Борис Кагарлицкий - От империй — к империализму. Государство и возникновение буржуазной цивилизации
19
См.: S. Huntington. The Clash of Civilizations and the Remaking of World Order. N.Y.: Simon & Schuster, 1996 (рус. изд.: С. Хантингтон. Столкновение цивилизаций. М.: ACT, 2003).
20
Л.А. Мосионжник. Антропология цивилизаций. Кишинев: ВАШ, 2000, с. 47.
21
См.: I. Wallerstein. World-Systems Analysis: An Introduction. Durham, North Carolina: Duke University Press, 2004 (рус. изд.: И. Валлерстайн. Миросистемный анализ: Введение. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2006. См. также: И. Валлерстайн. Анализ мировых систем и ситуация в современном мире. СПб.: Университетская книга, 2001).
22
Идеология «русского мира», пришедшая на смену идее «советского народа», представляла собой попытку сохранить остатки разрушающегося советского своеобразия на фоне очевидного и признанного идеологами краха советской системы. Для того чтобы такое сохранение состоялось, чтобы советские нормы представлялись не только по-прежнему актуальными, но и неизменными, востребованными и по сути вечными, их срочно перекрашивают из «советских» в русские. Схема сохраняется, но «советское» (социальное и исторически опосредованное) обоснование заменяется «русским» (этническим и внеисторическим). Другое дело, что подобная операция не является только лишь результатом идеологического произвола. В основе ее опора на определенные культурные факты, которые действительно имеют место в реальности. В конце концов Советский Союз не просто развивался на территории бывшей Российской империи, но в значительной мере (несмотря на революционный разрыв) выступил ее преемником, а сталинский тоталитаризм до известной степени опирался на культурные традиции русского самодержавия. Точно так же и постсоветская Россия сохранила в значительной мере культурные и политические традиции советского времени. Проблема в том, что консервативные идеологи с удивительным чутьем выбирают из всей массы традиций и культурных норм лишь наиболее реакционные, авторитарные и жестокие. Точно так же, как сталинский режим в 1940-е годы все более апеллировал к консервативным традициям царизма, так и наследники «русского духа», черпая вдохновение в сталинской истории, находят там опору не в прогрессивных переменах, поднявших российское общество до уровня других европейских народов, а в самых мрачных и отвратительных сторонах тогдашней истории.
23
A. Gunder Frank. ReOrient: Global Economy in the Asian Age. Berkeley: University of California Press, 1998, p. xv.
24
См.: Г.В. Носовский, А. Т. Фоменко. Введение в новую хронологию. Какой сейчас век? М.: «Крафт +», 2001.
25
См.: I. Wallerstein. The Modern World-System I. Capitalist Agriculture and the Origins of the European World-Economy in the Sixteenth Century. San Diego: Academic Press Inc., 1974, p. 16.
26
Написание китайских имен в русской транскрипции в различных изданиях варьируется. В настоящей работе имена сверены по книге: А.А. Дельнов. Китай. Большой исторический справочник. М.: ЭКСМО, Алгоритм, 2008.
27
М. Гране. Китайская цивилизация. М.: Алгоритм, 2008, с. 63.
28
Показательным примером подобной логической ловушки является книга Л.А. Мосионжника «Антропология цивилизаций». С одной стороны, он сетует, что в экономике старого Китая доминировал «косный» государственный сектор (с. 231), а с другой стороны, на той же странице сообщает, что эта экономика вплоть до XVIII века была технически и организационно самой передовой в мире: китайское ткацкое производство опережало английское вплоть до начала индустриальной революции, горнорудная промышленность шла вровень с европейской, а систему вентиляции шахт, как в Поднебесной империи, на Западе не могли устроить до XIX века (Там же, с. 230–231).
29
М. Гране. Китайская мысль от Конфуция до Лаоцзы. М.: Алгоритм, 2008, с. 397.
30
G.V. Scammell. The First Imperial Age: European Overseas Expansion c. 1400–1715. London: Unwin Hyman, 1989, p. 2.
31
М. Гране. Китайская мысль от Конфуция до Лаоцзы, с. 301.
32
Разрабатывая концепцию «азиатского способа производства», Маркс опирался прежде всего на британские публикации по истории и социальному развитию Индии, потому, естественно, характеризовал описываемые отношения как «азиатские». Однако именно в Индии из всех Восточных стран подобная система выражена наименее последовательно. Позднейшие исторические исследования (в том числе археологические данные и продолжавшаяся на протяжении XX века расшифровка древних текстов) показали, что Древний Египет и доколумбова Америка могут использоваться в качестве куда более ярких примеров подобной социально-экономической системы.
33
Города-государства Азии, за исключением Вавилона, то и дело оказываются под властью чужеродного правителя и прекрасно себя чувствуют. Даже греки в Малой Азии долгое время были лояльными подданными Персии, поставляли ей войска и флот против своих соплеменников на Западе. Существование подобного «ксенократического» господства на Востоке по отношению к городам (кроме Вавилонии) не случайность. Города не только страдали под властью азиатских царей, но и получали от сотрудничества с ними немалые выгоды.
34
О. Егер. Всемирная история. Т. 1, Древний мир. СПб.: Полигон, М.: ACT, 2001, с. 36.
35
Всемирная история. М.: Академия наук СССР, Политиздат, 1956, т. 1, с. 213.
36
Там же, с. 389.
37
Всемирная история, с. 213.
38
Впрочем, надо признать, что среди историков нет полного единства относительно того, какую из соперничавших карфагенских партий считать демократической.
39
История мира. Древний мир. М.: Белфакс, 2000, с. 132 (ориг. фр. изд.: L’Histoire du monde. L'Antiquité. P.: Larousse, 1993).
40
См.: Там же, с. 86.
41
Л.А. Мосионжник. Цит. соч., с. 103.
42
Л.А. Мосионжник. Цит. соч., с. 97.
43
Плутарх. Избранные жизнеописания. М.: Правда, 1990, т. 1, с. 223.
44
Л.А. Мосионжник. Цит. соч., с. 128.
45
Там же, с. 388.
46
При этом существование трех братьев князей в Киевской Руси — Владимира, Ярополка и Олега — никто, естественно, не отрицает, хотя параллель с мифологическим сюжетом и с историей о Рюрике, Синеусе и Труворе просто бросается в глаза. Кстати, еще раз сюжет о трех братьях повторяется в случае Ярослава, Бориса и Глеба.
47
См.: Кембриджская история древнего мира. М.: Ладомир, 2007, т. 3, ч. 3, с. 337 (англ. изд.: The Cambridge Ancient History. Second Edition. Cambridge University Press, vol. 3, p. 3, ch. 40).
48
С.А. Нефедов. Война и общество. Факторный анализ исторического процесса. История Востока. М.: Издательский дом «Территория будущего», 2008, с. 31.
49
См.: V. Davis Hanson. Why the West Has Won: Carnage and Culture from Salamis to Vietnam. London: Faber, 2001.
50
А.А. Попов. Греко-Бактрийское царство. СПб.: Изд-во С.-Петербургского унта, 2008, с. 223.
51
Цит. по: Там же, с. 145.
52
История мира. Древний мир, с. 376.
53
А.А. Попов. Цит. соч., с. 96.
54
См.: История мира. Древний мир, с. 377.
55
Э. Дриди. Карфаген и Пунический мир. М.: Вече, 2009, с. 76.
56
История, социология, культура народов Африки. Статьи польских ученых. М.: Наука, 1974, с. 47.
57
Показателем того, насколько слабо современная историография представляет себе развитие Карфагена, можно судить по многотомной «Истории мира», подготовленной издательством «Larousse». Четко соблюдая принцип равенства культур, авторы дают описание мировых событий в строгом хронологическом порядке, перемежая сообщения о греках и римлянах отчетами о событиях, происходивших в Китае и Индии, о жизни ольмеков и развитии цивилизации в Африке. Однако даже при таком подходе история Карфагена, насчитывавшая несколько столетий, не удостоилась отдельной главы, он упоминается исключительно в связи с его борьбой против Рима. В течение XX века археологические исследования позволили несколько дополнить картину, но, как признает французский историк Эди Дриди, враждебные пуническому миру греко-римские авторы остаются основными источниками, «если мы не хотим свести историю Карфагена к скупым отчетам о проведенных раскопках и к изучению отдельных предметов» (Э. Дриди. Цит. соч., с. 10).
