Михаил Жирохов - Битва за Донбасс. Миус-фронт. 1941–1943
Выйдя к берегам Донца, мы окопались в одном месте. Прямо напротив нас на другом берегу были расположены позиции красных. Но на их стороне местность была лесистая, так что мы их почти не видели. Наши несколько раз высылали разведывательные группы, но немцы, откровенно говоря, в отличие от нас — норвежцев — никудышние разведчики. Во всяком случае, те, что служили у нас в полку. Среди них не было охотников, и они не умели передвигаться бесшумно.
Среди взятых нами пленных было четверо татар, которые вызвались стать нашими „добровольными помощниками“. Немцы взяли их на довольствие, и они рыли для нас окопы. Обычное дело, такое бывало и раньше. Пленные у нас работали даже водителями, поварами и механиками. Но с этими татарами все вышло по-другому. Спали они в той же самой землянке, что и солдаты вермахта из соседнего с нами артиллерийского дивизиона. Так эти болваны, когда ложились спать, спокойно развесили у себя над головой свои заряженные автоматы — чтобы в случае чего были под рукой. Так что вы думаете? Ночью татары завладели автоматами артиллеристов, перестреляли всех, кто спал в ту ночь в землянке, и удрали к своим. С тех пор нам было строжайше запрещено держать военнопленных на передовой. Всех пленных отправляли в тыл, и всю работу приходилось делать самим. С тех пор я как-то невзлюбил татар…
Передовая линия нашей обороны располагалась прямо перед лесом, днем и ночью патрулируемым красноармейцами. Перед неприятельскими позициями располагались минные поля. Мы намеревались атаковать в западном направлении, но сначала нужно было разделаться с этими Иванами. Их командный пункт и штаб-квартира находились в небольшом поселке, расположенном неподалеку. К нам тогда как раз прислали нового командира, переведенного из полка „Вестланд“. Он приказал сразу же атаковать.
Начав атаку, мы удивились тому, как слабо большевики сопротивляются. Создавалось впечатление, что у них на вооружении была только легкая артиллерия. И лишь приблизившись к ним на 100–200 метров, мы поняли, в чем дело. Они перебросили почти все свои наличные силы на наш левый фланг. Не меньше дюжины советских танков с ревом ползли туда, где слева от нас занимала позиции наша 2-я рота. У наших товарищей не было никаких шансов. Танки их всех передавили. Я думаю, вряд ли кто из них уцелел. Моя рота выжила лишь потому, что оказалась скрытой лощиной на нашем правом фланге. Наш командир заметил атаку в бинокль, и сразу же наши 8 8-миллиметровые орудия открыли огонь.
Артиллеристы подбили почти все советские танки прямо через башни»[58].
В 11 часов 18 февраля после сильной артиллерийской подготовки немцы перешли в наступление на северную и северо-восточную окраины Красноармейска. За короткое время немцам удалось прорвать оборону 4-го гвардейского танкового корпуса и выйти в центр города. Упорный и напряженный бой длился около восьми часов. 12-я гвардейская танковая бригада, понеся значительные потери в личном составе и технике, продолжала упорно удерживать западную часть города.
Для срочного «залатывания дыр» командиры 4-го гвардейского и 10-го танковых корпусов создали сводную группу под командованием командира 183-й танковой бригады полковника Г. Я. Андрющенко[59]. В ее состав вошли части 12-й гвардейской, 183, 11, 9-й танковых бригад, 14-я мотострелковая бригада, 7-я отдельная лыжно-стрелковая бригада. Группа получила задачу выбить противника из Красноармейска и организовать там круговую оборону. Утром 19 февраля наши части перешли в атаку и пробились к центру города. Очистив затем от немцев Красноармейск, тем не менее им сразу пришлось перейти к обороне.
Таким образом, втянувшись в ожесточенные бои за Красноармейск, фронтовая подвижная группа не имела возможности развить свое наступление дальше на юг, на Волноваху.
В соответствии с директивой командующего Юго-Западным фронтом от 12 февраля войска 6-й армии должны были наступать в общем направлении на Красноград и на Перещепино.
По решению командующего армией главный удар наносился на правом фланге силами 15-го стрелкового корпуса (350, 172, 6-я стрелковые дивизии), поддержанного 115-й танковой бригадой, 212-м танковым полком, двумя полками противотанковой артиллерии. Части корпуса получили приказ наступать в направлении Краснограда и к исходу 18 февраля выйти на рубеж реки Орчик (20 км западнее Краснограда).
Левее наступала 106-я стрелковая бригада с задачей к тому же времени выйти на рубеж 40 км юго-западнее Краснограда. 267-я стрелковая дивизия обеспечивала левый фланг армии и наступала в направлении Перещепина[60].
Утром 14 февраля 350-я стрелковая дивизия отразила контратаки врага и выбила его из нескольких крупных населенных пунктов. Развивая успех, она 16 февраля ворвалась в Змиев и освободила его. Успешно наступали 172-я и 6-я стрелковые дивизии. К исходу 19 февраля части корпуса вышли в район 10–15 км восточнее и юго-восточнее Краснограда.
На левом фланге армии 267-я стрелковая дивизия овладела крупным районным центром и железнодорожной станцией Перещепино. Развивая свой успех, она к утру 20 февраля вышла в район северо-западнее Новомосковска. Сюда же с боями приближались части 4-го гвардейского стрелкового корпуса, переданного к этому времени в состав 6-й армии из соседней, 1-й гвардейской армии. Одновременно 25-й танковый корпус, также вошедший из резерва фронта в подчинение командующего 6-й армией, вместе с 41-й гвардейской стрелковой дивизией завязали бои за Синельниково.
В это время части 35-й гвардейской стрелковой дивизии ворвались в Павлоград. К 17 февраля город был освобожден.
В этот же день соединения 1-й гвардейской армии после решительного штурма освободили Славянск. Освобождению города способствовало то, что немецкие войска сами начали отступление и в районе города осталось лишь несколько очагов немецкого сопротивления. Не было ни артобстрелов, ни бомбежек, ни продолжительных боев на окраинах — только незначительная ружейно-пулеметная перестрелка.
17 февраля в центре города состоялся митинг, в городе были открыты исполком и горком комсомола, военкомат. Однако эйфория первого дня продолжалась недолго, у жителей города не было твердой уверенности в надежности освободивших город войск — не было видно ни единого танка, не было артиллерии, практически не было автомашин. Было только легкое стрелковое вооружение, а для перевозки грузов использовались запряженные собаками сани-волокуши. Хотя через Славянск советские войска и продвинулись в направлении Краматорска, однако горожане не могли не замечать артиллерийских разрывов на западных и южных окраинах города, а на вопрос, который они задавали военным: «А где же техника?» — ответ был неизменно один: «Техника подойдет». Однако события повернулись иначе.
В тот же день пехота и танки противника нанесли сильный контрудар. Часть наших подразделений, понеся большие потери, вынуждена была отступить. Вражеские танки прорвались в район села Семеновка Мостовая, находящегося в 2–3 км восточнее Славянска, где располагались огневые позиции 212-го гаубичного артиллерийского полка 9-й артиллерийской дивизии.
В итоге к 24 февраля 1943 года в результате немецкого контрнаступления город оказался практически полностью окружен противником. Советские солдаты из находившейся в районе Славянского Курорта 57-й гвардейской стрелковой дивизии, немалую часть которой составляло на тот момент пополнение из местных уроженцев, после трех дней боев сумели вырваться и отойти за Северский Донец. Отходили ночными переходами, таясь. Тем же, кто не оказался прикрыт от немецкого наступления полосой славянских соленых озер, было много хуже. На артиллерийскую стрельбу к юго-западу от города до самого последнего момента внимания не обращали, считая ее привычной и не ожидая немецкого контрудара. Противник же вошел в город в ночь на 25 февраля, внезапно, без боя, и, когда люди проснулись утром, они были захвачены врасплох. Вместе с немцами в город вошли мусульманские формирования, и по свидетельству очевидцев именно они устроили резню на улицах города, охотясь на тех мужчин, которые еще утром 25 февраля, ничего не подозревая, шли к военкомату по повесткам. Основанием для расстрела на месте мог служить даже обычный армейский вещмешок за спиной у мужчины. Через несколько дней мусульманские формирования были выведены из города, и до самого конца оккупации в городе оставались немцы (а за всю войну в Славянске видели и итальянцев, и румын, и венгров, и словаков, и русские, и украинские формирования вермахта).
Говоря о мобилизованных за семь февральских дней, надо отметить, что за это время было мобилизовано около 20 тыс. славянцев, 18 тыс. из них погибло в годы войны (всего — около 22 тыс.).
17 февраля командующий 1-й гвардейской армией получил директиву фронта, в которой предлагалось частью сил 57-й гвардейской стрелковой дивизии прочно закрепиться в Славянске, а главными силами этой дивизии с утра 18 февраля перейти в наступление на юг, в направлении Константиновка — Артемовск. 6-й гвардейский стрелковый корпус в составе 58-й, 44-й гвардейских и 195-й стрелковых дивизий со средствами усиления должен был сдать свой участок частям, оборонявшимся на левом фланге армии, а затем форсированным маршем в западном направлении по маршруту Славянск — Барвенково — Лозовая к 1 марта выйти в район Петриковки (40 км западнее Новомосковска)[61].
