Владимир Карпов - Полководец
В ознаменование полной победы над Германией сегодня, 9 мая, в День Победы в 22 часа столица нашей Родины Москва от имени Родины салютует доблестным войскам Красной Армии, кораблям и частям Военно-Морского Флота, одержавшим эту блестящую победу, 30 артиллерийскими залпами из тысячи орудий.
Вечная слава героям, павшим в боях за свободу и независимость нашей Родины!
Да здравствуют победоносные Красная Армия и Военно-Морской Флот!
Верховный Главнокомандующий, Маршал Советского Союза И. СТАЛИН
9 мая 1945 года № 369».
Этот приказ об окончательно одержанной победе был итоговым, но мне хочется отметить то обстоятельство, что приказ о завершающих боях в Отечественной войне, который предшествовал этому итоговому, был о взятии Праги и был адресован маршалу Коневу и генералу армии Петрову – герою моего повествования.
Страна ликовала. Народы Европы, в том числе и немецкий народ, наконец-то вздохнули свободно. Салютовала победителям Москва, салютовали и сами войска. В часы, когда был дан салют, стреляли не только орудия в Москве, стреляли все, у кого в руках было оружие, стреляли, кричали, было всеобщее счастье Победы!
* * *В предыдущих главах я обещал читателям рассказать о том, как Власов и бывшие белогвардейские генералы Краснов, Шкуро, пошедшие на службу к гитлеровцам, стали пленниками генерала Петрова (разумеется, брал их в плен не лично Петров, но по служебному положению сбор, опрос, содержание, охрана и отправка пленных входит как раз в обязанности начальников штабов всех степеней).
Теперь настало время для того, чтобы выполнить это обещание.
Я приведу рассказ Е. Райгородецкого, который в свое время записал слова полковника в отставке В. М. Доценко о том, как он с генералом М. Ф. Малеевым (оба они служили тогда в Донском казачьем кавалерийском корпусе) неожиданно увидели арестованных белогвардейских атаманов.
«Помещение, куда мы вошли, напоминало заводской цех. На просторной площадке стояли скамейки, разложены полосатые матрацы.
Десяток старцев при полной амуниции лениво поднялись со своих мест. Вперед вышел высокий старик с воспаленными глазами. За ним – обрюзгший коротышка с красным испитым лицом. У обоих генеральские погоны с серебряной канителью.
– Господа! – обратился к ним Павлов (генерал-майор, начальник советского гарнизона в городе Юденбург. – В. К.). – Перед вами заместитель командира Донского казачьего кавалерийского корпуса генерал-майор Малеев. Прошу представиться, господа.
– Генерал Краснов, – сухо произнес высокий старик с воспаленными глазами.
– Генерал Шкуро, – промычал обрюзгший коротышка.
Невнятные голоса раздались за их спинами.
Малеева, видимо, больше, чем нас, поразила эта сцена. Некоторое время он молчал, пристально разглядывая арестованных.
– Простите, генерал, – нарушил тишину Краснов. – Не знаете ли, от чего умер Борис Михайлович Шапошников?
– Маршал Шапошников был тяжело болен, – ответил Малеев.
– Как здоровье Буденного и Ворошилова? – полюбопытствовал Шкуро.
– Отлично. Если это вас интересует.
– Как же! Как же! Приходилось с ними встречаться. Я имею в виду на поле брани. Вы еще не воевали в те времена.
– Напротив, воевал. И, представьте себе, в кавкорпусе Семена Михайловича. Рядовым бойцом.
Шкуро сделал пренебрежительную гримасу:
– Бойцы мало что знали.
– Мало?! – возмутился Малеев. – Мне не забыть, как ночным штурмом буденовцы овладели Воронежем. Захватили ваш штабной поезд. Если не изменяет память, вы, господин Шкуро, чудом спаслись на автомобиле. А под Касторной? А на переправе через Северный Донец? От вашей конницы, извините, осталось мокрое место. Все помним, все, по числам…
– И я вас, буденовцев, погонял… – начал было Шкуро и осекся, почувствовав на себе недобрый взгляд Краснова.
– Полно, полно вам, – возбужденно проговорил Краснов. – Молчите.
Он протер носовым платком воспаленные глаза и обратился к Малееву:
– Получу ли я возможность написать мемуары?
– Не знаю. Правительство решит.
– В таком случае, что же нас ожидает?
– Правительство решит, – повторил Малеев. – Оно, выполнит волю народа.
– Я всегда стоял за русский народ.
– Лжете, казачий атаман, – перебил Малеев. – Вы его предали. В первые же дни после установления Советской власти пытались задушить революционный народ. Надеюсь, вы не забыли Пулковские высоты?! Получили по заслугам.
Краснов поморщился, отвернулся к Шкуро.
– Слушайте, слушайте, Петр Николаевич, – прошипел тот.
Сзади захихикали.
Глядя на нас, Краснов почти крикнул:
– Смею вас заверить, все годы я спасал Россию!
– Чего стоят ваши заверения? – парировал Малеев. – Вы Ленина обманули. Клялись, давали честное слово не воевать против нас. И что же? Продались немецким империалистам, дважды наступали на Царицын. И Гитлеру служили верой и правдой. У вас вон погоны из той же канители, что и у нацистских генералов.
– Другой не нашли, – поспешил оправдаться Шкуро.
Генерал Павлов взглянул на часы. Мы поняли: пора уходить».
В январе 1947 года по приговору Верховного Суда СССР Краснов и Шкуро в числе других военных преступников были приговорены к смертной казни.
О том, как был пойман предатель Власов, мне, да, и читателям, наверное, доводилось слышать разные рассказы. Поэтому, мне кажется, лучше всего привести официальный документ, написанный в те часы и теми людьми, которые брали в плен Власова. Вот боевое донесение об этом командира 25-го танкового корпуса генерала Е. И. Фоминых:
«В 16.00 12.5.45 г. командир 162-й танковой бригады полковник И. П. Мищенко поставил задачу командиру батальона капитану М. И. Якушеву направиться в расположение 1-й дивизии РОА и взять в плен Власова с его штабом и командиром дивизии Буяниченко.
Южнее 2 км Брежи капитан Якушев встретил командира батальона из 1-й дивизии РОА капитана Кучинского, который показал, что впереди следует колонна легковых автомашин со штабом дивизии, где находится и сам Власов.
Капитан Якушев обогнал колонну и машиной, загородил дорогу… После первого осмотра тов. Якушев не обнаружил Власова, но один из офицеров показал на машину, в которой находился Власов.
Подойдя к упомянутой машине, тов. Якушев обнаружил прикрывшегося одеялом и ковром и заслоненного сидевшими в машине переводчиком и женщиной предателя Власова.
Приказание тов. Якушева сойти с машины и следовать за ним в штаб 162-й танковой бригады Власов выполнить отказался, мотивируя тем, что он едет в штаб американской армии.
Только под угрозой расстрела Власов подчинился и сел в машину Якушева, но в пути сделал попытку выпрыгнуть из машины и был снова задержан…
Через 2 дня, 15.5.45 г., были взяты командир, 1-й дивизии РОА Буяниченко, начальник штаба дивизии Николаев, офицер для особых поручений Ольховик, личный переводчик Власова Ресслер».
Власов был доставлен на окраину Дрездена в штаб фронта. Генерал Петров не то чтобы с любопытством, а с какой-то брезгливостью смотрел на этого человека, который стоял, не поднимая ни на кого глаз. Член Военного совета генерал-лейтенант Крайнюков, наверное, вспомнив крылатые слова Гоголя, вложенные в уста Тараса Бульбы, с презрением спросил Власова:
– Что, предательская сволочь и фашистский холуй, помогли тебе твои гитлеровцы?!
В сопровождении охраны Власов на самолете был отправлен в Москву. Читателям, конечно, известно, что военная коллегия Верховного Суда приговорила Власова за предательство и все его кровавые злодеяния к смертной казни и он был повешен.
Бои на территории Чехословакии продолжались еще до 12 мая. В итоговом донесении о завершении Пражской операции, написанном 14 мая 1945 года, сказано: взято в плен 258661 солдат и офицер противника, 649 танков и САУ, 3069 орудий и много другого военного имущества, 793 самолета, 41131 автомобиль.
15 мая была опубликована последняя сводка Информбюро по Великой Отечественной войне, и она была, пожалуй, самой короткой:
«Прием пленных немецких солдат и офицеров на всех фронтах закончен».
Сводки Информбюро составлялись по докладам штабов фронтов. 15 мая боевые действия на всех фронтах завершились, и только на участке 1-го Украинского фронта происходили отдельные схватки с оставшимися в лесах да горах группами эсэсовцев и тех, кто не ждал пощады за свои злые дела.
