Генри Лиддел - Вторая мировая война
Между тем войска генерала Крюгера расчистили проходы в море Висаян, сократив, таким образом, путь для транспортных судов от Лейте к Лусону, а затем начали операцию по очистке от противника южной части Лусона. Другие силы очистили от противника острова, расположенные к югу от Лейте, и захватили плацдарм на Минданао, где было сосредоточено свыше 40 тыс. японских войск (японский генеральный штаб считал, что остров будет первоочередной целью вторжения американских войск). К лету японские войска во всех этих районах отошли в горы, неся большие потери от голода и болезней.
Последним этапом этого процесса явилось наступление американцев против войск Ямаситы в северной части Лусона. Его начали 27 апреля три американские дивизии, которые вскоре были усилены еще одной дивизией. По мере продвижения в горы американцы встречали все большие трудности. Ямасита сосредоточил там свыше 50 тыс. войск (в два с лишним раза больше, чем предполагали американцы). Он удерживал здесь позиции до окончания войны. Стратегическая необходимость этой дорого обошедшейся кампании по очистке острова от противника весьма сомнительна.
Американское стратегическое авиационное наступление. Авиационное наступление против Японии стало действительно эффективным, когда его начали вести с Марианских островов, захваченных главным образом именно с этой целью летом 1944 года.
Основным средством этого наступления был самолет «летающая сверхкрепость» — «боинг» В-29 — самый крупный бомбардировщик времен Второй Мировой войны, способный нести бомбовую нагрузку более 7,5 т и летать со скоростью до 350 миль в час на высотах свыше 35 тыс. футов. Его дальность действия превышала 4 тыс. миль, он был хорошо бронирован и вооружен 13 крупнокалиберными пулеметами.
В середине июня 1944 года около 50 самолетов В-29, базировавшихся в Китае и Индии, нанесли бомбовый удар по центру сталелитейной промышленности Явата на острове Кюсю, но этот и последующие налеты причинили небольшой ущерб. За всю вторую половину 1944 года с этого направления на Японию было сброшено всего около 800 т бомб. Обслуживание самолетов В-29 из состава 20-го бомбардировочного командования на аэродромах в Китае требовало переброски по воздуху через Гималаи большого количества предметов снабжения, а столь скромные результаты налетов привели к тому, что в начале 1945 года В-29 перебросили в другие районы.
Первый аэродром на Марианских островах, на Сайпане, был готов принять самолеты к концу октября 1944 года, и сразу же на него перебазировалось первое авиационное крыло (112 самолетов) 21-го бомбардировочного командования. Месяцем позже, 24 ноября, с этого аэродрома поднялись в воздух 111 самолетов В-29, чтобы нанести удар по авиационному заводу в Токио. Это был первый налет на Токио после рейда полковника Дулиттла в апреле 1942 года. Он ознаменовал начало нового наступления. И хотя к цели вышло меньше четверти всех бомбардировщиков, потери составили всего два самолета, несмотря на то что для перехвата поднялись в воздух 125 японских истребителей.
В течение последующих трех месяцев экипажи самолетов В-29 продолжали применять дневное прицельное бомбометание, основываясь на опыте, полученном ими в Европе. Результаты оказались разочаровывающими. Правда, эти бомбардировки заставили японцев рассредоточить авиационные заводы и другие промышленные предприятия. К марту 1945 года число В-29 на Марианских островах утроилось, и генерал Лимэй, принявший командование, решил переключить их на ночное бомбометание по площадям с малых высот, воспользовавшись слабой подготовленностью японской ПВО к действиям ночью. Лимэй решил также увеличить бомбовую нагрузку, уменьшить нагрузку на двигатели и таким образом повысить эффективность ударов по многочисленным мелким промышленным объектам.
Еще более важным явилось решение Лимэя вооружать самолеты В-29 не фугасными, а зажигательными бомбами. Каждый самолет мог взять на борт 40 кассет с 38 зажигательными бомбами в каждой. Они могли выжечь район площадью примерно 6,5 га. Результаты были ужасающе эффективными. 9 марта 279 самолетов В-29, каждый из которых нес на борту 6–8 т зажигательных бомб, нанесли опустошительный урон Токио. Пожары выжгли площадь около 40 кв. км, что составляло одну четверть общей площади города, при этом было уничтожено свыше 267 тыс. домов. Потери среди гражданского населения составили примерно 185 тыс. человек. Американцы потеряли 14 самолетов. В последующие 9 дней подобным же образом были разрушены города Осака, Кобе и Нагоя. К 19 марта эти налеты прекратились, потому что у американцев истощился запас зажигательных бомб: за 10 дней они сбросили почти 10 тыс. т зажигательных бомб.
Вскоре опустошительные налеты возобновились, причем в увеличенных масштабах (в июле было сброшено в три раза больше бомб, чем в марте). Кроме того, самолеты сбросили тысячи авиационных мин, чтобы блокировать японское каботажное судоходство. Тоннаж потопленных судов превысил 1,25 млн. т, и каботажное судоходство почти прекратилось. Противодействие со стороны японской авиации было незначительным.
Последствия оказались потрясающими. Моральный дух гражданского населения резко упал после налета на Токио, где возникли огромные пожары, и снизился еще больше, когда американские самолеты стали сбрасывать листовки, в которых заранее указывались цели новых налетов. Из городов бежало свыше 8,5 млн. жителей. В результате резко сократилось военное производство, и это произошло в тот момент, когда военная экономика Японии находилась почти на пределе своих возможностей. Производство нефтепродуктов сократилось на 83 %, авиационных двигателей — на 75 %, фюзеляжей самолетов — на 60 %, радиоэлектронного оборудования — на 70 %. В результате бомбардировок было уничтожено или серьезно повреждено свыше 600 крупных предприятий военной промышленности.
Атомная бомба и капитуляция Японии. В последнем томе своих военных мемуаров Черчилль рассказывает, как 14 июля 1945 года, когда он находился на Потсдамской конференции вместе с президентом Трумэном и Сталиным, ему вручили листок бумаги с загадочным сообщением: «Дети родились благополучно». Военный министр США Стимсон объяснил его значение. Речь шла о том, что проведенное накануне испытание атомной бомбы прошло успешно. «Президент пригласил меня переговорить с ним немедленно. Вместе с ним были генерал Макартур и адмирал Леги».
Рассказ Черчилля о том, что произошло дальше, имеет настолько важное значение, что его основная часть заслуживает дословного цитирования:
«Внезапно перед нами открылись возможность милосердного прекращения войны на Востоке и гораздо более отрадные перспективы в Европе. Я не сомневался, что такие же мысли рождались и в голове у моих американских друзей. Во всяком случае, не возникало даже вопроса о том, следует ли применить атомную бомбу. Возможность предотвратить гигантскую затяжную бойню, закончить войну, даровать всем мир, залечить раны измученных народов, продемонстрировав подавляющую мощь ценой нескольких взрывов, — все это после наших трудов и опасностей казалось чудом избавления.
Принципиальное согласие англичан использовать это оружие было дано 4 июля, до того как состоялось испытание. Окончательное решение теперь должен был принять президент Трумэн, в руках которого находилось это оружие. Но я ни минуты не сомневался, каким будет это решение, и с тех пор я никогда не сомневался, что он был прав. Исторический факт таков — и о нем следует судить в исторической перспективе, — что решение об использовании атомной бомбы для того, чтобы вынудить Японию капитулировать, никогда даже не ставилось под сомнение. Между нами было единодушие, автоматическое, безусловное согласие, и я также никогда не слыхал ни малейшего возражения, что нам следовало бы поступить иначе».
Однако позже Черчилль сам выражает сомнение в правильности решения применить атомную бомбу, когда говорит:
«Было бы правильно полагать, что атомная бомба решила судьбу Японии. Поражение было предрешено еще до того, как упала первая бомба, и оно было обеспечено подавляющей морской мощью. Одна эта мощь дала возможность захватить океанские базы, с которых можно было повести окончательное наступление и вынудить японскую армию, находившуюся на территории собственно Японии, капитулировать, даже не нанося удара. Торговый флот Японии был уничтожен».
Черчилль упоминает также, что в Потсдаме, за три недели до того, как была сброшена атомная бомба, Сталин рассказал ему в частной беседе о послании японского посла в Москве, в котором выражалось стремление Японии к миру. Далее Черчилль добавляет, что, передавая эту новость президенту Трумэну, он предложил несколько смягчить выдвигаемое союзниками требование «безоговорочной капитуляции», чтобы облегчить японцам путь к капитуляции.
