Мурад Аджи - Огузы. Средневековая история тюрков и Великой Степи
Все знали: основа его власти — Бог. Вернее, слово господствующее над душами людей!.. Его слушали.
Папа римский Григорий VII, начавший в 1075 году новую политику Церкви, был родом из Тосканы, здесь жили итальянские кипчаки. Скуластое лицо, хищные ястребиные глаза наверняка снискали бы ему прозвище Тогрыл (Ястреб), живи он в Степи… Он ненавидел тюркское, как все перебежчики ненавидят свое родное. Слишком сильно!
Этот папа издал Диктат, где записал свое «право назначать и короновать императоров». Иначе говоря, Церковь католиков при нем объявила власть над всеми монархами Европы. Стала «царем царей», вызвав гнев короля Генриха IV, предводителя Южной Германии.
Вспыхнула война. Германские кипчаки штурмом взяли Рим. Но убить папу не смогли. Вмешались мусульмане. Они мечом прорубили дорогу к замку, где скрывался папа, и спасли его.
Мусульмане были верными союзниками Ватикана!..
Папа Григорий прекрасно знал о Тенгри, разбирался в обрядах Ислама, он открыто заявлял, что исповедует того же Бога, что мусульмане… Что их вера одинаковая — один исток. Надо заметить, очень смелая мысль даже для папы римского.
Но смелой она кажется лишь сегодня, когда многое забыто. В те времена подобные слова были не редкостью. Католики и мусульмане, как солдаты одной армии, веками сообща воевали против Византии. Например, папа Сильвестр II, кстати, тоже кипчак по родословной, до своего избрания несколько лет прожил среди тюрков-мусульман, изучая математику, химию и технические науки. Его знания в Европе были овеяны ореолом легенд. Легенда о знаменитом докторе Фаусте списана с его жизни…
Это теперь о дружбе тюрков-мусульман и тюрков-католиков забыли. Тогда помнили и не удивлялись ей…
Тюрки и есть главная тайна «темных веков» средневековья. Историки нарочно сгущали эту «темноту», превращая иные события в фарс, иные — в недоразумение. Они словно забыли о тюркском народе, о его вкладе в сокровищницу человечества.
Но изменить правду времени никто не сможет. Даже Церковь.
Несогласие
Конечно, папы в Церкви бывали разные: одни отдавались службе, другие — удовольствиям. Суть человека не меняет даже папская тиара.
Были годы, когда дворцы Ватикана становились местом дикой распущенности, кровавых преступлений и всеобщего невежества. Духовенство словно состязалось с мирянами в грехах: в пьянстве, лени и других пороках.
Потом, с приходом нового папы, все менялось. Опять молитвы, политика, интриги. Но проходило время, и упадок возвращался в Церковь. Почему? Ответа нет. Никто не пытался найти его.
Не тюрки ли и тому причина? По их же традиции строилась Католическая церковь. Это заметно и в большом, и в малом. Все-таки «Апостольские правила» Церкви написаны кипчаком, отцом Дионисием Малым! Что, несомненно, имело свои последствия.
Например, все папы римские, начиная с IV века, носили на пальце перстень с изображением рыбы. Он переходил по наследству как символ власти в Ватикане. А перстень тот с Алтая. Через кого и как он попал в Рим, неизвестно, но в алтайских курганах не раз находили предметы с изображением точно такой рыбы.
Случайность? Ну уж нет. Речь идет о символике! Только тенгричи — высшие тюркские священнослужители — имели такие. То был их знак отличия, дававший право на власть. Этой рыбе около трех тысяч лет. Она символ неба у древних тюрков — небесного океана.
Далеко не случайностью был и обряд «разграбления», его тоже очень долго соблюдали в Церкви. После избрания папы охранники грабили папские дворцы, уносили все, что можно было унести. Подобного обряда в Великой Римской империи не знали. Действо сугубо тюркское и называлось оно «хан талау» (ограбление хана). Лишь в XVI веке отменили его, вызвав недовольство охранников.
Было такое же «разграбление» и у мусульман. И тоже от тюрков! И там после смерти халифа полагался «хан талау»… Особенно постарались в 991 году — дворец тогда превратили в руины.
Это не варварство, нет, праздник правителя. Диковатый, конечно, но праздник. Так народ выражал признание новой власти, которую он брал на свое содержание. Конечно, все «награбленное» потом возвращали.
Подобных примеров немало в истории средневековья.
…Борьба тюркского и нетюркского долго отличала мир, Италию и особенно Ватикан. Следы ее остались в летописях. Вот притча тех лет, в ней — философия тюрка, она раскрывает душу тюрка и объясняет многое.
Учитель велел ученикам убить голубя, но так, чтобы никто не видел. Латинянин зарезал его в сарае. Грек — в темном подвале. Кельт — в глухом лесу. Лишь тюрк подал учителю живого голубя, сказав, что задание невыполнимо. «Почему?» — спросили его. «Потому что Бог видит все. От него ничего не скрыть», — ответил мальчик.
В тюрках жило свое особое представление о Боге, о мире. Они рождались другими! Культура предков передавалась им с молоком матери, с колыбельной песней, со сказками, которые они помнили всю жизнь.
Став католиком или мусульманином, тюрк все-таки оставался посланцем Алтая. В его душе по-прежнему жило чувство свободы. Врожденное, как и любовь к Родине, оно неискоренимо. Не уснуло до сих пор.
Латинянин, сев на трон папы, мог и согрешить. Кипчак — никогда. Ему, вчерашнему язычнику, вера в Бога Небесного была чужой, он еще надеялся скрыться от Всевидящего ока. Надеялся избежать Божьего суда, не понимая, что это невозможно.
Отсюда — разброд в Ватикане. Два народа, два характера жили в Италии рядом, они и столкнулись в Церкви.
Их обоих называли «итальянцами», но то были явно разные итальянцы.
Папы оставались людьми той культуры, вернее, тех правил и традиций, по которым жили их предки. Это видно из самой истории римских пап.
Для итальянцев возглавить Ватикан значило получить власть, порой они покупали себе трон, а с ним и право грешить. Так, Иоанн XII, надев папскую тиару в двадцать лет от роду, на долгие годы превратил Церковь в дом греха.
Тюрки служили иначе. Даже став христианами, они, не сознавая того, хранили верность своей культуре, своим предкам. Да, и они творили жестокости, насилия, но творили не ради собственных прихотей — ради новой веры.
То была политика европейцев, имевших алтайские корни.
Новые европейцы
Кто-то в Европе на грехи Ватикана смотрел спокойно, а кто-то — нет. Волнения и восстания прихожан-католиков были подобны эпидемиям чумы, но им не удивлялись. Обычное явление новой жизни.
Первыми о пороках Ватикана заговорили богомилы. Так назвали католиков, которые пожелали вернуться к Тенгри. Позже их сменили такие же недовольные катары, потом альбигойцы. За чистоту веры в Бога Небесного выступали все они. Им не нравилось самодурство папы римского.
Богомилы, катары и другие были не какими-то мифическими народами, как их порой представляют историки, это — предки нынешних французов, итальянцев, испанцев, немцев, швейцарцев. Их называли еще хазарами или болгарами за неугомонный нрав и тюркское происхождение… Не сразу исчез дух Алтая в средневековой Европе.
Долго умирал он. В муках и страданиях. Народ помнил о знаменах Аттилы, о былой гордости. Тюркский дух отчаянно пытался ожить в людях, утрата свободы не давала им покоя. Они, возрождая веру предков, так заявляли о себе. Но тщетно.
Собственно, вся история средневековой Европы рассказывает — это история борьбы тюрков против самих же тюрков.
Иные улусы в той борьбе поступали иначе. Они отказывались от борьбы с Церковью и уходили. Устремлялись в Скандинавию, подальше от папы римского и его интриг. Там, на севере Европы, тоже жили кипчаки, их называли готами. Духом-покровителем у них была ящерица, или маленький дракон, тот, что по-тюркски «гот».
О тюрках говорят и рунические памятники Скандинавии той поры, и итоги похода Аттилы в 435 году на Европейский Север, где он основал новое ханство.
Памятники той поры прекрасно сохранились. Их немало. Например, в Балтийском море есть остров Готланд (дословно — земля готов). И далеко не случайно ящерица, или маленький дракон, была символом Скандинавии. Он всюду на древнескандинавских памятниках. Не забыт образ дракона и ныне.
Видимо, когда-то у власти там стояли люди из рода Балтов. Отсюда и название, которое они дали той местности, — Балтика.
Кипчаки Италии без охоты уходили сюда, на неуютный Север, к собратьям, но так они надеялись сохранить себя, свою веру и культуру. Они умели выращивать скот, пахать землю, чего местные народы здесь не знали. Как не знали они металлургии, кузнечного дела. Всему этому научили их тюрки.
Богатые залежи железной руды в горах Норландии дали Скандинавии лицо в средневековом мире. Из задворок Европы она внезапно превратилась в сильное государство. В Риме с опаской заговорили о норманнах, отважных воинах и умелых металлургах. Первое упоминание о них в летописях пришлось на 839 год: тогда посольство северян прибыло в Константинополь. Они искали союза, хотели под крылом Византии выступить против католиков.
