Николай Непомнящий - Неизвестная Великая Отечественная
Оказывается, в 1942 году немцы, кроме того, создали секретную базу в бухте Нагурского на Земле Франца-Иосифа, а на Земле Александры поставили свою метеостанцию. Еще одна база — для отстаивания немецких подводных лодок — обосновалась на Новой Земле, в 25 километрах к югу от мыса Желания. А в июле 1942 года советские летчики обнаружили базу подводных лодок немцев в губе Велушья. Пользуясь безлюдьем нашего Севера, немцы обнаглели настолько, что устроили прямо на сибирском побережье еще одну метеостанцию, причем подземную. Ее обнаружили лишь в 1980-х годах. Станция имела выдвижные телескопические антенны и перископ для наблюдения за окружающей местностью. Когда станцию обнаружили, на ее топливном складе еще оставалось несколько тонн угля и столько же солярки. К концу войны на станции вышел из строя передатчик, и немцы аккуратно законсервировали оборудование, встали на лыжи и пошли сдаваться в ближайший населенный пункт.
С этой секретной немецкой метеостанцией произошел курьезный случай. Немцы, не мудрствуя лукаво, передавали азбукой Морзе метеосведения… советским метеокодом!
— Мы знали об этой странной метеостанции, — вспоминал много лет спустя один из бывших работников Севморпути. — Ведь все наши северные метеостанции были на учете. Но решили, что раз уж немцы организовали там станцию и регулярно передают сводки, то пусть действуют и дальше, благо наших метеостанций в этом совершенно безлюдном районе не было. Так и работали наши супостаты почти до конца 1944 года…
Ранее, в 1931 году, над этими районами пролетел немецкий дирижабль «Граф Цеппелин» (якобы с научными целями). Позже выяснилось, что с него проводилась тщательная аэрофотосъемка по всему маршруту. Значит, к созданию тайных баз на нашей территории немцы готовились давно.
Но не только безлюдный Север привлекал внимание немецкой разведки. Поздней осенью 1941 года в Токио был арестован наш разведчик Рихард Зорге. Следствие показало, что он сумел внедриться в германское посольство и широко использовал в интересах советской разведки немецкого посла, генерала Ойгена Отта, и уполномоченного гестапо, штандартенфюрера Йозефа Мейзингера. Гитлер пришел в ярость от этого известия и потребовал сурово наказать виновных. Однако добраться до Токио в те годы им было нелегко. Даже путь до Маньчжурии с аэродрома на советской территории составлял свыше 7 тысяч километров.
В распоряжении немцев был лишь дальний разведчик «Фокке-Вульф-200», способный преодолеть без посадки максимум 3500 километров. Требовалось соорудить на середине маршрута, в далеком советском тылу, аэродром для промежуточной посадки и дозаправки самолета.
Трассу сверхдальнего полета наметил полковник Ровел, занимавшийся еще до войны секретной разведкой западных районов СССР. Она проходила над пунктами: Таганрог — Элиста — остров Барса-Кельмес на Аральском море — пустыня Муюн-Кум — озеро Балхаш — Урумчи — Гоби — Хайлар. Промежуточный аэродром предполагалось оборудовать силами десанта в западной части побережья озера Балхаш.
Возможно, хорошо продуманная немцами операция прошла бы успешно, и в нашем глубоком тылу обосновался бы еще один их тайный аэродром. Но блестяще сработали наши разведчики в Париже, заполучив план этой операции. Остальное, как говорится, было делом техники…
«Черный день» Черноморского флота
Рассказывает Владимир Солонцов, участник Великой Отечественной войны:
— После успешных действий наших войск на Кубани, освобождения Новороссийска, Таманского полуострова, по данным разведки, имевшимся в штабе Черноморского флота, в сентябре 1943 года противник уменьшил состав военно-воздушных сил в Крыму и снизил активность своей авиации на море.
Враг особо интенсивно стал пользоваться морской коммуникацией вдоль берегов Крыма. В связи с этим командование Черноморского флота поставило подводным кораблям задачу боевых действий на этой же коммуникации и по портам Ялта и Феодосия. До этого дня набеговые операции надводных кораблей совершались в ночное время. Теперь в метод проведения таких операций было внесено новое изменение.
По новому методу, корабли обязывались скрытно совершать ночной переход с таким расчетом, чтобы на рассвете, внезапно появившись на коммуникации, обследовать ее и уничтожить плавсредства противника или обстрелять порт и после нанесения удара — отходить в светлое время суток, рассчитывая на прикрытие истребительной авиации. К этому времени воен-но-воздушные силы флота уже имели истребители дальнего действия.
От нового метода ожидали побед.
На рассвете 30 сентября 1943 года эскадренные миноносцы «Бойкий», «Беспощадный» и «Способный» обследовали коммуникацию Ялта — Феодосия, но безрезультатно. Противник при этом противодействия не оказал.
После чего вечером, 5 октября, с наступлением темноты из Туапсе вышли в набеговую операцию лидер «Харьков» и эскадренные миноносцы «Беспощадный» и «Способный».
Лидеру надлежало обстрелять порт Ялта, а эскадренным миноносцам — плавсредства противника в порту Феодосия.
Затем корабли должны были произвести поиск плавсредств противника у южного берега Крыма и уничтожить их.
Операцией командовал начальник штаба эскадры Черноморского флота капитан 1-го ранга Романов, отрядом кораблей — командир дивизиона миноносцев капитан 2-го ранга Негода, брейд-вымпел которого был поднят на стеньге эсминца «Беспощадный».
В час ночи 6 октября лидер отделился и пошел на выполнение своей задачи к Ялте. В 2 часа 10 минут его обнаружила воздушная разведка противника, и над ним были сброшены осветительные авиабомбы.
Эсминцы с 2 до 4 часов неоднократно освещались самолетами противника, которые поодиночке их бомбили.
В 2 часа на траверзе Керченского пролива над эсминцами самолеты сбросили сначала осветительные бомбы, потом три фугасные бомбы, но без ущерба для кораблей. Для безопасности эсминцы ушли в неосвещенную часть моря.
В 3 часа 30 минут снова над кораблями сброшены осветительные и фугасные бомбы, но повреждений они не причинили. При дальнейшем движении, где-то на подходах к Феодосии, в 4 часа эсминцы в третий раз освещались, и на них были сброшены три фугасные бомбы, которые упали в кильватерной струе.
Таким образом, набеговая операция потеряла элементы скрытности и внезапности. Обстановка для кораблей стала невыгодной, противник сумел добиться раннего обнаружения кораблей и тем самым получил время, необходимое для контрмер, и применил бомбардировку эсминцев.
Командир дивизиона о происшествиях донес на флагманский командный пункт в 4 часа 15 минут и продолжал выполнять свою боевую задачу.
Отменять операцию, бесспорно, должен был флагманский командный пункт, ибо всегда тот, кто приказывает, тот и отменяет без всяких разбирательств и последствий.
Но отмены операции не последовало.
На лидере и эсминцах стажировались курсанты — мичманы Высшего инженерного училища, которые уже имели личный опыт летней практики на действующих кораблях.
В предшествующем году курсант А.Г. Демченко прошел корабельную практику на подводной лодке М-51, на крейсере «Красный Крым» практиковался И.Е. Ведула, на крейсере «Красный Кавказ» были М.И. Вольфберг и Ф.Я. Гальчин, на крейсере «Ворошилов» — С.П. Денисенко, Г.П. Колос, Г. А. Рубцов, М.Н. Косачевский.
Командир пятой боевой части крейсера «Ворошилов» писал в характеристике, что Косачевский много и упорно занимался изучением сложной боевой техники корабля, в результате чего на экзаменах показал отличные знания. Сверх программы он осваивал материальную часть других боевых частей. К этому следует добавить, что склонность к наукам и технике Косачевский имел немалую, за все годы учебы в училище из всех возможных оценок знаний он имел всего лишь две хорошие оценки, а все остальные — отличные. Вероятно, в нем уже тогда созревали способности к крупным научным и техническим решениям.
Когда крейсер «Молотов» участвовал в набеговой операции в западном районе Черного моря, на нем практиковались курсанты П. В. Путято, В.Ф. Гнилев, Н.И. Михеев, М.П. Холопцев. Командир пятой боевой части инженер-капитан 2-го ранга Куробов твердо констатировал, что во время боя они держались спокойно и уверенно работали на боевых постах.
Курсант Сидоров участвовал в боевых походах эсминца «Бойкий». Командир эсминца капитан 3-го ранга Годлевский и батальонный комиссар Крикун записали в его характеристике, что в боевой обстановке он не терялся, а совершенно хладнокровно исполнял все поступающие приказы.
Теперь же на лидере и эсминцах курсанты отрабатывали свои будущие служебные обязанности.
Из курсантов училища им. Фрунзе на «Беспощадном» практиковались П.Н. Барышев, А.Е. Кораблев, Г.В. Осадчий, А.В. Шабанов, на лидере были курсанты Ю.Э. Пиммерман, Н.Н. Попов, Г.И. Хотимлер и на «Способном» — курсанты А.З. Запорожченко, Г.Ф. Котельников, Л.П. Крайнев и А.И. Муравейников.
