Владимир Потемкин - Дипломатия в новейшее время (1919-1939 гг.)
«Заявление, сделанное в Москве, — ответил Чемберлеи, — основано на неправильном понимании предложения Англии. Правительство приняло на себя обязательство помощи в отношении некоторых восточноевропейских государств. Оно предложило советскому правительству, чтобы оно от своего имени выступило с декларацией, аналогичной той, которая была опубликована английским правительством. Это означало бы, что если Англия и Франция окажутся вовлечёнными в войну в результате выполнения своих обязательств, то советское правительство выражает готовность оказать им помощь».
Атаки на Чемберлена в Палате общин всё усиливались. 16 мая консерватор Адаме выступил в Палате общин с запросом, «намерено ли английское правительство заключить пакт о взаимопомощи и взаимной гарантии между Англией, Францией и Россией?» Чемберлен уклонился от ответа. Не ответил он и на запрос депутата Нокса: «Обеспечивают ли Англия и Франция совместные гарантии для защиты независимости и целостности Советской России против агрессии?» Когда депутат Будби попробовал добиться разъяснения, почему столь важные переговоры с СССР ведутся дипломатическим путём, а не путём личных встреч между руководителями обеих стран, Чемберлен не промолвил ни слова.
На заседании Палаты общин 19 мая лейборист Дальтон спросил Чемберлена: «Не будет ли целесообразнее для ускорения переговоров, медлительность которых вызывает беспокойство, послать в Москву Галифакса, чтобы он мог непосредственно вести переговоры с Молотовым?»
Вопрос Дальтона приобретал особую остроту, ибо напоминал, что сам Чемберлен, Галифакс и другие представители английского правительства не раз совершали паломничества к Гитлеру. Что касается Москвы, то английское правительство явно предпочитало вести там переговоры через посредство второстепенных уполномоченных.
Под новым градом запросов премьер, наконец, разомкнул свои уста.
«Я должен быть осторожным и не допускать ничего такого, что осложняет положение, — заявил он. — То, что я сказал, обозначает, что нам приходится обращаться не к одному лишь русскому правительству. Мы должны иметь в виду и правительства других стран.
Реплика с места: Италии?
Чемберлен: Больше мне нечего сказать.
Ллойд Джордж: Однако крайне важно знать, какие же намечены пути.
Чемберлен: Это важно для Ллойд Джорджа.
Ллойд Джордж: Это бессмыслица. Это важно для страны, при чём тут Ллойд Джордж?»
«Без России, — доказывал Ллойд Джордж, выступая в тот же день в прениях по внешней политике в Палате общий, — наши гарантии Польше, Румынии и Греции являются безрассудными». По мнению оратора, положение Англии при данной обстановке хуже, чем оно было в 1914–1918 гг. Тогда можно было мобилизовать миллион бельгийских солдат для использования их в Египте, Палестине и Месопотамии. Тогда одна Франция могла выставить 500 тысяч солдат из Индо-Китая. Теперь ни Англия, ни Франция не имеют таких ресурсов. «Как мы сможем воевать без России, — вопрошал Ллойд Джордж, — если Япония на этот раз будет против нас? Вы нуждаетесь в СССР, — обращался оратор к скамьям правительства, — но вы не хотите союза с ним».
«Не только должно быть принято полное сотрудничество с Россией, — вторил этим выступлениям Черчилль, — но и прибалтийские страны — Латвия, Эстония и Финляндия — должны присоединиться к пакту. Эти страны с их двадцатью дивизиями могут получить дружественную русскую поддержку оружием и другими видами помощи. Нет иного способа поддержать Восточный фронт, кроме активного содействия России».
Отвечая на возражения оппозиции, Чемберлен с раздражением заявил: «Мы не собираемся покупать мир ценой таких уступок, которые ведут к дальнейшим требованиям».
Чемберлен пояснил, что, заручившись сотрудничеством одной страны, необходимо в то же время не отталкивать от себя и другие страны. Поэтому в деле заключения соглашения с СССР встречаются некоторые трудности.
Представители оппозиции потребовали конкретного разъяснения относительно этих «трудностей». Но Чемберлен отказался что-либо ответить на этот вопрос. Выступивший затем в прениях Уинстон Черчилль заявил, что Чемберлен не переубедил тех, кто с глубоким опасением относится к нынешнему положению. Черчилль высказал убеждение, что если правительство не обеспечит соглашения с СССР, то это приведёт к наихудшим последствиям и правительство «будет лишено доверия своей страны». После Черчилля выступил Идеи. «Я убеждён, — сказал он, — что дело мира выиграло бы, если бы было достигнуто соглашение между Англией, Францией и Советским Союзом. Чем быстрее будет заключено это соглашение и чем более полным и далеко идущим оно будет, тем лучше. Я полагаю, что это соглашение принесло бы пользу не только Англии и Советскому Союзу, но и всей Европе, а также делу всеобщего мира».
Ещё более решительно высказался о неотложной необходимости заключения англо-советского военного и политического союза лидер либералов Арчибальд Синклер. «Я не знаю, — заявил он, — сообщил ли генеральный штаб правительству, сможем ли мы выиграть войну при участии на нашей стороне Советского Союза, но во всяком случае ясно, что мы не сможем выиграть войну без помощи Советского Союза».
26 мая 1939 г. Ллойд Джордж выступил во французской газете «Се Soir» с резкой статьёй, обвиняя Чемберлена и Галифакса в прямом нежелании заключить соглашение с Советским Союзом. «Чемберлен ездил в Рим, — возмущался Ллойд Джордж, — чтобы посетить Муссолини и почтить его официальным признанием захвата Эфиопии, а также чтобы сказать ему, что не станет чинить препятствий итальянской интервенции в Испании. Почему же в Москву послан лишь один чиновник Форейн офис, который представляет Англию в столь могущественной стране, предложившей нам свою помощь? На это может быть дан только один ответ: Невиль Чемберлен, Галифакс и Джон Саймон не желают никакого соглашения с Россией».
Под влиянием всё возраставшей оппозиции англо-французские уполномоченные в Москве получили 27 мая 1939 г. инструкцию форсировать переговоры. К этому вынуждала и всё более обострявшаяся международная обстановка. Она уже не оставляла сомнений в окончательной непримиримости фашистских поджигателей войны. В противовес усилиям англо-французской дипломатии укрепить свои позиции в Европе и противопоставить Германии и Италии руководимый Францией и Англией блок малых стран немцы и итальянцы, как указывалось выше, подписали в Берлине 22 мая 1939 г. договор о военно-политическом союзе. Этот акт знаменовал боевую расстановку сил, готовившихся к схватке на европейском континенте. Лицом к лицу становились два противных лагеря: англо-французский блок, включавший гарантированные страны, и германо-итальянский союз, усиленно подготовлявший себе плацдарм для наступательных действий.
Соперничество англо-французского блока и немецко-фашистской дипломатии из-за соглашения с СССР. Для обоих лагерей исключительное значение приобретал вопрос, на чьей стороне в предстоящем столкновении окажется Советский Союз.
В связи с этим в Германии происходили непрерывные совещания генерального штаба с правительством. Дипломатия Гитлера стремилась во что бы то ни стало помешать заключению англо-франко-советского пакта. Это стремление вызывалось боязнью войны на два фронта. Среди германских военных кругов издавна господствовало убеждение, что такой войны Германия выдержать не может. «Гитлер спрашивал генерала Кейтеля, начальника генерального штаба, и генерала фон Браухича, главнокомандующего, — доносил 1 июня французский посол Кулондр своему министру иностранных дел Боннэ, — может ли окончиться война благоприятно для Германии. Оба ответили, что решающее значение имеет вопрос, останется ли Россия нейтральной или нет. Если Германии придётся сражаться одновременно и против России, у неё мало будет шансов на выигрыш войны. Оба генерала придавали большое значение позиции Турции. Они считали, что Турция может выступить на стороне западных держав, если к ним присоединится Россия… В конце концов решение Гитлера зависело от подписания англо-советского пакта. Полагают, что он рискнёт на войну, если не будет фронта со стороны России. Но если Гитлер будет знать, что ему придётся воевать также и против России, то он скорее «отступит» перед Польшей, чем обречёт свою страну, партию и самого себя на поражение и гибель. Если же англо-русские переговоры затянутся, то не исключён в течение ближайших же недель молниеносный захват Данцига».
Из переписки между французским министром иностранных дел Жоржем Боннэ и Риббентропом, относящейся к лету 1939 г. и опубликованной в 1940 г. во французской «Жёлтой книге», явствует, что гитлеровская дипломатия всячески старалась удержать Францию от заключения военного союза с Советской Россией. 1 июля 1939 г. Боннэ обратился к Гитлеру с нотой, переданной через германского посла в Париже Вельчека. Нота предупреждала, что насильственное изменение status quo в Данциге вызовет вооружённое сопротивление Польши, а это повлечёт за собой применение франко-польского соглашения о взаимной помощи.
