Фрэнк Йерби - Золотой ястреб
Кит повернулся к Бернардо, и на его лице промелькнула мимолетная улыбка.
- Ты говорил о ее нравственности, - спокойно сказал он.
- В этом я, возможно, ошибся, - уступил Бернардо. - Но это не меняет дела. Я бы скорее сочетался с самим дьяволом!
- Это дело тебя совершенно не касается, - с усмешкой сказал Кит. Пойдем, там может понадобиться наша помощь.
Тяжело вздохнув, Бернардо передал Киту тяжелый пистолет, и они спрыгнули на низкую палубу корвета.
- Возможно, - насмешливо сказал Кит, - возможно, мы можем чем-нибудь помочь?
Роза обернулась, ее глаза бешено сверкнули.
- Убирайся! - крикнула она. - Разве тебе недостаточно того вреда, который ты мне причинил?
- Я? - удивился Кит. - Я навредил тебе? Но чем?
- Я учила этих собак на поучительных примерах, что ни один мужчина не может тронуть меня даже пальцем. Теперь ты пришел и все испортил своими объятиями и поцелуями. Теперь они хотят последовать твоему примеру, и мне ничего не остается, как отхлестать их всех и каждого в отдельности!
- Я вижу, - серьезно сказал Кит, но в его глазах появились смешливые искорки. - Возможно, я должен попросить тебя снова выстрелить в меня, чтобы доказать им, что ты не лжешь?
Роза свирепо посмотрела на него, ее маленькое лицо потемнело от гнева.
- Не искушай меня! - воскликнула она.
- Я и не собираюсь, - ответил Кит. - Мне не нравится, когда в меня стреляют или бьют кнутом. Но довольно об этом. Я пришел просто пригласить моего товарища-капитана отобедать со мной на моем корабле сегодня вечером.
Роза все еще гневалась.
- Нет, - коротко ответила она.
- Почему нет? Ты не должна ничего бояться. Я не причиню тебе вреда.
- Ты не можешь причинить мне вред, - презрительно ответила Роза. - Но я думаю, что у меня нет причин обедать с тобой - или с любым другим мужчиной.
- Раздел добычи, - спокойно ответил Кит, - послужит достаточным объяснением для твоей команды. А что касается тебя, то я думаю, что ты не нуждаешься ни в каких объяснениях. Мы можем встретиться в восемь?
- В восемь, - повторила Роза. - Да, в восемь, а после этого ты уберешься ко всем чертям! Убирайтесь, сеньор Кристобаль!
Кит отвесил ей иронический поклон, но, уже взявшись за линь, он снова повернулся к девушке.
- Прежде чем придти, - весело сказал он, - сделайте мне одолжение и примите ванну. Мне не нравится, когда от женщины пахнет пороховой гарью, табачным дымом или испариной - это лишает ее шарма. Адью, Роза.
Он увидел, что ее рука схватилась за рукоятку кинжала и испачканный нож пролетел почти рядом с его роскошной шевелюрой. Кит нагнулся и поднял отрезанный локон. Потом он подошел к дубовой балке, в которой все еще дрожал кинжал. Под ее удивленным взглядом он намотал золотистую прядку на рукоятку кинжала, потом вытащил его и с того места, где стоял, бросил так, что он воткнулся в мачту рядом с ее головой.
- Возьми это, - сказал он, - и можешь прижимать его к груди, вспоминая меня по ночам!
Потом он отвернулся от нее и, перебирая руками по линю, перебрался на свой корабль.
- Она не придет, - сказал Бернардо.
- Нет? Держу пари на сто долей добычи.
- Идет! - согласился Бернардо.
Кит пошел в свою каюту, чтобы умыться и переодеться. Когда он закончил, то стал похож на прекрасного принца, украшенного драгоценностями, ярдами изысканных кружев и прекрасной вышивкой. Бернардо держал перед ним зеркало из полированного серебра и приговаривал при этом:
- Есть три вещи, которые никогда не исчезнут: карканье ворон, рев ослов и тщеславие влюбленных мужчин.
К концу семнадцатого столетия мужское франтовство достигло своего пика, какого больше никогда не достигало во всей западной истории. Пять лет спустя эта мода пошла на спад, но в апреле 1694 года Кит провел два с половиной часа, тщательно одеваясь перед зеркалом. Тем не менее, когда он вышел на палубу "Морского цветка", оставалось еще полчаса до назначенного часа.
Но в действительности его ожидание было короче. Пятнадцать минут спустя он почувствовал, как Бернардо тронул его за руку и передал увесистый кожаный мешочек с монетами.
- Твоя добыча, - проворчал Бернардо.
Ухмыляясь, Кит положил мешочек в карман и подошел к перилам, через которые команда Розы перекинула доску. Он видел, как они помогли ей перебраться, соблюдая все возможные церемонии. Роза была одета в платье из изысканных кордовских кружев, похожих на полуночную дымку, с глубоким декольте, выбранным не без умысла, которое было прикрыто черным кружевом, украшенным изящными неземными цветами, закрывавшими ее шею и плечи.
Гигантская масса ее огненных волос была поднята так высоко, что соблазнительно открывала шею, так что Кит почувствовал импульсы в кончиках пальцев.
Он протянул руку и помог ей спуститься, потом на мгновенье задержался, вглядываясь в ее лицо. Он шагнул ей навстречу, быстро и целеустремленно, но остановился на полуслове, не успев ничего сказать. Его остановили ее глаза. Они были ясными, как морская вода, но горели дьявольским огнем. Что бы ты не собирался делать, предупреждали они, я наготове и слежу за каждым твоим движением.
- Я изменила свой наряд не ради вас, - резко сказала Роза, - потому что у нас нет времени для шуток. Я все еще могу одеваться, как женщина, но на самом деле как женщина, я умерла много лет назад.
Кит взял ее за руку и повел в свою каюту.
- Я сомневаюсь в этом, - сказал он, - потому что вы еще не умерли.
- Я живу только ради одного, - сказала Роза. - Я должна встретить Луиса дель Торо, гранда Испании, убить его и омочить в его крови мои ноги.
Кит налил два бокала вина, захваченного этим утром.
- Я разделяю это чувство, - мрачно сказал он, - и, возможно, желаю этого сильнее, чем вы.
Он вынул нож и отрезал грудку прокопченной птицы.
- Вероятно, это какое-то ничтожное дело, - спокойно сказала Роза. Обычные счеты между мужчинами. Лишь немного спорта... Какое это имеет значение по сравнению с жизнью моей сестры? Или с тем, что я должна была через месяц выйти замуж? Я - которая теперь никогда не выйдет замуж.
- Я не согласен, - возразил Кит. - Разве ваш жених такой плохой человек, что мог отвергнуть вас, если все это произошло помимо вашей воли?
- Нет, но у меня тоже есть гордость. Я не могу вернуться к нему обесчещенной, - она посмотрела на Кита, и в ее глазах была жестокая ясность. - К нему или к любому другому мужчине, - добавила она.
- Я вижу, - спокойно ответил Кит.
Роза подняла бокал с рубиновым вином. Последний солнечный луч проник в каюту и окрасил ее длинные изящные пальцы в кроваво-красный цвет.
- Вы сказали, - задумчиво сказала она, - что разделяете мои чувства к дель Торо. Почему, Кит?
- Моя мать, - сказал он, и его голос стал хриплым, - умерла под пытками - по его приказу.
У Розы перехватило дыхание, ее глаза расширились и, казалось, заняли все лицо.
Потом она заговорила и ее голос перешел на шепот.
- Я рада, что не убила вас, - сказала она.
- И я тоже, - сказал он, улыбнувшись. - Мертвый, я бы ничего не смог сделать для вас. Живой, возможно, я смогу вернуть вам счастье.
- Я никогда больше не буду счастлива, - обреченно сказала она.
- Так можно думать только в море, когда вы постоянно окружены грубыми мужчинами, которые знают только, как управлять кораблем и драться - и ничего больше. Но в собственном доме, с человеком, который любит вас, с вашим мужем...
- С вами? - огрызнулась она.
- Да, со мной.
Роза пристально посмотрела на него, пытливо изучая его лицо.
- Я полагаю, вы любите меня? - насмешливо спросила она. - А разве вы можете любить? Вы - мужчина, а мужчины ничего не знают о любви. Похоть да, удовлетворение своих грубых желаний - да, но любовь... - она откинула назад голову и улыбнулась горькой улыбкой. - Выйти за вас замуж? А когда я постарею и растолстею, вы отправитесь в соседнюю деревню развлекаться с молоденькими девушками? - она наклонилась к нему. - Скажите мне, Кит, будете ли вы также стремиться сделать меня своей женой, если я буду настаивать на отдельных комнатах и противиться близости между нами? Женитесь ли вы тогда ради удовольствия побыть в моем обществе или ради моего музыкального голоса? Вы сделаете это?
Кит опустил глаза, и на его лице отразилось неподдельное горе.
Веселый смех Розы разнесся по крошечной каюте. Она обошла вокруг стола, и ее пальцы дотронулись до шрама от плети на лице Кита.
- Я много раз делала вам больно, - сказала она, - и прошу прощенья, потому что иногда вы бываете непохожим на остальных.
Он поднялся, долго смотрел на нее, а потом очень нежно притянул ее к себе. Он почувствовал, как напряглось ее тело, а потом она резко повернула голову, уклоняясь от его поцелуя. Он освободил ее, взял ее лицо обеими руками и поглядел ей в глаза.
- Ты не сможешь вечно прятаться от жизни, - сказал он, - или причислять меня к тем, кто думает только о собственных удовольствиях. Ты создана для меня, не на один день, а как часть моей души. Я должен разрушить ту стену, которую ты воздвигала вокруг своего сердца, чтобы ты могла снова жить - как должна жить женщина.
