Павел Полян - Историмор, или Трепанация памяти. Битвы за правду о ГУЛАГе, депортациях, войне и Холокосте

Своего апофеоза политика выкручивания у Клио крыльев достигла в конце ноября 2008 года, когда на Украине – в год 75-летия Голодомора – отмечался День памяти жертв политических репрессий и Голодомора.

28 ноября 2006 года, после того, как Верховная Рада приняла закон № 376-V «О Голодоморе 1932–1933 в Украине»[89], его подписал президент Украины Виктор Ющенко. Подписывая, он заменил в нем «геноцид украинской нации» на «геноцид украинского народа» и исключил в последний момент норму об уголовной ответственности за отрицание Голодомора[90]. И закон вступил в силу в тот же день.

В нем всего пять статей, процитируем первые две: 1) «Голодомор 1932–1933 годов в Украине является геноцидом Украинского народа» и 2) «Публичное отрицание Голодомора 1932–1933 годов в Украине признается надругательством над памятью миллионов жертв Голодомора, унижением достоинства Украинского народа и является противоправным»[91].

Но самое интересное не в этом. В преамбуле утверждается, что «Голодомор признается актом геноцида Украинского народа как следствие умышленных действий тоталитарного репрессивного сталинского режима, направленных на массовое уничтожение части украинского и других народов (выделено мной. – П.П.) бывшего СССР».

Из первой же статьи эти «другие народы» выпали. Насколько принципиален этот нюанс, можно не объяснять.

Никакого правоприменения статья 2 не получила, а сама процедура, по которой должно осуществляться наказание за противоправие, не установлена.

Странно, потому что желающие испытать его строгость на своей шкуре давно есть. Тот же Александр Бабенышев, например:

«Насколько я знаю, господа депутаты, вы предусмотрели наказание за несогласие с вашим постановлением. Я принимаю ваш вызов. Я публично заявляю, что вы ошибаетесь, что чудовищный голод 1931—33 годов не был ни геноцидом украинцев, ни геноцидом жителей Украины. Я не боюсь вашего суда, как никогда не боялся законов и неправедных судов советской власти.

И я обвиняю вас. От имени жертв голода, с которыми я нерасторжимо связан вот уже несколько десятилетий, я обвиняю вас в том, что 15 лет назад вы не приняли закона о помощи жертвам коллективизации и голода – тогда их было в стране еще несколько миллионов. // Я обвиняю вас в том, что вы не организовали в то время серьезного научного изучения коллективизации и голода. // Я обвиняю вас в некомпетентности, безответственности и неуважении к этой страшной трагедии, в поспешном и бездумном принятии закона, который будет способствовать не восстановлению исторической истины и справедливости, а розни между людьми и народами»[92].

Но ни на любезное предложение А. Бабенышева, грубо нарушающего этот закон своим аргументированным несогласием[93], ни на его встречные обвинения украинское правосудие почему-то не ответило.

И хотя ООН, ПАСЕ, ЮНЕСКО и Европарламент не признают Голодомор геноцидом да еще исключительно украинского народа, но многие субъекты международного права это признали!

А так все логично: если называть Украиной все, куда ступала нога украинца, то Украина, конечно же, глобус, а голодомор – холокост. Логично, но даже не географично, отчего украинский разговор о голодоморе – это всегда и одновременно разговор и об историоморе.

В связи с законом о Голодоморе и в связи с Холокостом всплывали и другие интересные предложения.

23 марта 2007 года Ющенко внес в Верховную Раду законопроект об изменениях в Уголовном кодексе Украины, в котором предлагал установить уголовную ответственность за публичное отрицание Холокоста и Голодомора 1932–1933 годов на Украине. За такое отрицание предусматривался штраф в размере от 100 до 300 необлагаемых налогом минимумов доходов граждан или два года заключения (если же эти действия совершены госслужащим или повторно, то четыре тюрьмы). Законопроект тогда этот через украинский парламент не прошел.

Однако каковы политическая тонкость и исторический такт: Голодомор – да в одну упряжку с Холокостом, после чего не только рядить, но и судить за непочтительность к тому и другому! Расчет очень прост: относительно геноциидальности Холокоста сомнений нет ни у кого, кроме отрицателей, и буде такой закон принят, он придал бы легитимности и авторитетности Голодомору как геноциду. (То, что он бросал бы тень в такой упряжке на Холокост, не так важно: надо же евреям когда-то и солидарность начать проявлять.)

В странах Балтии тоже раздавались голоса о преследовании за непризнание преступлений сталинизма или об их сопряжении с наказанием за отрицание Холокоста. За неимением голодомора там в качестве геноцида пытаются представить депортации и прочие репрессии, обрушившиеся на них после аннексии 1940 года.

При этом подлинный геноцид на территории стран Балтии и Украины – еврейский – не слишком и котируется у местных историков, всячески старающихся минимизировать участие «своих» национальных энтузиастов в окончательном решении. Отсюда и «ренессанс» и глорификация различных коллаборантских, в том числе и эсэсовских, соединений, свидетелями чего мы все сейчас являемся.

Кстати, разброс оценок по числу жертв голода начала 1930-х годов сильно зависит от того, кто эти оценки делает. У историков эти «ножницы» составляют от 2 до 4,5 миллиона человек, а у политиков почему-то вдвое больше – от 8 до 10 миллионов![94] Вон сколько – на полтора Холокоста наскребли!

Интересующимся тем, как официальный Киев чтит Холокост, поучительно было бы съездить к бывшему оврагу Бабий Яр.

Подобно тому, как Аушвиц стал именем нарицательным для «западной» версии уничтожения евреев (долгие гетто – длинные депортации – газовые камеры), Бабий Яр – столь же бесспорный символ для его «восточной» версии (короткие гетто – пешие марши – расстрелы, реже – грузовики-душегубки).

Немецкие и украинские наци в свое время сообща установили здесь суточный рекорд скорострельности по ходу «окончательного решения». В течение одного лишь дня – 29 сентября 1941 года – здесь было расстреляно 22 тысячи евреев – абсолютный рекорд в истории народоубийства![95] Аушвиц-Биркенау со всеми его передовыми крематориями и костровыми ямами отдыхает! Столько же поляков расстреляло и НКВД в Катыни, Медном и Старобельске – вместе взятых и за много дней!

Не ищите на плане киевского метро станцию «Бабий Яр» – ее там нет. Ехать вам до остановки «Дорохожичи». Почему?

А когда выйдете на свежий воздух, то не ищите ни справа, ни слева информационные щиты или указатели: их нет! Но почему?

Да и где, собственно, сам этот яр, глубоченный, если кто-то о нем читал, овраг?!..

Его нет. Может быть, его и не было?..

Десятки лет украинская власть обещает построить здесь государственный историко-мемориальный заповедник «Бабий Яр» и начать чтить память жертв Холокоста[96]. Пока же такого мемориала и в помине нет: не считать же таковым классический советский памятник классическим «мирным советским людям», почему-то говорившим друг с другом на идише и почему-то вдруг оказавшимся в этом месте в свой последний час. Или чванливую «Менору», увековечившую главным образом имена своих спонсоров (Джойнт, Сохнут и т. д.).

По сравнению с тем, что на этом страшном месте просто обязано было возникнуть, тут самая настоящая пустошь памяти, засыпанной, как и сам овраг, землею! Материализовавшийся историомор!

Впрочем: до жидомора ли патриотической украинской власти, когда у нее еще и с голодомором столько забот?

Неприятие всей фальши украинской политики в области Голодомора не означает приятия российской политики в этой области. В 2000-е годы Украина (и Казахстан!) намного обогнали Россию по рассекречиванию и введению в научный оборот первичных материалов по Голодомору[97].

Такая киевская активность и щедрость в сочетании с целенаправленной кампанией по глорификации Голодомора заставила спохватиться и начать крутиться и российскую сторону: архивы стали дружно рассекречивать профильные документы, и публикации не заставили себя ждать. Так, Виктор Кондрашин выпустил в 2008 году в издательстве РОССПЭН книгу «Голод в СССР 1932–1933 годов: Трагедия советской деревни». 18 ноября 2008 года (за 10 дней до отмечания Голодомора в Киеве) в Москве открылись выставка новых документов и конференция на тему Голода, а в 2009 году вышел сборник, составленный из 185 факсимиле избранных российских документов о голоде в СССР[98]. Одновременно Росархив выпустил и компакт-диск, далеко не тождественный книге. Диск – англоязычный – как бы на экспорт: тут и карты административно-территориального деления СССР и его Европейской части (на 1928 год), и заметки «От переводчика» и «От составителей», а также вводная статья В.В. Кондрашина. Разнятся не только количество (107 документов) и состав документов, но и их структура[99]. В том же 2009 году в издательстве «Собрание» вышла книга Н.И. Ивницкого «Голод 1932–1933 годов в СССР: Украина, Казахстан, Северный Кавказ, Поволжье, Центрально-Черноземная область, Западная Сибирь». Наконец, в 2011–2013 гг. в фонде «Демократия» вышло фундаментальное трехтомное собрание документов «Голод в СССР. 1929–1934» под редакцией В. Кондрашина, Е. Тюриной и др.