Рафаил Нудельман - Библейская археология: научный подход к тайнам тысячелетий
Для проведения экспериментов исследователи с помощью своих коллег, занимавшихся тибетским буддизмом, отобрали восемь монахов, имевших опыт в медитации и согласившихся на сканирование мозга. Добровольцы приходили в лабораторию по одному, и техник вводил им в руку интравенозную трубку. Затем подопытным предлагалось медитировать, сосредоточиваясь при этом на каком-то единичном образе, обычно — на некотором религиозном символе. Цель эксперимента состояла в том, чтобы зафиксировать момент, когда ощущение человеком себя, или своего «Я», начинает растворяться и он начинает ощущать себя слившимся с мысленно выбранным для медитации образом. Как описывает это Майкл Бейме, один из медитировавших и одновременно участник исследовательской группы, такой переход ощущается как «утрата границы». Как будто бы фильм вашей жизни прервался, и вы вдруг увидели тот пучок света, который проектировал этот фильм на экран.
Когда находящийся в состоянии медитации подопытный начинал ощущать появление чувства своей слитности с образом— обычно это происходило примерно через час после начала эксперимента, — ему в вену вводилось радиоактивное вещество (атомы, «помеченные» радиоактивной меткой). В течение нескольких минут эти «меченые атомы» достигали мозга и распределялись по различным его участкам, собираясь в большем количестве там, где ток крови был сильнее, то есть там, где активность мозга была выше. Измеряя после этого сканером концентрацию радиоактивности в разных участках мозга, исследователи получали моментальный снимок мозговой активности в процессе медитации. По окончании эксперимента это распределение активности сравнивалось с ее распределением в состоянии покоя.
Исследователи не удивились, обнаружив повышенную активность в тех участках мозга, которые регулируют внимание, что свидетельствовало о глубокой сконцентрированности человека в процессе медитации. Но открытие значительного снижения активности в теменной доле верхней задней части мозга (в той самой ОАО, о которой мы говорили вначале) привело их в сильное волнение. Ведь именно этот участок, как уже сказано, заведует различением между «Я» и всем остальным миром. Грубо говоря, левая половина этого участка управляет тем ощущением («образом») собственного тела, которое свойственно индивидууму, в то время как его правая половина руководит ощущением «контекста», в который этот «образ» погружен, то есть ощущением реального физического пространства и времени, в котором функционирует наше «Я». Ученые предположили, что по мере развития у медитирующего индивидуума чувства слияния, единения с внешним по отношению к нему религиозным образом он, этот индивидуум, постепенно отключает участок ОАО от обычных сигналов, связанных с ощущением своего «време» и «место-положение», которые раньше помогали ему разграничивать образ собственного тела и образ внешнего мира. «Наблюдение за людьми во время медитации показывает, что они попросту отключают свое восприятие внешнего мира. Их больше не беспокоят приходящие извне образы и звуки. Поэтому, возможно, их теменная доля не получает более никаких входных сигналов», — говорит Ньюберг. Лишенный своего нормального «питания» участок ОАО перестает нормально функционировать (что проявляется в снижении его активности), и человек чувствует, как будто граница между ним и всем остальным начинает растворяться и исчезать. А когда исчезает тот пространственный и временной «контекст», в котором обычно находится человек, этого человека, естественно, охватывает чувство бесконечного пространства и вечности.
Недавно Ньюберг повторил тот же эксперимент с францисканскими монахинями во время их молитвы. Поскольку молитвы больше основаны на словах, чем на образах, не удивительно, что сканирование показало активизацию тех областей мозга, которые связаны с речью. Куда интереснее, что и в этом случае область ОАО оказалась «отключенной» (т. е. отличалась пониженной против нормы активностью). Это говорит о том, что и молящиеся отключают ту часть мозга, которая отграничивает человека от окружающего мира, и благодаря этому могут достигать чувства «единения с бесконечностью и вечностью».
Однако чувство единения со Вселенной — не единственная особенность интенсивного религиозного опыта. Такой опыт несет в себе также большой эмоциональный заряд, сообщающий человеку чувство благоговения и глубокого смысла происходящего. Нейрофизиологи полагают, что появление этого чувства связано с другим участком мозга, отличным от теменной доли, а именно — с т. н. «эмоциональным мозгом», лежащим глубоко внутри височных даль в боковых участках мозга, под его большими полушариями. Этот участок мозга (он составляет часть т. н. «лимбической системы», расположенной на внутренней стороне больших полушарий и регулирующей деятельность внутренних органов, инстинктивное поведение, эмоции, память и т. п.), по мнению некоторых специалистов, возник в самом начале нашей эволюции. Ныне его функцией является наблюдение за нашим жизненным опытом и маркировка особо важных для нас событий и образов — например, облика близкого человека. При такой «маркировке» данное воспоминание как бы помечается неким эмоциональным ярлыком, означающим: «это важно».
Ученые считают, что во время интенсивного религиозного переживания «эмоциональный мозг» становится необычно активным, маркируя все переживаемое в этом состоянии как «особо важное».
Такая гипотеза могла бы объяснить, почему люди, пережившие такой религиозный опыт, затрудняются объяснить его другим. Ведь у обычных, не столь глубоко религиозных людей активность «эмоционального мозга» даже в состоянии молитвы довольно ограничена, и он вовсе не воспринимает появляющиеся при этом ощущения как «особо важные». Вот как объясняет это различие Джеффри Сейвер, нейролог из Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. «Содержание глубокого религиозного переживания — его визуальные и чувственные компоненты — точно те же, что и обычные, каждодневные переживания любого человека. Но височнодольная система «эмоционального мозга» маркирует эти моменты религиозного опыта индивидуума как чрезвычайно важные состояния, сопровождаемые ощущениями большого удовольствия и гармонии. Когда такой опыт пытаются описать другим, удается передать только его содержание и чувство его необычности, но никак не сопровождающие его внутренние ощущения».
Имеется много свидетельств, подтверждающих важность «эмоционального мозга» для религиозного опыта. Наиболее известны показания людей, страдающих эпилептическими припадками и рассказывающих о неких «глубоких прозрениях» во время этих припадков. По мнению Сейвера, «это напоминает рассказы людей, переживающих религиозно-мистическое откровение, когда их охватывает такое чувство, будто их «Я» становится прозрачным и сквозь его пустоту (и «пустоту» внешней реальности) они видят «реальность» более высокого порядка». Не случайно, замечает Сейвер, многие эпилептики имеют склонность к мистическим переживаниям. Как известно, Достоевский писал, что во время своих эпилептических припадков он «прикасался к Богу».
Список религиозных мистиков, которые, по предположениям, могли быть эпилептиками, включает апостола Павла, Жанну д'Арк, святую Терезу из Авилы и Эммануила Сведенборга, основателя Новой Иерусалимской Церкви в XVIII веке. Нейрохирурги, которым во время операций на открытом мозге доводится стимулировать систему «эмоционального мозга», рассказывают, что их пациенты иногда сообщают об испытываемых ими религиозных ощущениях. А альцхаймеровские больные, для которых зачастую характерна, напротив, утрата религиозного чувства, отличаются тем, что у них уже на ранних стадиях болезни начинает разрушаться эмоциональная сфера.
Как утверждает Ньюберг, богатство ощущений, которое привносит в повседневную жизнь резкая активизация «эмоционального мозга», может объяснить, почему все религии придают такое значение ритуалам. Принудительные и стилизованные церемониальные действия вырывают людей из обыденности и помогают «эмоциональному мозгу» маркировать их как значительные. К тем же результатам, кстати, может привести и религиозная музыка, вызывая то ли возбуждение, то ли тихое блаженство. Об этих наблюдениях докладывали японские исследователи еще в, 1997 году. Аналогичный эффект вызывают песнопения и ритуальные движения, а также медитация — иногда люди возбуждаются, иногда успокаиваются, а порой испытывают эти противоположные ощущения одновременно. По мнению Ньюберга, такое сочетание противоположных реакций помогает усилению эмоционального эффекта обрядовых действий.
Вдумаемся, что же это все означает? Если религиозное чувство, как утверждают Ньюберг и его коллеги, имеет материальную основу (область ОАО, «эмоциональный мозг» и т. п.), то его, очевидно, можно вызывать в мозгу и искусственно. Выходит, что любого человека можно обратить в религию, даже не прибегая к помощи миссионеров. Увы, это, кажется, действительно так, и тем, кто в это не верит и считает себя «стопроцентно иммунизированным» против всякого религиозного чувства, можно предложить лишь записаться на прием к доктору Майклу Персингеру, нейрологу из университета в ничем не примечательном американском городе Садбери, штат Онтарио, известном лишь никелевыми рудниками. Доктор Персингер утверждает, что «встретить Бога» может чуть ли не каждый — для этого достаточно лишь надеть некий специальный шлем. В течение нескольких лет Персингер использует технику, которую он называет «транскраниальной магнитной стимуляцией», вызывая с ее помощью «сверхъестественные» переживания у самых обычных людей. Действуя методом проб и ошибок с добавкой небольшого количества обоснованных догадок, он обнаружил, что слабое магнитное поле (примерно того же порядка, что и магнитные поля, генерируемые компьютерным экраном), сложным образом вращающееся против часовой стрелки возле височной доли головного мозга, вызывает у четырех из пяти людей ощущение, что рядом с ними в комнате находится некое призрачное существо.
