На границе Великой степи. Контактные зоны лесостепного пограничья Южной Руси в XIII – первой половине XV в. - Леонид Вячеславович Воротынцев
В то же время в монгольской бытовой культуре отсутствовало понятие свойства. По свидетельству Гильома Рубрука: «Они (монголы. – Л. В.) соблюдают первую и вторую степени родства, свойства же не признают ни в какой степени. Именно они женятся вместе или последовательно на двух сестрах»[339].
Кроме того, заключение брака по «татарскому обычаю» в ордынском кочевье не подразумевало проведения обряда венчания, являвшегося необходимым условием признания законности христианского брака. Согласно каноническому уложению русского церковного права, «без венчания женитва беззаконна есть и неблагословенна и нечиста…»[340]. Данное обстоятельство придавало монгольскому брачному обычаю дополнительный элемент «беззакония».
Таким образом, требование Бату о заключении брака между вдовой и младшим братом Андрея Черниговского, противореча древнерусским правовым нормам, полностью соответствовало обычному праву монголов. В таких условиях даже потенциальное согласие родственников казненного черниговского князя принять условия, выдвинутые правителем Улуса Джучи, вступало бы в абсолютное противоречие с церковными законами и мировоззренческими установками представителей русской знати.
В данном контексте допустимо высказать предположение о провокационном характере действий ордынских властей. По мнению Р.Ю. Почекаева, карательная акция Бату была направлена на дискредитацию младшего брата князя Андрея в глазах русских, с целью исключения его из числа претендентов на черниговское княжение[341].
Вместе с тем нельзя исключать и иные причины, объясняющие действия ордынских властей. Требование о заключении брака «согласно обычаю татар» (то есть степному обычному праву) могло иметь своей целью проверить политическую лояльность младшего брата казненного Андрея Черниговского перед принятием решения о передаче ему прав на княжеский стол. Принимая во внимание тот факт, что Джучиды незадолго до описываемых событий уже дважды сталкивались с нарушением этикетных установок и правовых норм представителями черниговского княжеского дома (Михаилом Всеволодовичем и Андреем Мстиславичем), действия правителя Ордынского государства представляются в значительной степени оправданными или, по меньшей мере, логичными.
Вторым вероятным вариантом объяснения действий Бату в отношении представителей одного из южнорусских княжеских домов могло быть стремление привести систему административно-политической власти в Черниговском княжестве в соответствие с представлениями властей Улуса Джучи, ликвидировав то двоевластие, которое возникло после казни князя Андрея. Косвенным подтверждением подобного двоевластия является совместная поездка брата и вдовы казненного князя в ставку Бату.
Дальнейшая судьба подвергшихся насилию брата и вдовы Андрея Мстиславича неизвестна. Исходя из того, что следующим упоминаемым в источниках черниговским князем является представитель другой ветви Ольговичей, вполне вероятно, что подвергнутые насилию родственники Андрея Мстиславича были отстранены (или добровольно отказались) от наследования Черниговского стола и, вероятно, приняли монашеский постриг.
На сохранение в Чернигове русской княжеской администрации после трагических событий 1246 г. указывает сообщение Плано Карпини о встрече на галицко-ордынской границе некоего «посла» черниговского князя, выехавшего с папским посольством из ставки Бату[342].
К сожалению, Карпини не указывает имени черниговского князя, чей посол сопровождал европейских дипломатов на обратном пути. По мнению Р.В. Зотова, им мог быть упоминаемый в Любецком синодике Лаврентий Всеволод Ярополчич Черниговский[343]. Дополнительным, хотя и косвеннным, свидетельством занятия этим князем Черниговского стола является сообщение Ипатьевской летописи от 1261 г. о свадьбе черниговского князя Андрея Всеволодовича и дочери Василька Романовича Волынского[344]. Данное сообщение позволяет высказать предположение о том, что упоминаемый летописью черниговский князь Андрей Всеволодович являлся сыном Всеволода Ярополчича, занимавшего Черниговский стол во второй половине 40-х – 50-х гг. XIII в.
Последними представителями династии Ольговичей, отмеченными в Любецком синодике титулом черниговских князей, являются брянский князь Роман Старый и его сын Олег-Леонтий Романович. Степень родства Романа с Михаилом Черниговским до настоящего времени остается предметом научной дискуссии[345]. А.А. Горский, признавая Романа Брянского сыном Михаила Всеволодовича, полагает, что Черниговский стол он занял не позднее 60-х гг. XIII столетия[346]. Важнейшим направлением деятельности Романа Брянского являлась организация обороны от усиливавшейся военной экспансии литовских князей-кунигасов. Значительные набеги литовских отрядов на брянско-черниговские земли отмечаются Ипатьевской летописью в 1261, 1263 и 1264 гг.[347] В 1274 г. брянский князь участвовал в неудачном походе ордынско-русских войск на Литву[348].
В некотором роде уникальным свидетельством является сообщение Любецкого синодика о демографическом состоянии Черниговско-Брянского княжества по итогам правления сына Романа Старого – Олега-Леонтия Романовича, оставившего после себя «двунадесять тем людей»[349]. По всей вероятности, зафиксированная в синодике численность взрослого мужского населения княжества являлась отражением результатов ордынской переписи («числа»), проведенной властями Улуса Джучи в 1274–1275 гг. на территории большей части русских земель[350]. Вопрос о сохранении административного контроля брянских князей над Черниговом после кончины Олега Романовича остается предметом научной дискуссии, ввиду крайне незначительного объема сведений письменных источников, относящихся к политической истории Чернигово-Северской земли последней четверти XIII–XIV в.
Административно-политическая нестабильность, вызванная репрессиями ордынских властей в отношении ряда представителей династии черниговских Ольговичей (Михаила Всеволодовича, Андрея Мстиславича и его младшего брата), а также рядом причин внутриполитического характера, активизировала процессы дезинтеграции Черниговского княжества. В 40-х гг. XIII в. происходит выделение в самостоятельные государственные образования Брянского, Глуховско-Новосильского, Карачевского и Тарусского уделов[351]. Во второй половине XIII столетия южные районы Чернигово-Северской земли (Стародубский, Рыльский и Курский уделы), располагавшиеся в непосредственной близости от ордынских владений, также становятся самостоятельными княжениями, свидетельством чему являются неоднократные поездки их князей в ставки ордынских правителей[352].
Таким образом, административно-территориальная структура Чернигово-Северской земли претерпела значительные изменения уже в первые десятилетия ордынской зависимости. В результате ряда политических действий Бату, целью которых являлось утверждение на Черниговском столе лояльных Джучидам представителей княжеского дома Ольговичей, произошло усиление процессов дезинтеграции Черниговщины, приведшее к окончательному распаду княжества на отдельные, фактически независимые удельные владения местных династий.
§ 2.5. Киевская земля
Киевское княжество, являвшееся на протяжении XXII вв. административно-политическим центром Древнерусского государства, ко времени монгольского нашествия в значительной степени утрачивает свое прежнее значение, становясь объектом борьбы между наиболее могущественными княжескими домами (галицко-волынскими Романовичами, черниговскими Ольговичами, смоленскими Ростиславичами и владимиро-суздальскими Всеволодовичами). Участие киевского князя Мстислава в антимонгольской коалиции и последующий разгром русско-половецких войск в битве на Калке (1223 г.) усилил процесс дальнейшего ослабления военного потенциала Киевской земли. Вместе с тем территория Среднего Поднепровья продолжала оставаться одним из наиболее густонаселенных и экономически развитых регионов Древней Руси, а Киевский княжеский стол формально считался «старейшим» столом Русской земли (в широком значении этого термина).
Особенностью территориальной структуры Киевского княжества являлось наличие на южных рубежах Киевщины своеобразной буферной зоны в Поросье, отделявшей наиболее заселенные и развитые в хозяйственно-экономическом отношении области Среднего Поднепровья от половецких кочевий. При активном участии союзных кочевников («черных клобуков») киевскими князьями была создана система
