Николай Костомаров - История России в жизнеописаниях ее главнейших деятелей. Первый отдел
28
Факт этот представляется нам до крайности странным: каким образом Узбек, убивши отца и брата Александра, мог поверить этому князю старейшинство на Руси? Так как более старые редакции наших летописей ничего ровно нс говорят о назначении его великим князем, а известия об этом назначении находятся только в позднейших редакциях, то мы бы отвергли этот факт как ложный, если бы нас в этом случае не останавливала новгородская грамота, из которой видно, что новгородцы в 1327 году признавали над собою власть Александра в качестве старейшего или великого князя. Во всяком случае, в этом есть что-то для нас неизвестное и непонятное.
29
Тогдашний рубль приблизительно равнялся гривне, т.е. полуфунту серебра.
30
Ушкуйники были удалые новгородские молодцы, ездившие разбойничать по Каме и Волге.
31
Известие о засаде взято из повести о Мамаевом побоище, которая существует во множестве отдельных списков и также вошла целиком в никоновский свод летописи. Повесть эта заключает в себе множество явных выдумок, анахронизмов, равным образом и преданий, образовавшихся в народном воображении о Куликовской битве уже позже. Эта повесть вообще в своем составе никак не может считаться достоверным источником, но известие о засаде мы считаем себя вправе признавать достоверным не только по своему правдоподобию, но по соображению с рассказом в старейших списках летописи. В последних, так же как и в повести, говорится, что русские обратились в бегство и татары гнались за ними, а потом в девятом часу дня (т.е. в третьем или в три часа по нашему времяисчислению) дело изменилось внезапно, и, неизвестно по какой причине, татары в свою очередь обратились в бегство. Летописец приписывает такую перемену заступничеству Ангелов с Архистратигом Михаилом и Св. воинам: Георгию, Димитрию, Борису и Глебу. Рассматривая события с земной точки зрения, мы невольно должны прийти к такому заключению, что подобная перемена обстоятельств могла всего скорее произойти от движения русских в тыл неприятеля, и, таким образом, известие о засаде дополняет для нас то, о чем мы и без того должны были догадываться, тем более, что в описании самой битвы по старейшим спискам ничего не говорится о действиях Владимира Андреевича, тогда как и по предыдущим событиям мы знаем, что он был храбрейший из тогдашних князей.
32
Князь Феодор Романович белозерский и сын его Иван, князь Феодор тарусский, брат его Мстислав, князь Димитрий Монастырев, Семен Михайлович Микула, сын Василья тысячского, Михайло, Иван, сыны Акинфовичи, Иван Александрович, Андрей Серкизов, Тимофей Васильевич (другой сын тысячского), Акатьевичи, называемые Волуи, Михайло Бренок, Лев Морозов, Семен Мелисов, Дмитрий Минич, Александр Пересвет, бывший прежде боярин брянский, и многие другие.
33
В «Повести о Мамаевом побоище» рассказывается, будто Димитрий еще пред битвою надел свою княжескую «подволоку» (мантию) на своего любимца Михаила Бренка, сам же в одежде простого воина замешался в толпе, а впоследствии, когда Бренок в великокняжеской одежде был убит и битва кончилась, Димитрий был найден лежащим в дубраве под срубленным деревом, покрытый его ветвями, едва дышащий, но без ран. Такое переряживание могло быть только из трусости, с целью подставить на место себя другого, во избежание опасности, грозившей великому князю, которого черное знамя и особая одежда издали отличали от других: естественно, врагам было всего желательнее убить его, чтобы лишить войско главного предводителя. Если принимать это сказание, то надобно будет допустить, что Димитрий перерядился в простого воина под предлогом биться с татарами зауряд с другими, а на самом деле для того, чтобы скрыться от битвы в лесу. Судя по поведению Димитрия во время случившегося позже нашествия татар на Москву, можно было бы допустить вероятие такого рассказа: но следует обратить внимание на то, что в той повести говорится, что русские гнали татар до реки Мечи и начали искать великого князя уже возвратившись с погони. Искали его долго, наконец нашли лежащим под ветвями срубленного дерева. От места побоища до реки Мечи верст тридцать с лишком: неужели, пока русские гнали татар до Мечи и возвращались оттуда (вероятно, возвращались они медленно вследствие усталости и обремененные добычей), Димитрий, не будучи раненым, все это время пролежал под «срубленным деревом»? Очевидная нелепость!
34
Видели доказательство этому в том, что ее труп необыкновенно раздулся, так что положенный на него покров сначала висел до земли, а потом оказался недостаточным для прикрытия трупа. После погребения ее в Вознесенском монастыре в Кремле, великий князь разгневался на жену дьяка Алексея Полуэктова Наталью, которая посылала к ворожее пояс покойной княгини, и самого мужа ее Алексея Иван Васильевич не пускал к себе шесть лет на глаза.
35
Прозвище фрязин означало не более как принадлежность к западным европейцам: фрягами называли вообще последних, и название это, как кажется, было не что иное, как переиначенное с течением веков древнее название варяг, сначала означавшее северных скандинавов, а впоследствии перешедшее в значение европейца вообще.
36
Ее двое других сыновей утонули в море, и в память этого грустного события Мария основала монастырь на Белом море (Корельский, в 34 верстах от Архангельска).
37
Кроме него, Василию Селезневу-Губе, Киприану Арбузьеву (или Арзубьеву) и Иеремею Сухощоку, архиепископскому чашнику.
38
День был четверток.
39
Кроме того, он не дозволил боярам отъезжать к его братьям: одного из них, князя Оболенского-Лыка, приказал схватить во владениях Бориса. Меньший брат Андрей не пристал к своим братьям, когда они сговаривались против Ивана; он задолжал великому князю 30000 р. и впоследствии завещал ему за это свой удел.
40
Существуют такие известия: ханы, посылая своих послов в Москву, отправили с ними свое изображение, так наз. «басма»; великие князья должны были кланяться этому изображению и выслушивать ханскую грамоту, стоя на коленях. Иван Васильевич уклонялся от этой церемонии, сказываясь больным; наконец, когда Ахмат послал потребовать дани, Иван Васильевич изломал ханскую басму, растоптал ее ногами и велел умертвить послов: вследствие этого Ахмат пошел на Москву. Сказание это не имеет достоверности, и гораздо правдоподобнее, что Ахмат был возбужден на московского государя Казимиром, как объясняют другие современные известия.
41
Достойно замечания, что во время построек дворца государь некоторое время проживал в частных домах: в доме боярина Патрикеева и в домах московских жителей у Николы Подкопай и близ Яузы.
42
«Солнце праведное Христос на ада наступи и смерть связа и души освободи, и того ради, рече, исходит на Пасху, то же преобразуют на утрении».
43
В современном послании патриарха константинопольского Антония (Акты Ист. т. I, стр. 9) говорится об этом довольно темно: «взвещено мне бысть о вас моему смирению и всему священному сбору, председящу о прежеваривших вас ересях, яже суть расколы, занеже сблазнистеся во время онаго Карпа, дьякона отлученного от службы, стригольника, и глаголете, недостойны суть презвитеры по мзде поставляемы» и пр. Во-первых, неизвестно, говорится ли здесь об одном лице Карпе, который был разом и дьяконом и стригольником, или же имелось намерение сказать о трех лицах: Карпе, отлученном дьяконе и стригольнике, а если об одном, то в таком случае не значило ли стригольник — название той ереси, к которой принадлежал Карп, название, уже прежде существовавшее.
44
Быть может, эти представления зашли в древнюю Русь через влияние болгарскои секты богумилов, составлявшей почти одно и то же с мессальянскою, а может быть, образовались и позже при всеобщем брожении умов. Тем не менее, однако, достойно замечания, что следы таких представлений, чисто в духе мессальянской или богумильской ереси, до сих пор существуют в народных суевериях на русском Севере. Таким образом, существует легенда о том, что Бог и дьявол творили человека: дьявол создал тело, а Бог вдунул в него душу; от этого человек плотью покушается угодить бесу, а духом стремится к Богу.
45
«Господа мои, вы знаете божественное писание и знать вам его подобает, но странно, что вы, зная, не хотите знать. Господь сказал: „Осуждайте без лицеприятия, судите праведно»; а вы, господа, всех иереев и дьяконов без испытания осудили: у какого попа есть жена, тот чист, у которого нет, тот нечист; а у чернеца нет жены, тот все-таки чист. Что же, господа, вы духом прозрели, кто чист, кто нечист? Как вы это испытали: свят ли поп с женой, или без жены? Чернец свят или белец? Как вы можете знать человека без свидетелей? Ваше дело, господа, обличать явные грехи, а тайным грехам Бог судья. Чернецам попам можно служить в городах и селах, а вдовцам попам, хотя бы чистым, не следует служить и в пустынях, не только в городах; если у попа жена есть, он достоин служить: стало быть, он освящается женой! Кто не подивится, кто не посмеется вашему собору и в других землях. Если бы вы одного человека неповинно осудили, так и тогда дали бы ответ Богу в день судный, а вы всех иереев Божьих без свидетелей признали нечистыми…»
