Александр Косарев - В поисках сокровищ Бонапарта. Русские клады французского императора
Среди народа, запертого в храме, оказался и прадед Натальи Васильевны, тогда еще подросток. В то время, пока французы, отбиваясь от крестьян, стаскивали мешки со съестными припасами и фуражом для лошадей в свои фуры, к селу внезапно подошло около двух сотен казаков, видимо искавших место для ночлега. Обнаружив неприятеля, казаки попытались с ходу выбить захватчиков, но не тут-то было. Во-первых, французов было довольно много, во-вторых, у них было несколько малокалиберных пушек, да и не были они еще измучены долгими неделями отступления и голода.
В результате бой принял затяжной характер. Сил у нападающей стороны явно не хватало для успешного наступления, а у обозников сил было недостаточно для прорыва, с тяжелой поклажей, размещенной на многих десятках телег, к основным своим войскам, отходившим тогда к Малоярославцу. Два дня, укрывшись за домами и рядами телег, охрана обоза вместе с возницами и полусотней польских улан держали круговую оборону на холме около реки Нары. На третий день к казакам подошла на помощь кадровая артиллерийская часть, и грозный свист картечи ясно сказал французам, что дело близится к развязке.
Тогда, воспользовавшись ранними осенними сумерками, обозная охрана собрала все боеспособные силы в ударный кулак и сумела внезапным кавалерийским ударом прорвать кольцо окружения и без потерь уйти к ближайшему лесу. За всеми этими событиями все три дня и наблюдал, взобравшись на стропила церкви, прадед Натальи — Федор. Утром наши воины освободили узников, и вырвавшиеся на волю крестьяне тут же увидели на улице, кроме большого количества разбитых ядрами телег, множество прекрасных дубовых сундуков, валявшихся чуть ли не кучами по всему селу. Но сундуки были совершенно пусты, а куда исчезла из них поклажа, так никто и не узнал. Лишь на берегу неширокой речки Нары в кустах обнаружилось несколько серебряных тарелок и кружек.
Что настораживает в этой истории больше всего, так это то, что французы перед ночным прорывом перебили всех своих раненых — их утром обнаружили в погребе одного из домов. Держаться в седлах те явно не могли, а оставить их в живых французы почему-то посчитали невозможным. Видимо, раненые могли рассказать что-то очень важное, может быть поведать о том, куда исчезла поклажа с десятков подвод и нескольких сотен весьма солидных сундуков. Вопрос остается открытым вот уже почти двести лет. Кто ответит на него?
К сожалению, местность эта теперь плотно застроена всевозможными особняками и дачами, так что провести полномасштабные поисковые работы здесь вряд ли теперь удастся. Но и по сию пору можно видеть странных людей, таящихся вдоль оврагов и опушек окрестных лесов и явно что-то разыскивающих".
Вот такая история случилась недалеко от Москвы, всего в двух переходах от ее центра. А дальше ситуация для отступающей армии только ухудшалась, и весьма скоро все чаще и чаще она была вынуждена освобождаться от сковывающих их движение тяжестей. Последуем за ними и постараемся подсмотреть, выведать или хотя бы вычислить, где, как, когда и почему это происходило.
21 октября
"Главная квартира императора в деревне Игнатьево. Повозки, обремененные московскими трофеями, ночуют в Горках (в 12 верстах позади главной квартиры) до 4 часов утра. Это вызвано крайней усталостью лошадей. Для их охраны генерал Роге выделил батальон гвардии. Корпус Вице-короля в Фоминском. Небо покрыто тучами и идет мелкий осенний дождь".
"Вчера прибыли 1200 русских пленных, конвоируемые португальским батальоном. Майор, который ими командовал, нашел на дороге трех жеребят; он их отдал пленным в пищу, а то эти несчастные оспаривали друг у друга куски трупов. Португальцы будто бы получили приказ расстреливать пленных, которые не идут; поэтому они прикладывают ружейное дуло к голове выбившихся из сил, которые уже не могут идти, и пристреливают их. Они совершают все это с большой жестокостью, а сверх того, еще и неловко. Если бы они пристреливали их по краям дороги — можно было бы подумать, что эти люди пытались убежать; но они совершают свои "милые экзекуции" прямо посреди дороги. Боюсь, такое варварское поведение вызовет по отношению к нам беспощадную месть".
22 октября
Императорская штаб-квартира перенесена в Фоминское. Из Малой Вяземы мы отправляемся в Кубинское. Из Кубинского шли три дороги: одна в Звенигород, две на юг, в Верею и Фоминское через Ожигово — Бекасово. Этот пост занят вестфальским батальоном, насчитывающим лишь 100 человек, накануне на мельнице он потерял 40 человек. Вскоре после нашего прибытия показались казаки. Они на "ура" накинулись на обоз с ранеными; эскортировавшие их солдаты плохо вели себя.
Полковник Бурмон приказал взяться за оружие; вестфальский отряд, продвинувшийся на четверть мили, выручил нескольких человек, бросившихся в лес.
Я передал приказ баварскому полковнику начать атаку со своей бригадой; он мне ответил, что его истощенные лошади не могут галопировать. Во время этой экспедиции он (Бурмон) нам годился лишь на то, чтобы ежедневно забирать по 50 человек пехоты для охраны своего собственного фуража, да уничтожать баранов из стада, собранного испанцами, к большому неудовольствию последних".
"Целый день сильный дождь, дороги непроезжие".
"В 4 часа утра императорский обоз двинулся из деревни Горки по проселочной дороге в деревню Плесково. К вечеру этот обоз прибыл в Бекасово. (От Горок до Бекасово всего 28 верст.) Главная квартира перенесена в Фоминское (ныне Наро-Фоминск). Из-за дождя дороги испортились, что сильно затруднило движение обозов и артиллерии.
В 7 часов вечера последние войска покидают Москву. К 11 часам вечера город и Кремль были совершенно очищены. Маршал Мортье с 10 000 человек двинулись по Можайской дороге".
23 октября
"В 2 часа 30 минут ночи послышался чудовищный взрыв, это в Кремле была взорвана Филаретовская пристройка. Толчок был так силен, что в 12 верстах от Москвы ощущалось колебание почвы под ногами. В 2 часа дня маршал Мортье с канцелярией Наполеона остановился в Яшкино.
В 5 часов утра отправлены инструкции герцогу Жюно, стоявшему с 8-м корпусом в Можайске. Ему приказано сжечь все, что нельзя захватить с собой и быть готовым к тому, чтобы по первому сигналу двигаться к Вязьме. Все начальники вплоть до Смоленска предупреждены о движении армии. Генералу Эверсу приказано выступить из Вязьмы с 4–5 тысячами и обеспечить коммуникационную линию на Смоленск.
Между Гжатском и Вязьмой тянутся обозы под прикрытием пехоты до 1500 человек. Обозы идут днем и ночью с фонарями. Целый день льет дождь, дороги совершенно размокли. Грязь…".
24 октября
"Штаб-квартира императора находится в Городне. Мы отправляемся в Щелковку, пост, тоже занятый вестфальским батальоном. Батальон в Кубинском лишился людей и экипажей, посланных вперед батальонным командиром. Этот офицер высшего ранга в отчаянье, но не от потери своих солдат, а от пропажи 1 000 экю — всех его походных сбережений, которые были спрятаны в одной из повозок.
Мы подобрали нескольких человек из конвоя французских раненых, брошенных казаками. По дороге (Кубинка — Щелковка) мы видели до сорока пленных русских, убитых португальцами. Один из них обязан жизнью лености их арьергарда. Этот русский упал, не будучи в состоянии идти дальше. Португалец стреляет в него в упор. Его ружье дает два раза осечку; в третий раз он восклицает: "Я буду великодушен!
Следовало бы прочистить мое ружье. Пусть себе остается". Несчастный пленный отполз на четвереньках с дороги, боясь следующих отрядов; они его, конечно, замечали, но не имели ни малейшего желания причинить ему зло.
Наш ночлег отвратителен; рядом с комнатой, в которой мы скучены, находятся трупы; воздух убийственный!".
"Обоз с московскими трофеями находился близ Боровска. Дождь идет, не прекращаясь третьи сутки. В этот день с утра и до позднего вечера шел бой за город Малоярославец с переменным успехом. Поздним вечером "старая" гвардия заняла позицию в Городнс. Корпуса маршалов Нея и Даву выстроились между Городней и Малоярославцем. У деревни Колодези казаки из отряда Кутейникова отбили часть обоза с церковным серебром".
"Император приказал разбить свой обоз на два. С первым в сторону Смоленска был отправлен обоз, состоявший из части экипажей императорской квартиры. Этот обоз в 200 подвод вез золото и серебро, собранное в церквях и монастырях Москвы и Кремля. Начальнику обоза было предписано идти скорым маршем, опережая авангард армии на 2–3 перехода. Охрану обоза составили примерно 500 человек егерей и гренадеров из 2-го полка "Старой" гвардии".
25 октября
"Наполеон провел ночь в Городне. Ночь была очень холодна. Стоял густой туман. В 7 часов 30 минут Император выехал в сопровождении большей части своего штаба и тремя гвардейскими взводами по направлению к Малоярославцу. Возле деревни Малечкино Наполеон подвергся нападению казаков. Казаки не атаковали конвой и свиту Наполеона, а кинулись на дорогу, по которой следовала артиллерия дивизии генерала Бриана. Часть казаков старалась захватить пушки, другая кинулась на обозы, в которых нашли бочонки с золотом. Подоспевшие конвойные драгуны и конные гренадеры атаковали казаков и принудили их отступить. Казаки захватили 11 орудий и богатую добычу деньгами.
