Геннадий Корнюхин - Воздушная война над СССР. 1941
Следует отметить также прогрессивную роль советского авиационного командования в Заполярье. Имея в распоряжении преимущественно устаревшую боевую технику, оно существенно повысило ее возможности за счет разработки более эффективной тактики применения. Так, уже в июле 1941 года командующий ВВС Северного флота А.А. Кузнецов (бывший участник Гражданской войны в Испании) специальным приказом ввел в обращение в качестве основной единицы истребителей пару самолетов вместо трехсамолетного звена. Сомкнутые боевые порядки в воздухе уступили место разомкнутым, улучшающим маневр и способствующим лучшей осмотрительности в полете. Истребительные группы стали делиться на ударные и прикрывающие. Боевые действия в воздухе нередко разбирались на земле, и особенно серьезно к этому относились в 145-м ИАП, где после каждого воздушного боя летчики анализировали тактические приемы противника и вырабатывали к ним соответствующие контрмеры. В 145-м полку служили в должности командиров эскадрилий известные в то время летчики Л А. Гальченко и АП. Зайцев, ранее принимавшие участие в советско-финской войне. Зайцев, кроме того, успел повоевать еще и в Китае.
В условиях позиционной войны не было излишних безвозвратных потерь советских ВВС. Поврежденные самолеты восстанавливались не только в мастерских, но даже в открытом поле. Известен случай, когда бомбардировщик СБ из 137-го СБАП во время возвращения из боевого вылета 13 июля был атакован «мессершмиттами». Пытаясь уйти от преследования на бреющем полете, он зацепился за поверхность озера и затонул. Этот самолет был поднят водолазами, вытащен на берег и, не смотря на мороз и метель, отремонтирован техническим персоналом и отбуксирован на аэродром.
Сафонов Борис Феоктистович
Самый известный в СССР и поистине легендарный летчик-истребитель первого периода войны. Личность и боевые успехи Бориса Сафонова и сегодня являются объектом полемики в печати. Появились некоторые авторы, которые стараются принизить его роль в советской авиации на том основании, что большинство его побед не подтверждаются сохранившимися документами люфтваффе, а силы немецких ВВС в районе Киркенеса были невелики: дескать, там, на Севере, и воевать-то было не с кем!
Однако речь о подсчете потерь в люфтваффе уже шла, и к этому следует добавить, что подобный подсчет позволял избегать в сводках больших потерь, понесенных в течение одного боя. Эти потери попросту разбрасывались по другим дням недели или даже месяца, и таким образом ежедневные потери почти всегда оставались на приемлемом уровне. Кроме того, списки потерь люфтваффе, которыми пользуются многие авторы, взяты, как правило, не из архивов, а из трудов западных историков, которые также из своих соображений составляли их по принципу: «один пишу, два в уме держу». В результате в течение всей Великой Отечественной войны в западных документах очень редко можно найти потерю в одном бою более четырех немецких самолетов (не учитывая, естественно, крупные воздушные сражения, такие как над Кубанью или над Курском). Даже по отношению к бомбардировщикам, которые не имели возможности уйти от советских истребителей. Так, потери 4–5 бомбардировщиков Ju 87 в одном бою отмечены всего лишь два раза за всю войну (в июле 1941 года и в мае 1943 года), а ведь это были тихоходные и плохо вооруженные машины. В советской мемуарной литературе приводится немало случаев полного разгрома в воздухе групп Ju 87.
Слава всегда притягивает завистников, а природные качества Сафонова действительно отличались неординарностью. Он прекрасно сочетал в себе мастерство умелого бойца с добротой, отзывчивостью и отличными организаторскими способностями. Скромный и застенчивый по натуре, он никогда не хвалился своими победами, предпочитая говорить «мы летали», «мы сбили». Сбитые вражеские самолеты не были для него самоцелью, и многие из них он записал на счет своих товарищей. Не вызывает сомнений меткость его стрельбы в воздухе, — еще в юности он был старостой кружка Осоавиахима и поражал сверстников и учителей отличной стрельбой с обеих рук.
Родился Сафонов в 1915 году в селе Сергиевском Тульской области. Окончил школу-семилетку, ФЗУ, учился в Тульском аэроклубе. После завершения учебы в аэроклубе в 1933 году был направлен в Качинское училище летчиков. Службу начал в составе 40-й авиабригады Белорусского военного округа, в 1938 году был переведен в 15-й ИАП, а затем в 72-й смешанный авиационный полк, дислоцировавшийся на Севере. Исключительная настойчивость в изучении летных дисциплин и общеобразовательных предметов, стремление улучшить качество пилотирования самолетов и меткость стрельбы, размышления над тактикой действия истребителей позволили Сафонову еще перед войной выработать основные правила воздушного боя. Он, например, уже тогда считал лучшей истребительной единицей пару самолетов, а «конус» предпочитал атаковать с пикирования, открывая огонь снизу с дистанции всего 50—100 м. «Лучше иметь меньше пробоин в «конусе», — говорил он, — но зато располагать запасом скорости для следующего маневра».
Первую победу Сафонов одержал 24 июня 1941 года, атаковав одиночный бомбардировщик люфтваффе, опознанный как Не 111. Вначале он убил стрелка и повредил самолет, а потом длиной очередью с дистанции около 100 м практически отрезал ему хвостовое оперение. Машина упала в бухте Зеленцы, и обломки ее подобрал подошедший катер. Через три дня, сопровождая бомбардировщики СБ, возвращавшиеся с налета на рудодробильный завод в Петсамо, Сафонов вместе с майором Губановым отправил к земле Хеншель Hs 126. Этот немецкий разведывательный самолет, прозванный позднее нашими пехотинцами «Костыль», незаметно пристроился к группе СБ, вероятно для того, чтобы узнать место их базирования.
Особенно ярко талант Сафонова, как отличного воздушного бойца, раскрылся в последующие два месяца, когда немцы предприняли массированные налеты на советские аэродромы и порт Мурманск. 28 августа 1941 года на счету пилота было уже 11 побед. Его успехи основывались на гибкой тактике, знании особенностей самолетов противника, а также на слетанности его группы в воздухе.
«Ju 88 и Bf 110 самолеты довольно живучие, — учил Сафонов, — поэтому стрелять по ним с расстояния 400–500 метров — занятие бесполезное: огонь рассеивается, и вероятность попадания уменьшается. Поэтому я прежде всего сокращаю дистанцию до 200 м, а иногда и меньше. Куда целить? Раньше я начинал бить по пилоту, и он маневрировал с таким расчетом, чтобы я сам был мишенью для его стрелка. Тогда я стал вначале бить по стрелку. Стрелок-то ближе к хвосту и его легче достать. А замолчал стрелок — машина, считай, на твоем боевом счету…».
Когда неподалеку от аэродрома совершил вынужденную посадку немецкий истребитель Bf 109, Сафонов не преминул тщательно осмотреть и изучить его, определив слабые стороны вражеской машины, в частности плохой обзор назад из кабины пилота. Когда был сбит Bf 110, с него сняли броню и притащили в своеобразный тир на краю аэродрома, где летчики упражнялись в стрельбе по ней с различных дистанций и под различными углами.
В воздухе для Сафонова не было исключений, все было подчинено достижению победы. Для сокращения времени взлета по тревоге он даже срезал пряжки со шлема, пришив вместо них кнопки от парашютных ранцев, и то же самое заставил сделать своих товарищей. В небе он никогда не летал по прямой. Его юркий И-16 с надписями «За Сталина» и «Смерть фашистам» на бортах фюзеляжа то уходил вниз, маневрируя между сопками, то круто взмывал вверх. Такие же пируэты приходилось выписывать и его ведомым. С каждым боем он продолжал совершенствовать истребительную тактику. Его группа, как правило, делилась на две части, одна из которых атаковала бомбардировщики, а другая связывала боем вражеские истребители. Каждый пилот подразделения знал свои обязанности в воздухе. В одной из газет Сафонов писал: «Взаимодействие между звеньями, слаженность в бою имеют решающее значение. Когда мое ведущее звено врезается в строй бомбардировщиков, мы абсолютно спокойны: если нас попытаются атаковать вражеские истребители, то звено Коваленко не допустит этого. Поэтому так и получается, что на мою долю в основном приходятся сбитые вражеские бомбардировщики, а на долю Коваленко — истребители».
В схватку Сафонов никогда не бросался сломя голову — бессмысленная храбрость могла дорого стоить в бою. Например, однажды пятерка И-16 встретила в небе около двух десятков немецких бомбардировщиков, но, несмотря на выгодную позицию, Сафонов не отдал приказа об атаке. И он оказался прав — вскоре сверху была замечена группа «мессершмиттов» сопровождения. Тогда Сафонов увел свою пятерку назад, а потом неожиданно атаковал бомбардировщики со стороны солнца. Три самолета сразу же были сбиты, и пока враг не опомнился, сафоновцы произвели второй заход, отправив к земле еще один «юнкерс». Когда в бой вступили Bf 109, они были встречены лобовой атакой, после чего И-16 выстроились в оборонительный круг, который немцы уже не смогли разорвать.
