Говард Зинн - Народная история США: с 1492 года до наших дней
Это была быстрая победа. Норьегу захватили и доставили во Флориду, где он предстал перед судом (впоследствии его признали виновным и посадили в тюрьму). Однако в процессе вторжения происходил обстрел жилых районов столицы — города Панама, в результате чего погибли сотни, а возможно, и тысячи гражданских лиц. Было подсчитано, что 14 тыс. человек остались без крова. Публицист М. Херцгаард отмечал, что, даже если официальная, приводимая Пентагоном цифра в несколько сот убитых была верной, это означало, что власти США в Панаме уничтожили столько же людей, сколько власти Китая — при печально известном разгоне студенческой демонстрации на пекинской площади Тянаньмынь за полгода до описываемых событий. В президентское кресло был посажен новый человек, дружественно относившийся к США, однако проблема нищеты и безработицы сохранилась, и уже в 1992 г. «Нью-Йорк таймс» писала, что военная интервенция и устранение Норьеги «не смогли остановить незаконный транзит наркотиков через Панаму».
Однако Соединенные Штаты добились одной из поставленных целей, восстановив в стране свое могущественное влияние. «Нью-Йорк таймс» отмечала по этому поводу: «Президент [Панамы] и его ведущие помощники еженедельно завтракают с американским послом Дином Хинтоном, и многие панамцы воспринимают эти завтраки как встречи, в ходе которых принимаются важные решения».
Представители либерального крыла демократов (Джон Керри и Тед Кеннеди из Массачусетса, а также многие другие) объявили о поддержке военной акции. Демократы не скрывали своей исторической роли как сторонников военных интервенций, стремясь показать, что внешняя политика страны носит двухпартийный характер. Похоже, демократы хотели продемонстрировать, что они столь же несгибаемы (или столь же жестоки), как и республиканцы.
Но операция в Панаме была слишком мала по масштабу, чтобы осуществить то, что являлось столь необходимым для администраций Р. Рейгана и Дж. Буша-страшего, а именно преодолеть оставшееся со времен Вьетнама отвращение общественности США к военным интервенциям за рубежом.
Через два года война в Персидском заливе против Ирака предоставила как раз такую возможность. В августе 1990 г. это государство, которым руководил жестокий диктатор Саддам Хусейн, захватило маленькую, но богатую нефтью соседнюю страну, Кувейт.
В этот момент Дж. Бушу-старшему требовалось нечто, способное поднять его популярность среди американских избирателей. Шестнадцатого октября 1990 г. на первой полосе «Вашингтон пост» появился такой заголовок: «Опрос показывает снижение доверия общества: рейтинг Буша стремительно падает». Двадцать восьмого октября та же газета писала: «Некоторые наблюдатели в его собственной партии беспокоятся, что президент будет вынужден развязать боевые действия, чтобы предотвратить дальнейшее падение его поддержки в стране».
Тридцатого октября было принято тайное решение начать войну с Ираком. Организация Объединенных Наций отреагировала на оккупацию Кувейта санкциями против Ирака. Свидетели, один за другим дававшие показания Комитетам Конгресса осенью 1990 г., утверждали, что эти санкции возымели эффект и должны продолжаться. Представители ЦРУ на закрытом заседании сената подтвердили, что импортноэкспортные операции Ирака сократились благодаря таким действиям более чем на 90 %.
Однако после того как в ходе ноябрьских выборов демократы получили дополнительные места в Конгрессе, Буш удвоил контингент американских вооруженных сил в зоне Персидского залива, доведя его до 500 тыс. человек, тем самым создав, как это стало очевидно, не оборонительную, а наступательную группировку. По словам Элизабет Дрю, писавшей для журнала «Нью-Йоркер», помощник Буша-старшего Джон Сунуну «говорил людям, что непродолжительная победоносная война была бы для президента чистым политическим золотом и гарантировала бы его переизбрание».
Историк Дж. Винер, анализируя внутриполитический контекст принятия решения о начале войны вскоре после того, как это произошло, отмечал, что «Буш сбросил со счетов санкции и выбрал войну, поскольку его график диктовала политика — приближавшиеся в 1992 г. президентские выборы».
Этот факт, а также то, что Соединенные Штаты уже долгое время стремились к тому, чтобы их голос был решающим в вопросах контроля над нефтяными ресурсами Ближнего Востока, являлись элементами, сыгравшими ключевую роль при принятии решения начать войну с Ираком. Вскоре после ее окончания в преддверии встречи представителей 13 нефтедобывающих государств в Женеве корреспондент раздела деловых новостей «Нью-Йорк таймс» писал: «Благодаря одержанной военной победе Соединенные Штаты, скорее всего, будут более влиятельной силой в Организации стран — экспортеров нефти, чем какое-либо из промышленно развитых государство когда-либо ранее».
Но об этих мотивах американской общественности не рассказывали. Говорилось о том, что США хотели освободить Кувейт от иракской оккупации. Крупнейшие средства массовой информации обыгрывали это как основную причину войны, не отмечая того факта, что другие страны тоже подвергались оккупации, а Соединенные Штаты не проявляли при этом такого беспокойства (Индонезия оккупировала Восточный Тимор, Ирак — Иран, Израиль — Ливан, Южная Африка — Мозамбик, не говоря уже о государствах, которые подверглись вторжению со стороны самих США, т. е. о Гренаде и Панаме).
Наиболее весомым аргументом в пользу оправдания войны было то, что Ирак создавал собственную атомную бомбу, однако доказательства этому являлись весьма слабыми. До кризиса в Кувейте, согласно оценкам западных разведывательных служб, Ираку требовалось от трех до десяти лет для изготовления собственного ядерного оружия. Даже если бы эта страна и смогла создать бомбу за один или два года, что предполагал самый пессимистичный сценарий, у нее не было системы доставки боезаряда куда бы то ни было. Кроме того, Израиль уже обладал ядерным оружием. Сами США имели, возможно, 30 тыс. ядерных боеголовок. Администрация Дж. Буша-старшего изо всех сил стремилась вызвать у американского народа паранойю, связанную с еще не существующей иракской бомбой.
Похоже, президент был решительно настроен на войну. Несколько раз возникала возможность ведения переговоров по поводу вывода иракских сил из Кувейта непосредственно сразу после вторжения, включая предложение Ирака, о котором сообщил 29 августа корреспондент «Ньюсдей» Кнут Ройс. Однако со стороны Соединенных Штатов не последовало никакого ответа. Когда государственный секретарь США Джеймс Бейкер отправился в Женеву, чтобы встретиться с министром иностранных дел Ирака Тариком Азизом, инструкцией Дж. Буша-старшего не предусматривались «никакие переговоры».
Несмотря на длившиеся месяцами увещевания Вашингтона по поводу опасности, исходившей от Саддама Хусейна, опросы общественного мнения показывали, что менее половины граждан страны поддерживали проведение военной операции.
В январе 1991 г. президент США, явно нуждавшийся в поддержке, обратился к Конгрессу с просьбой предоставить ему полномочия начать войну. Это не было объявлением войны, как записано в Конституции, но со времен Кореи и Вьетнама данное положение казалось отмершим, и даже члены Верховного суда, которые гордились тем, что истолковывают слова Конституции «буквально» и со всей серьезностью, не могли бы вмешаться.
Дебаты в Конгрессе проходили оживленно. (В какой-то момент дискуссия в сенате была прервана возгласами протеста с балкона: «Нет крови ради нефти!» Протестующие были выдворены охраной.) Похоже, Буш-старший был уверен в том, что получит достаточно голосов, или в том, что осуществит вторжение и без одобрения Конгресса. В конце концов, прецеденты пренебрежения мнением Конгресса и Конституцией уже имели место в случае с Кореей, Вьетнамом, Гренадой и Панамой.
Сенат ободрил проведение военной операции с преимуществом всего в несколько голосов. Большинство членов палаты представителей поддержали резолюцию. Однако, когда президент отдал приказ атаковать Ирак, обе палаты, при незначительном числе инакомыслящих, как демократов, так и республиканцев, проголосовали в «поддержку войны и войск».
В середине января 1991 г., после того как Саддам Хусейн проигнорировал ультиматум с требованием покинуть Кувейт, Соединенные Штаты начали операцию против Ирака с воздуха. Она получила название «Буря в пустыне». Правительство и средства массовой информации рисовали картину грандиозной военной мощи Ирака, но в реальности это было далеко не так. Американская авиация господствовала в воздушном пространстве и могла бомбить страну сколько угодно.
К тому же представители властей США полностью контролировали радиоволны. Общественности Соединенных Штатов были в избытке представлены видеосъемки «умных бомб» и уверенные заявления о том, что бомбы с лазерным наведением направлялись с особой точностью на военные цели. Основные каналы радио и телевидения передавали все эти уверения без тени сомнения или критики.
