Сергей Дмитренко - Морские тайны древних славян
Остатки каменной ладьи на мысе Токмак
Славянские серебряные серьги, найденные в Швеции
Кладбище викингов в Северной Ютландии
Могильник на мысе Токмак
Мысли возвращаются к берегам Балтики. Я вспоминаю, что на острове Сааремаа у деревни Люлле и в некоторых других пунктах Рижского залива эстонский археолог X. Моора нашел погребальные сооружения в виде каменных кораблей. Они были датированы первой половиной I тысячелетия до н. э. Вернувшись в Москву, я отыскал эту публикацию и убедился, что погребальные сооружения, описанные в ней, близки ладьям мыса Токмак. Их сближало наличие погребальной камеры, которая отсутствует у каменных кораблей викингов… Подобные могилы эпохи раннего металла известны и в других районах Прибалтики. Шведский исследователь Старнбергер описывает аналогичные некрополи. Видимо, к этому времени можно отнести и погребальные ладьи северо-восточного Прикаспия. Так, значит, племена Прибалтики освоили Волжский путь в Каспий более трех тысяч лет назад? На всем протяжении водного пути из Прибалтики в Каспий отсутствовали какие-либо свидетельства проникновения прибалтийских мореходов в далекое южное море в столь древние времена. Хотя в принципе такие походы могли иметь место… Если говорить осторожно, то каменные „корабли“ Прикаспия — первое реальное свидетельство связей Прикаспия с Прибалтикой в эпоху бронзы. Но это в том случае, если не найдется других объяснений их закладки» [13].
В этом сообщении представляют интерес две подробности: размерения каменной «ладьи» и ее месторасположение. По размерениям и конфигурации «ладьи» можно судить об ее остойчивости, которая обусловливает способ движения судна. Гребному судну достаточна меньшая остойчивость, чем парусному, так как оно не испытывает сильного кренящего момента, возникающего при движении под парусом. По этой причине парусные суда имеют, по сравнению с гребными, большую ширину и осадку.
Соотношение длины к ширине у каменной «ладьи» равно 3,5:1. Приблизительно такие же соотношения имеются у чисто парусного средневекового «Бременского кога»: при длине по ватерлинии 20 м и ширине 7,3 м соотношение 4,1:1, а также у арабского судна типа дау (багаллы): при длине 40 м и ширине 10,4 м соотношение 3,8:1. Те же соотношения имели и парусно-весельные норманнские суда, например судно из Усеберга (4,2:1) или судно из Гокстада (при длине 23,3 м и ширине 5,2 м соотношение 4,5:1). Оба судна относятся к IX в. А. Б. Снисаренко пишет: «Торговые суда Византии строились также с крепкой сплошной палубой, под которой размещались обширные трюмы. Длина их достигала девятнадцати метров, ширина — чуть более пяти, то есть в соотношении примерно 3,5:1. По крайней мере, такие параметры имеет византийский „купец“ VII века… чьи останки были подняты со дна Эгейского моря около острова Яссыады в 1960-х годах» [58]. А вот у чисто гребных норманнских судов эти соотношения были иные. Так, у ладьи из Хьертшпринга (IV–III вв. до н. э.) при длине по ватерлинии 23,3 м и ширине 2,07 м — 6,4:1, а у ладьи из Нидама (III–IV вв. и. э.) при длине 22,9 м и ширине 3,3 м — 7:1. Следовательно, можно предположить, что каменная «ладья» из Прикаспия отображает обводы древнего парусного судна. Но это странно потому, что норманны до VI в. н. э., а может и до VIII в., не знали паруса, больше того, не пользовались они и распашными веслами.
По этому поводу И. фон Фиркс говорил: «Еще предшественники викингов были известны как мореплаватели. Тацит в своей „Германии“ (98 г.) писал: „Побережье Балтики населяют племена ругиев и лемовиев. Затем уже в море живут племена свионов. Кроме сухопутных воинов они имеют и сильный флот. Поскольку их суда построены так, что спереди и сзади у них нос, они могут причаливать сразу же. Свионы парус не применяют и весла не крепят к бортам судна, а в основном используют их совершенно свободно, как это иногда можно видеть на реках, и, по потребности, могут грести ими в ту или другую сторону… Изображения подобных судов сохранились на скалах, особенно много их в Швеции у Бохусленда и в соседнем районе Норвегии у Осло-фиорда. Сохранившиеся до настоящего времени наскальные рисунки, несмотря на выветривание, позволяют понять, что на них изображено. В основном — это суда-лодки… Окончательная датировка наскальных рисунков была выполнена археологом Монтениусом в 1874 г. по изображениям секир.
Их форма типична для бронзового века. Рисунки выбиты острым камнем на граните или вырезаны на сланце и выкрашены красной краской. Отметим, что на рисунках лодка, сделанная из досок, почти не отличается от однодеревки“ [65]. Не знали паруса и англосаксы: „В Снейг-Коммоне найдено судно длиной 16 м, погребенное в VI в. В Саттон-Ху, в самом большом из 11 погребальных холмов, исследованных в 1939 г., также нашли судно. Это было стройное сооружение. Судя по очертаниям, которое можно было представить только на основе частично сохранившихся металлических заклепок и гвоздей, судно имело мощные штевни, мачта отсутствовала. Этим оно напоминало судно из Нидама. Отметим, что византийский историк Прокопий в 560 г. писал об англах: „Эти варвары никогда не знали паруса и в морских походах использовали только весла““ [65].
Судно из Саттон-Ху
Следовательно, „ладьи“ с мыса Токмак не могут быть захоронениями ни викингов, ни других германцев. Тогда чьи же они?
И. А. Шубин заметил: „Юлий Цезарь говорил о широком развитии не только речного, но и морского судоходства у венедов, или вентов, — великого народа (как называли их все римские историки: Цезарь, Плиний, Страбон, Тацит и Птолемей), занимавшего обширные пространства земель преимущественно в приморских странах и державшего в своих руках всю северную морскую торговлю… Все города венетов, — рассказывал Цезарь о вендских племенах, живших в так называемой Арморике по берегам Атлантического океана, были расположены так, что, находясь на оконечностях мысов, вдававшихся в море, они были недоступны для войск, потому что прилив морской, случающийся по два раза в сутки, совершенно прекращал сообщение с сушей, корабли же могли подходить к стенам их только во время прилива, а с отливом они оставались бы на мели. Таким образом, то и другое обстоятельство препятствовало осаде городов. Если после величайших трудов и усилий нам удавалось среди самих волн моря сделать насыпь и по ней достигнуть стен города, то осажденные, доведенные до крайности, во время прилива садились на суда, собранные во множестве, и со всем имуществом перебирались в ближайший город. Тут они защищались теми же, для них благоприятными, условиями местности (Caesar. De bello gallicio, 12. М., 1869).
Знаменитый римский историк описал даже суда венетов: „Суда венетов имели следующее устройство и вооружение: днища у них более плоски, чем у наших (римских), для удобнейшего движения по мелям и низинам во время отлива, кормы у них весьма высокие и носы приспособлены выдерживать силу волн во время бурь. Эти суда во всех частях были сделаны из дуба и поэтому не боялись никакого удара. Скамьи для гребцов на них были из бревен в целый фут толщины, прибитых гвоздями в большой палец толщины. Якори были прикреплены не на веревках, но на железных цепях. Кожи зверей, тонко выделанные, служили им вместо парусов или за неимением льна и по незнанию его употребления, или, что вероятнее, потому, что такие — (кожаные) паруса способнее льняных могли служить к управлению столь тяжелыми судами и выдерживать порывы бурь, свирепствующих в океане. В стычке наших судов с судами венетов первые превосходили быстротой и легкостью движения, последние же, более приспособленные к местности и к силе бурь, во всех отношениях были удобнее и лучше наших. Крепкие бока венетских судов безвредно выносили удары наших судов, а вышина их делала наши стрелы безвредными. Во время ветров суда венетские выдерживали их легко и безвредно, оставаясь на мели во время отлива: для наших же судов все эти случайности были предметом опасений“ (Caesar, 13). Дальше Цезарь описывает решительную битву римского флота с венетским, состоявшим из 220 больших судов, сильно вооруженных всякого рода оружием, причем римляне одержали победу только благодаря… совершенному безветрию в день битвы, вследствие чего тяжелые венетские корабли не могли пользоваться парусами и свободно маневрировать, римляне же на легких (гребных) судах окружали каждый неприятельский корабль несколькими своими, обрубали острыми косами их снасти и брали на абордаж“ [75].
Слово „венет“ означает понятие „восточный“ (в отличие от „германец“ — „западный“ [48]). Этим словом современные авторы называют древних западных славян и балтов — пруссов, латышей и литовцев. Однако тот факт, что на территории, описываемой Цезарем, „после падения Римской империи морская торговля на севере Европы перешла в руки фризов“ (народности, заселявшей земли нынешних Нидерландов, Германии и Дании до образования этих государств), заставляет предположить, что под названием „венет“ у Цезаря фигурировали предки фризов. „Фризы поддерживали торговые отношения с Италией, куда вывозили рейнские и мозельские вина с верховья Рейна, пестрые шерстяные ткани — с низовья. Местом перевалки товаров с морских на речные суда стал порт Дармштадт в устье Рейна… Свыше пятисот лет, вплоть до десятого века, фризы считались лучшими мореплавателями Северной Европы, а Северное море называлось Фризским. Сохранилось очень мало сведений о военных кораблях фризов… Зато их торговые суда — коги — неоднократно упоминаются в письменных источниках с X в. Слово „ког“, очевидно, происходит от древнегерманского („выпуклый“).
