Ромуальд Чикалов - Новая история стран Европы и Северной Америки (1815-1918)

Политику колониализма пытались обосновать необходимостью нести «бремя белого человека». Это выражение стало общеупотребительным после того, как английский поэт Редьярд Киплинг написал стихотворение «Бремя белых», в котором есть такие строфы: «Несите бремя белых, – // И лучших сыновей // На тяжкий труд пошлите //За тридевять морей; //На службу покоренным // Угрюмым племенам, // На службу к полудетям, // А может быть – чертям». В чем должно, по Киплингу, состоять это «бремя белого человека» на службе покоренным племенам? Он отвечает: «Восставьте мир войной, // Насытьте самый голод, // Покончите с чумой…». При этом, предостерегает Киплинг, надо быть готовым к тому, что цивилизаторская миссия не найдет понимания и не принесет благодарности: «Пожнете все плоды: // Брань тех, кому взрастили // Вы пышные сады, //И злобу тех, которых // (Так медленно, увы!) // С таким терпеньем к свету // Из тьмы тащили вы…». То есть, утверждает Киплинг, а за ним и остальные колонизаторы, «бремя белого человека» – это благородная, но не оцененная «туземцами» миссия просвещения, приобщения покоренных народов к благам европейской цивилизации.

Возможно, цивилизация действительно стоила того, чтобы обогатить ее ценностями народы Азии, Африки и других континентов, но европейцы противопоставили себя коренным народам колонизируемых территорий, в отношениях с ними заняли положение господ. Использование силы не сдерживалось никакими нравственными принципами, поскольку доминировало убеждение в превосходстве белой расы. Это объясняет поразительную жестокость европейцев. Процветавшие земли аборигенов опустошались, народы истреблялись. Такой ценой колониальные державы устанавливали в заморских владениях выгодную для себя систему экономических взаимоотношений метрополий и колоний.

Создание обширного колониального пространства привело к ситуации, когда экономика Европы оказалась зависимой от колоний как поставщиков сырья и рынков сбыта. В свою очередь странам Азии, Африки, других континентов были не лишними европейские промышленные товары, а главное – создававшиеся на привозном оборудовании и с использованием европейских технологий предприятия, пути сообщения и средства связи. Не следует недооценивать и появившуюся возможность формирования национальной буржуазии и технических кадров. Сложившаяся система мирового хозяйства не только стала источником увеличения богатства Европы, но и закладывала экономический фундамент будущего освобождения самих колоний.

Термин «империализм»[32] (от лат. imperium – власть) изначально использовался для характеристики присущей концу XIX – началу XX в. политики государств, а иногда даже транснациональных монополий, направленной на подчинение других народов ради собственного экономического и политического возвышения. Первым теоретически осмыслил специфические особенности империализма английский экономист либеральных воззрений Джон Гобсон, опубликовавший в 1902 г. специальный труд «Империализм». В нем он подчеркивал, что современный ему империализм отличается стремлением ряда конкурирующих держав к политической и экономической экспансии, борьбой за колониальные владения. Таким образом, в этом отношении империализм можно интерпретировать как синоним колониализма. Э. Галеви, например, применительно к Англии отмечал: «Беспредельно расширять границы империи с тем, чтобы поставить конкурирующие нации перед невозможностью когда-либо достичь подобного величия, – такова была цель, которую сознательно преследовали сторонники доктрины империализма. Но говоря о расширении империи, они стремились увеличить не только территорию и количество жителей… они стремились более всего к тому, чтобы возрастало богатство нации, улучшалось ее экономическое положение»[33].

Теорию империализма разрабатывали многие социал-демократы. В их трактовке важным ее аспектом является понимание империализма как особой политики. Рудольф Гильфердинг определял ее как политику финансового капитала, которому необходимо государство, достаточно сильное, чтобы осуществлять экспансию и присоединять новые колонии. Карл Каутский понятие «империализм» раскрывал как политику высокоразвитого промышленного капитализма, направленную на подчинение больших аграрных областей. В. И. Ленин рассматривал империализм сквозь призму борьбы буржуазии за дележ мира и порабощение «мелких» наций. Развернувшаяся Первая мировая война дала ее противникам дополнительные основания для критики экспансионистской сущности и направленности империализма.

Наряду с такой трактовкой возникло и распространилось понимание империализма не как разновидности политики, а в смысле ступени, фазы в поступательном движении капитализма. В таком аспекте концепция Гильфердинга сводилась к оценке империализма как новейшей фазы в развитии финансового капитала, связанной с концентрацией производства, централизацией капитала, превращением банков в непосредственных руководителей производства. Немецкий социал-демократ Генрих Кунов в свою очередь писал, что империализм – это исторически обусловленная фаза развития капитализма, новая хозяйственная эра финансового капитала. Ленин, не отказываясь от понимания империализма как политики, также использовал понятие эпохи новейшей, империалистической стадии развития капитализма. Ее экономическое содержание составляла замена свободной конкуренции монополией. Отсюда возникло определение империализма как монополистической стадии капитализма. С начала XX вв. в полном объеме проявляются отличительные черты этой стадии:

• монополизация промышленного производства и банковского дела;

• сращивание банковского и промышленного капитала;

• формирование финансово-промышленной олигархии;

• экономическая и политическая экспансия развитых капиталистических стран, транснациональных и межнациональных монополий;

• завершение территориального раздела мира.

В целом эпоха империализма как особый этап в развитии индустриальной цивилизации вызвала глубочайшие изменения во всех областях экономической, политической и социальной жизни.

Аграрная революция в странах Западной Европы

Аграрный строй стран Западной Европы отличался четко выраженным региональным своеобразием, поскольку складывался под влиянием конкретных особенностей социально-экономического и политического развития каждой из стран континента. Вместе с тем ему присуще нечто общее: кардинальные преобразования в социально-экономической и технико-производственной сферах, представлявшие собой подлинную аграрную революцию. Она была вызвана объективными потребностями: сложившиеся в феодальной Европе аграрные системы и социальный статус сельского производителя с наступлением эпохи утверждения буржуазного строя стали тормозом экономического роста и нуждались в коренных преобразованиях. Хотя отдельные задачи аграрной революции (наподобие личного освобождения французских и английских крестьян) были решены еще в XIII–XV вв., лишь Английская революция середины XVII в., Французская революция конца XVIII в., европейские революции и реформы первой половины XIX в. завершили создание политико-юридических предпосылок преобразования аграрных отношений.

Сущность аграрной революции составили:

• консолидация крестьян и фермеров в социальный слой свободных производителей, способных непосредственно использовать свои земельные ресурсы;

• превращение той части сельского населения, которая не смогла влиться в число сельских хозяев, в свободную наемную силу с перспективой либо стать безземельными сельскохозяйственными рабочими, либо оторваться от земли и мигрировать в города в поисках работы на фабриках и вообще в несельскохозяйственном секторе экономики;

• трансформация земли в товар, находящийся в собственности частных владельцев и доступный свободной купле-продаже;

• создание юридической возможности перераспределения в интересах частных владельцев нерационально использовавшихся земель коллективного пользования – полей, пастбищ, лесов городских и сельских общин, равно как и большей части земель духовенства;

• преобразование технической базы сельского хозяйства.

Во Франции освобождение крестьян от личной зависимости с правом наследственного держания земли произошло в XIII–XIV вв. К концу XVIII в. крестьяне сконцентрировали в своих руках в разных провинциях от 20 до 70 %, а в среднем по стране не менее 35 % всей земельной площади. Приобретение статуса юридического лица сделало французского крестьянина фактическим собственником земли, имевшим возможность по своей воле дробить между наследниками, продавать, покупать и закладывать свой надел. Но эту собственность ограничивал целый шлейф феодальных повинностей. Сеньор сохранил право огораживать и превращать в свою собственность треть общинных угодий (лесов, лугов, пустошей). Он взимал с крестьян дорожные, мостовые и ярмарочные пошлины, имел право баналитета, в силу которого крестьяне могли использовать для своих нужд господскую кузницу, мельницу, пекарню, давильню для винограда, разумеется, только за особую плату. Сеньору следовало поставлять натуральную подать (шампар), которая взыскивалась за полученный приплод домашнего скота и птицы, собранные фрукты и виноград, а с выращенных зерновых никогда не опускалась ниже 5 % и достигала во многих провинциях 20 и даже 25 % урожая. Сверх этого крестьянин уплачивал фиксированную денежную ренту – ценз, а при продаже земли – подать, доходившую до 20 % стоимости цензивы (наследственное крестьянское земельное держание). К этому добавлялась десятина в пользу церкви. Кроме лично свободных крестьян в стране все еще сохранялись около 1 млн сервов (крепостных) и мэнмортаблей – крестьян, в отношении которых действовало право «мертвой руки»[34]. Лишь революция конца XVIII в. уничтожила серваж и мэнморт там, где они сохранились, ликвидировала баналитеты и всякого рода сборы в пользу сеньоров, полностью отменила все феодальные платежи и повинности. Крестьяне, обретя не только юридическую, но и экономическую свободу, составили класс свободных мелких хозяев. В результате революции число крестьян – владельцев земли увеличилось более чем на 50 % – с 4 до 6,5 млн. При этом следует иметь в виду, что дворянское землевладение полностью ликвидировано не было. Поэтому специфика земельных преобразований создала условия для сосуществования двух форм собственности – крупнокапиталистической и мелкокрестьянской. В отличие от других стран во Франции не утвердился аграрный строй либо с доминированием крупных землевладельцев, как в Англии, либо с преобладанием капиталистических фермеров, как в США. Другими словами, во Франции земля сконцентрировалась в руках многих собственников, хотя и отличавшихся размерами владений.