаммед принял предложение Хадиджи и второй раз за свою жизнь отправился с небольшим караваном в Сирию, примерно по той же дороге, по которой он ездил подростком. Но сейчас на нем лежала ответственность за судьбу торговой экспедиции - впрочем, Хадиджа послала вместе с ним и своего верного и преданного раба Майсура, человека опытного, способного помочь дельным советом, да заодно и присмотреть за новым приказчиком.
Мухаммед и его спутники (кроме Майсура караван сопровождало пять - семь погонщиков верблюдов) выступили из Мекки при полном вооружении, с мечами, копьями и луками, - кругом царил мир, у курайшитов со всеми племенами, по территории которых проходил путь в Сирию, существовали договоры о союзе и охране караванов, но полную безопасность это, конечно, не обеспечивало.
До Сирии добрались без всяких приключений. Остановился Мухаммед, как и в прошлый раз, не доходя Дамаска, на самой границе Византии - права торговать беспошлинно по всей империи ромеев у курайшитов не было. Не спеша осмотрелся, у надежных людей разведал про цены в Дамаске, Петре, Пальмире и в Газе, что на берегу Средиземного моря, и в самом Константинополе, богатейшем городе мира, столице. Отблагодарив надежных людей подарками, не торопясь стал торговать. Так пекся о выгоде, как будто свое кровное добро продавал, а не Хадиджи, и за все сумел взять хорошую цену. На вырученные деньги также не спеша и с толком накупил Мухаммед ромейских товаров, которые хорошо идут на мекканских ярмарках: отличного качества ножи и мечи, пестрые красивые ткани, медную посуду, бусы, серьги, кольца, ручные и ножные браслеты - из позолоченной бронзы, из цветного стекла, но сделанные с полным пониманием вкусов арабских женщин; здесь эти безделушки были дешевы, а дома, в оазисах и пустынях, ценились. Теперь - скорее обратно в Мекку, все довезти в сохранности, за все отчитаться.
За месяц, проведенный в Сирии, на многое Мухаммед насмотрелся, немало узнал нового и про страну ромеев, и про ее верования. По-гречески говорить он не умел, на базарах обходился несколькими десятками греческих и сирийских слов, а больше жестами и восклицаниями - для торговых операций этого вполне хватало, но на отвлеченные темы на таком языке не разговоришься. Выручали арабы, жившие здесь испокон веков, язычники и насара, знали они про ромеев все досконально.
Страна ромеев - богатая страна. Уже на юге Сирии кончалась бесконечная пустыня и начинала земля зеленеть лугами и пастбищами, ухоженными полями и прекрасными садами, обильно напоенная влагой, густо заселенная. А дальше к северу вообще никаких пустынь нет, сплошной зеленый ковер, рай для животных и людей, не надо рыть глубоких колодцев, беречь каждую каплю воды - в течение всего года падают с неба дожди, текут непересыхающие реки. И замечательный порядок кругом - из конца в конец страны может идти купец со своими товарами почти безоружный, дороги безопасны, шайки разбойников редкость, а у жителей городов и сел и в мыслях нет промышлять грабежом или убийством, это для них грех, случись такое с кем, его же соседи и родственники побегут доносить на него властям, еще и ловить помогут.
По всей огромной стране, населенной разноязычными народами, один закон, потому что у всех людей - одна вера, близкая ханифам вера в единого Бога, вечного и вездесущего, творца мира и звезд, и солнца, и луны, и человека, Бога-судью, видящего все поступки и помыслы человека, каждый его шаг, этот Бог после смерти человека, в вечной загробной жизни воздаст каждому по заслугам - праведных наградит вечным блаженством в раю, злых и порочных отправит на вечные мучения в ад. И вера эта не просто унаследована от глубокой древности, а поведана людям самим Богом через пророков, чтобы никто не мог усомниться в ее истинности. Слова Бога, его приказы и повеления тщательно собраны и записаны, чтобы ни злой умысел, ни плохая память, ни небрежность не могли исказить их. Не могли-то не могли, а все-таки выходит, что изрядно уже исказили насара, эти люди писания, свою веру. Даже о последнем из пророков, Иисусе, каждый рассказывает по-своему, и при этом все ссылаются на священные книги, друг друга обвиняют в подделках и искажениях.
Все сходились на том, что родила Иисуса непорочная дева Мария по слову Бога. Все соглашались, что Иисус был пророком, но дальше шла путаница. Не могли договориться о том, кто был Иисус - сам Бог, принявший человеческий облик, сын Бога, богочеловек или человеко-бог? Погиб он на кресте или был взят живым на небо? И сколько же богов все-таки признают насара? Начинают свой символ веры словами: "Верую во единого Бога...", а потом тут же оказывается, что веруют и в Бога-отца, и в Бога-сына, и в святого духа, и в деву Марию. Целое семейство богов, оказывается, на небесах. И Бог, всемогущий и милосердный, оставляет своего посланника без всякой помощи, позволяет мучить и истязать его, спокойно смотрит на то, как предают его позорной смерти на кресте! Тот самый Бог, который говорил: "Иди, не бойся, я с тобой, ни один волос не упадет с твоей головы без моей воли..."
Отталкивающее впечатление производили на Мухаммеда и ненависть насара к человеческому телу, нелепая идея умерщвления плоти как похвального и богоугодного деяния. Получалось так, что Бог, наделивший человека потребностью есть, пить, любить, все это не то не одобряет, не то запрещает. И почему Богу нравится, если человек предстает перед ним на молитве грязным, нечесаным, вонючим?
В этом отношении вера яхуди правильнее, чище, у яхуди действительно Бог единый, возвышенно-духовный, без всяких троиц, сыновей Бога и божеств женского пола, вроде девы Марии. И тоже вера их - прямо от Бога, через пророков, они тоже люди писания. Кстати, насара - и они этого не отрицают, почитают мудрые книги яхуди как священные, божественные.
Вера для Мухаммеда воплощалась в укладе жизни, а жизнь ромеев производила на него отталкивающее впечатление. Насквозь были пропитаны ромеи рабской психологией, уже и не понимают, что значит быть свободным, чувствовать себя человеком. На три четверти лишенные чести, наполовину утратившие человеческое достоинство. Ходят ссутулясь, вечно куда-то бессмысленно и озабоченно торопятся, лица измученные. Готовы пресмыкаться перед сильными и издеваться над слабыми. Нет ни спокойствия, ни уверенности в себе. Вместо гордости - кичливость. Сами себя не уважают - чувствуют, что не за что. Любые налоги будут платить, любые унижения глотать, только бы позволили им жить. Самый нищий, грязный и неграмотный бедуин по сравнению с ними - шейх.
На войну идут по приказу, из-под палки, а сражаются неплохо, потому что своих начальников боятся больше, чем врага, да за деньги. А по своей воле никто воевать не пойдет - останутся сидеть по домам, сдадутся без боя. Не будь регулярных войск, с десятком бедуинов можно захватить любое село, а с сотней - любой город, пусть там живет хоть десять тысяч мужчин, способных носить оружие. Да, богата и могущественна страна ромеев, а все держится на волоске: ударить посильнее - и рухнет...
