История Канады - Крейг Браун
Сделать предстояло много. В 1965 г. Трюдо пришел в Оттаву на волне вызванного Квебеком кризиса Конфедерации, и это дело ему предстояло закончить. Международные встречи на высшем уровне, гонка вооружений и жестокий диспаритет между Севером и Югом, конечно, отвлекали Трюдо от его главной задачи — сохранения целостности Канадского государства, — но в не меньшей степени его утомляли и повседневные заботы канадских бизнесменов, профсоюзных деятелей и фермеров. Теперь, в свой последний срок на посту премьера, Трюдо наконец мог делать все, на что он был способен, и представить это на суд истории.
Обещанный референдум по суверенитету Квебека Левек запланировал на 20 мая 1980 г. и постоянно прощупывал настроения квебекцев, чтобы быть уверенным в победе. Несомненно, большинство квебекцев поддержали бы мандат на ведение переговоров в рамках проекта «Суверенитет-Ассоциация»[524], с тем чтобы в дальнейшем иметь шанс проголосовать по вопросу о выходе из состава Конфедерации. Оппозиция под руководством Клода Райяна — того сурового националиста, который тиранил Робера Бурасса, а теперь по иронии судьбы стал его последователем — оказалась слабой коалицией, озабоченной теоретическими планами по децентрализации федерализма. Трюдо проигнорировал Райяна. Вместо этого он отправил популярного члена федерального правительства Жана Кретьена, называвшего себя «пареньком из Шавинигана», взбодрить противников Левека. Не успев осознать, что ее собственный закон № 101 умерил пыл квебекцев бороться за выживание, КП начала совершать ошибку за ошибкой. Это досаждало ее сторонникам, задевало противников и тревожило нерешительных. При высокой явке избирателей триумфально победили противники проекта «Суверенитет-Ассоциация», получившие 60 % голосов квебекцев, а сторонники проекта — 40 %.
В своих речах накануне референдума Трюдо обещал Квебеку и Канаде новый пакет поправок к конституции. Если когда-то он предупреждал, что конституционная реформа откроет ящик Пандоры, то теперь полагал, что патриация и отредактированная Хартия прав и свобод станут апофеозом его политической карьеры. Вся Канада в связи с итогами референдума облегченно выдохнула. Это, а также сложности с поправками к конституции, которые по-прежнему нужно было утверждать в Британском парламенте, способствовали достижению Пьером Эллиотом Трюдо его цели. За лето 1980 г. Жан Кретьен и генеральный прокурор Саскачевана Рой Романов[525] изъездили всю Канаду, согласуя пакет поправок с провинциальными премьер-министрами.
В сентябре, когда Трюдо и руководители правительств провинций встретились в Оттаве на конференции, которую транслировали по телевидению, очень скоро стало понятно, что убедить их не удалось. Приоритеты Трюдо разделяли только Билл Дэвис от Онтарио и Ричард Хэтфилд от Нью-Брансуика; остальные коллеги были убеждены, что вето со стороны провинций приостановит слушания, до тех пор пока не будут удовлетворены региональные требования и их личные пристрастия. Интриган Левек с удовольствием наблюдал, как битва за конституцию в очередной раз зашла в тупик.
Однако с Трюдо он просчитался. В начале октября премьер-министр все-таки прорвался через полувековую нерешительность. Нравится это провинциям или нет, но Оттава сама осуществит патриацию конституции, внесет в нее разработанные в Канаде поправки и примет Хартию прав и свобод. Дэвис и Хэтфилд поспешно одобрили это. Эд Бродбент из НДП присоединился после того, как убедил Трюдо добавить к Хартии более прочные гарантии по защите ресурсов на Западе. Левек, Лоухид и большинство премьеров других провинций были вне себя от дерзости Трюдо. В парламенте Джо Кларк воспользовался разногласиями, чтобы сплотить своих деморализованных консерваторов. К склоке присоединились адвокаты и толпа реальных или считавшихся таковыми экспертов, как независимых, так и настроенных предвзято. В то время как канадская экономика переживала худшие с 1930-х гг. времена, правительство, оппозиция и заезжие британские парламентарии, плохо понимающие, куда они попали, яростно спорили друг с другом по вопросам, которые большинству канадцев казались малопонятными или не относившимися к делу. Провинции апеллировали к судам. Духовенство, феминистки, аборигенные лидеры, инвалиды и представители других групп боролись за свой особый статус в нарождающейся конституции. Несогласные премьеры встретились в Ванкувере, чтобы разработать собственную комплексную формулу поправок, согласно которой ни одна из провинций не имела бы права вето. Ее одобрил даже Рене Левек, уверенный, что Ванкуверская хартия все равно останется только на бумаге. В Оттаве дебаты о конституции парализовали работу парламента.
В сентябре 1981 г. Верховный суд Канады вынес решение о законности инициативы Трюдо: большинство судей согласились с тем, что демарш правительства был законным, однако противоречил традициям. Поскольку патриацию раньше не проводили, а значит, и традиции на этот счет никакой не было, то, как корректно заявил своим коллегам верховный судья Бора Ласкин, данный вердикт — полная ерунда. Однако это решение вынудило Трюдо еще раз попытаться достичь консенсуса. Премьеры опять съехались в Оттаву на новую, но, казалось, такую же бесплодную встречу. И тогда в ночь с 4 на 5 ноября 1981 г. Кретьен, Романов и генеральный прокурор Онтарио Рой Макмёртри совместными усилиями все-таки договорились о компромиссе. В предложенную Трюдо Хартию прав и свобод вносился ванкуверский вариант формулы поправок. Премьер-министров разбудили и срочно вызвали в здание старого железнодорожного вокзала, служившее в Оттаве конференц-центром, — всех, кроме Левека, крепко спавшего на другом берегу реки в Халле (теперь Гатино). Когда он проснулся, дело было уже сделано. Ночной компромисс, приукрашенный пунктами о провинциальном контроле над ресурсами, разделении налоговых доходов и другими мелкими изменениями в предметах федерально-провинциальных споров, стал конституционным документом. Историческое право вето Квебека, которым беспечно пожертвовали в Ванкувере, ушло в прошлое. То же самое случилось и со многими положениями, за которые боролись женщины и аборигенное население. Правда, после дальнейшего бешеного лоббирования гендерное равноправие и весьма туманные обязательства перед индейцами были восстановлены, а право вето Квебека — нет. Холодным дождливым днем 17 апреля 1982 г. королева Елизавета II санкционировала Конституционный акт[526], который читали лишь немногие канадцы, а понимали и того меньше. Пьер Эллиот Трюдо оставил свой след в истории. Новое широкое влияние приобрели адвокаты и судьи, способные толковать напыщенные фразы Акта и Хартии прав и свобод. Теперь только время могло показать, сколько власти осталось у избираемых членов парламента и провинциальных законодательных органов.
Конец достатка?
Оглядываясь назад, начинаешь думать, что после патриации конституции Пьеру Эллиоту Трюдо следовало бы уйти в отставку. Результат Квебекского референдума сделал его присутствие уже необязательным. Принятие Конституционного акта обеспечило ему такое место в истории, которое он не смог бы заслужить ничем другим за всю свою долгую политическую карьеру. Эра освобождения, олицетворением которой он когда-то служил, переродилась в эгоистичный консерватизм. Кроме того, к 1982 г. Канада завязла в экономическом кризисе,
