Павел Рейфман - Из истории русской, советской и постсоветской цензуры
Вместе с Декретом принято и Положение о Главном Управлении по делам литературы и издательств. (Главлит): «1. В целях объединения всех видов цензуры печатных произведений, учреждается Главное Управление по делам литературы и издательств при Народном Комиссариате Просвещения и его местные органы — при Губернских Отделах Народного Образования. 2. На Главное Управление по делам литературы и издательств и его местные органы возлагается: а) предварительный просмотр всех предназначенных к опубликованию или распространению произведений, как рукописных, так и печатных, изданий периодических и непериодических, снимков, рисунков, карт и т. п.; б) выдача разрешений на право издания отдельных произведений, а равно органов печати периодических и непериодических; в) составление списков произведений печати, запрещенных к продаже и распространению; г) издание правил, распоряжений и инструкций по делам печати, обязательных для всех органов печати, издательств, типографий, библиотек и книжных магазинов. 3. Главное Управление по делам литературы и издательств и его органы воспрещают издание и распространение произведений: а) содержащих агитацию против советской власти, б) разглашающих военные тайны Республики, в) возбуждающих общественное мнение путем сообщения ложных сведений, г) носящих порнографический характер». Далее (ст. 4) шли названия изданий печатной продукции, которые освобождаются от цензуры (Коммунистического Интернационала, Центрального Комитета Российской Коммунистической Партии, вся вообще партийная коммунистическая печать, издания Государственного Издательства и Главного Политико-Просветительного Комитета, Известия Всероссийского Испонительного Комитета и научные труды Академии Наук). Освобождаются, да не вполне: «В отношении этих изданий на Главное Управление по делам литературы и издательств и его органы возлагается принятие мер к полному обеспечению интересов военной цензуры. Специальные ведомственные издания освобождаются от цензуры лишь по соглашению между Главным Управлением по делам литературы и издательств и соответствующим Народным Комиссариатом».
В ст. 5 говорилось, что на «всех произведениях печати, издаваемых в Республике, за исключением перечисленных в ст. 4, должна быть виза Главного Управления по делам литературы и издательств или его местных органов». В ст. 6. шла речь о структуре Главлита: «Во главе Главного Управления по делам литературы и издательств стоит заведывающий (так!), назначаемый Коллегией Народного Комиссариата Просвещения, и два помощника, назначаемых этой же Коллегией по соглашению с Революционным Военным Советом Республики и Государственным Политическим Управлением и находящиеся в подчинении как заведующему, так и соответствующему органу по принадлежности» (Бох35-6,602).
В отличие от предыдущего периода в задачи цензуры с организацией Главлита входила не только охрана военных и государственных тайн, борьба с антисоветской пропагандой, но и политический, идеологический контроль в самом широком смысле этого слова. Все, подготовленные к изданию произведения, должны были иметь разрешительную визу Главлита. Помимо подачи рукописи (машинописи) для предварительного просмотра и получения разрешения в органы цензуры должны были представляться по 5 экземпляров всех произведений после изготовления тиража. Списки Главлита о не подлежащих к распространению произведениях были обязательны для всех. И сразу же включалось ГПУ, на которое возлагалась борьба с распространением произведений, не разрешенных Главлитом, с подпольными изданиями, надзор за типографиями, таможенными и пограничными пунктами, наблюдение за продажей русской и иностранной литературы, изъятие книг и пр.
При Главлите возникают разные ответвления для контроля над различными сферами искусства. 9 февраля 23 г. выходит Постановление СНК СССР об организации Главреперткома (Комитетa по контролю за репертуаром), состоящего из председателя и двух членов. Для обсуждения общих вопросов создан Совет Комитета: туда входят представители Наркомпроса, ГПУ, ПУРа, Госкино и ВЦСПС. Совет обязан разрешать (или запрещать) к постановке драматические, музыкальные, кинематографические произведения, указанные в ст. 3 о Главлите, а также составлять и публиковать периодические списки разрешенных и запрещенных произведений. Комитет имеет право привлекать на свои заседания представителей государственных учреждений, профессиональных и других организаций с правом совещательного голоса. Примеч.: 1. Ни одно произведение не может выйти без разрешения Комитета или его местных органов. За рассмотрение в Комитете устанавливается особый сбор. Надзор за деятельностью зрелищных предприятий всех типов «с целью недопущения» (такой стиль!) постановки неразрешенных произведений возлагается на Народный Комиссариат Внутренних Дел и его местные органы. Контроль в губерниях осуществляется Губернскими комитетами, в уездах — УОНО (отделами народного образования). Постановление подписано зам. председателя СНК Л. Каменевым и другими (Н. Горбуновым, Л. Фотиевой) (Бох39-40).
После учреждения Главлита выходят официальные материалы, объясняющие необходимость его создания, правомерность и цензуры вообще, и новой цензурной инстанции. В обращении Главлита «Товарищи!», разосланном по местным инстанциям, образование его объясняется «своеобразными условиями пролетарской диктатуры в России», НЭП-ом, создавшим благоприятную атмосферу для антисоветских выступлений, наличием значительных слоев эмиграции и пр. Поэтому «цензура является для нас орудием противодействия растлевающему влиянию буржуазной идеологии. Главлит, организованный по инициативе ЦК РКП, имеет своей основной задачей осуществить такую цензурную политику, которая в данных условиях является наиболее уместной». В Обращении говорится о двух путях этой политики: 1. администрирование и цензурное преследование. 2. умелое идеологическое давление. Видимо, предполагается, что второй путь лучше, но вполне приемлем и первый. Приводятся и возможные меры воздействия. Тоже два пути: 1. закрытие газет, журналов, издательств, сокращение тиражей, штраф и суд. 2. переговоры с редакцией, введение в нее «подходящих лиц, изъятие наиболее неприемлемых» (Жир256).
Главлит начинает действовать, запрещать, карать, рассылать множество циркуляров, инструкций. Все они сводятся к запрету любого произведения, несовместимого, хотя бы в деталях, с официальной идеологией. 5 октября 25 г. ВЦИК и Совнарком принимает «Положение о Народном комиссариате просвещения РСФСР». Оно закрепляло опыт Главлита и расширяло его возможности борьбы с «контрреволюционными элементами». В нем говорилось: «Главное управление по делам литературы и издательств объединяет все виды политически — идеологического просмотра печатных произведений и зрелищ, действует на основе особого положения».
В задачи Главлита вводится крайне широкий круг вопросов: «выдача разрешений на право открытия издательств, издания органов печати, периодических и непериодических, а также издания отдельных произведений с целью их публичного исполнения»; предварительный просмотр «всех предназначаемых к опубликованию, распространению и к публичному исполнению произведений как рукописных, так и печатных <…> издаваемых в РСФСР и ввозимых из-за границы», «составление списков произведений печати, запрещенных к продаже, распространению и публичному исполнению»; издание правил, распоряжений, инструкций по делам печати и репертуару, обязательных для всех органов печати, издательств, мест публичных зрелищ, типографий, библиотек, книжных магазинов и складов (Жир255,261).
Постановление как бы подводило итог за первые годы существования Главлита, подтверждало и расширяло неограниченную, всеобъемлющую его цензурную власть Оно, как и другие постановления о печати, в значительной степени обрисовывало обязанности Главлита, направление его деятельности.
Перед Главлитом стояла сложная задача. Первый его начальник П. И. Лебедев-Полянский считал задачи, стоящие перед Главлитом, исключительно трудными: «Приходилось все время ходить по лезвию бритвы. Сохраняя равновесие, невольно склоняешься то в одну, то в другую сторону и, естественно, получаешь удары и с той, и с другой стороны. Все время печатно и устно упрекали в неразумной жестокости, эта обстановка вынуждала Главлит иногда быть мягче, чем он находил нужным». Лебедев-Полянский отмечает вынужденную снисходительность Главлита, стремление не нарушать культурных интересов страны, не принимать «внешне свирепого вида», но в то же время признает, что учреждение, которым он руководил, успешно не допускало того, «что мешало бы советскому и партийному строительству»: «В практическом проведении этой линии Главлит считал лучше что-либо лишнее и сомнительное задержать, чем непредвиденно допустить какой-либо прорыв со стороны враждебной стихии» (Жир258). В вежливых выражениях, затушевывая острые углы, Лебедев-Полянский верно оценивает направление работы Главлита.
