Древняя Спарта и ее герои - Лариса Гаврииловна Печатнова
Спасительная для Греции передышка закончилась в 480 г. К этому моменту ситуация в Персии стабилизировалась. Сатрапии были усмирены, а новый царь Ксеркс (годы правления 486–464), сменивший на престоле умершего в 486 г. Дария, энергично стал готовиться к очередному походу против Греции. Кроме военных приготовлений, персидская сторона прибегла и к дипломатическому давлению на отдельные греческие полисы. И вновь обнаружилось, что далеко не все греки готовы к сопротивлению (Her. VII, 132). Так, Фессалия и Аргос изъявили покорность, и даже самый авторитетный у греков Дельфийский оракул пророчил им поражение. Во многих полисах образовались сильные проперсидские партии, изнутри разлагавшие гражданский коллектив и внушавшие своим согражданам пораженческие настроения. Наибольшую опасность для антиперсидской коалиции представляла подобная партия в Фивах, ближайшем соседе Афин.
Опасную для греков ситуацию разброда и шатания опять переломили Афины. Об их роли говорит Геродот: «Если бы афиняне в страхе перед грозной опасностью покинули свой город или, даже не покидая его, сдались Ксерксу, то никто [из эллинов] не посмел бы оказать сопротивление персам на море… Потому-то не погрешишь против истины, назвав афинян спасителями Эллады. Ибо ход событий зависел исключительно от того, на чью сторону склонятся афиняне. Но так как афиняне выбрали свободу Эллады, то они вселили мужество к сопротивлению всем остальным эллинам…» (VII, 139). Выдающаяся роль Афин в деле спасения Эллады ни в античной, ни в современной историографии не оспаривается.
Не таков взгляд на участие Спарты в этой войне. Эта первенствующая в военном отношении держава далеко не сразу включилась в общеэллинское дело. Только когда ее государственные мужи поняли, что война одинаково грозит всем грекам, они наконец решили принять активное участие в военной кампании.
В 481 г. на Коринфском конгрессе, созванном по инициативе Спарты и Афин, был создан общеэллинский оборонительный союз. На Истме, перешейке, соединяющем Пелопоннес со Средней Грецией, должны были заседать посланцы государств — членов союза, так называмые пробулы. Впервые пробулы собрались на Истме осенью 481 г., когда Ксеркс с войсками уже находился в Сардах (Her. VII, 145; 172; Diod. XI, 1,1). Здесь в святилище Посейдона и был заключен союзный договор, направленный против персов и тех греческих городов, которые добровольно выступили на их стороне. Гегемоном союза большинством голосов была признана Спарта (VII, 148–149; 158–162). Стоит заметить, что гегемония перешла к Спарте не автоматически, но в результате дебатов и последующего голосования.
Афинские лидеры, принимавшие участие в создании панэллинского союза и согласившиеся с гегемонией Спарты, проявили политическую мудрость, смирив свою гордыню ради общего дела. Неплохо зная особенности спартанского национального характера — упрямство, высокомерие и слабую способность к компромиссам, — афиняне согласились передать им верховное командование как сухопутными силами, так и флотом. В тот момент это было спасительное решение. Ведь Спарта возглавляла Пелопоннесскую лигу, военный союз, куда входила большая часть государств Южной Греции.
Когда пришло известие о приближении персов, союзники приняли решение встретить их на севере Греции, на границе Фессалии и Македонии. Здесь, в Темпейском ущелье, была удобная позиция, чтобы преградить путь противнику. Но вскоре от этого плана пришлось отказаться: слишком ненадежными были фессалийские общины, а Македония проявляла самые дружеские чувства к персам.
Вторым эшелоном обороны был важный стратегический пункт на границе между Северной и Средней Грецией — Фермопильское ущелье, протянувшееся на семь километров между горным отрогом Каллидром и южным болотистым побережьем Малийского залива. Здесь у Фермопил[87] высокие горы очень близко подходили к морю, оставляя лишь узкий проход, ведущий из Фессалии в Локриду, который легко было защитить. В самом узком месте, по словам Геродота, могла проехать только одна телега (VII, 176). В Фермопильском ущелье находилась — правда, уже в то время полуразрушенная — стена с воротами, построенная некогда жителями Фокиды для защиты от набегов фессалийцев. Греки рассчитывали использовать остатки этих укреплений для своей обороны.
Одновременно с сухопутной операцией планировалась и морская. Союзный флот должен был блокировать пролив Эврип у Эвбеи, чтобы не дать персам возможности оказаться в тылу греков.
Первоначально к Фермопилам собирались послать только часть союзной армии, около 7000 человек, поскольку операция представлялась чисто оборонительной и не предполагала какого-либо генерального сражения. Из них тех, кто прибыл из Пелопоннеса с Леонидом, было 3100 человек. В состав этого пелопоннесского войска входил также спартанский отряд (Her. VII, 202–203). Он был удивительно мал-всего триста воинов. Но надо учесть, что эти триста все поголовно были спартанскими гражданами, то есть самым ценным человеческим материалом в Спарте[88]. Более того, не исключено, что они были членами так называемого корпуса «всадников» — элитарного отряда, исполняющего роль свиты при царе во время военных операций[89].
Корпус «всадников», куда выбирались самые способные юноши, был резервом для пополнения политической и военной элиты. Сюда на конкурсной основе попадали те молодые спартиаты, которые уже сумели проявить себя (Plut. Lyc. 25, 6). Служба в корпусе была важным шагом в военно-политической карьере. Несмотря на свое название, к спартанской коннице этот отряд не имел никакого отношения. Название сохранилось еще от тех стародавних времен, когда ядро войска составляла аристократическая конница. Во время военных действий корпус «всадников» сражался рядом с царем. Этот отряд, чья численность была неизменной и составляла триста человек (то же самое число фигурирует и в других источниках), в отличие от обычной армии никогда не распускался. Как отряд быстрого реагирования он в основном действовал внутри Спарты и исполнял функции полицейского подразделения, но при необходимости очень быстро мог быть мобилизован и направлен на фронт.
Геродот включает 300 спартанцев[90] в состав сборного пелопоннесского отряда в 3100 человек. Кроме них, в это число входило «1000 тегейцев и мантинейцев (по 500 тех и других); далее, 120 человек из Орхомена в Аркадии и 1000 — из остальной Аркадии. Столько было аркадцев. Затем из Коринфа 400, из Флиунта 200, и 80 — из Микен. Эти люди прибыли из Пелопоннеса» (VII, 202). Несоответствие численности отдельных отрядов величине и возможностям отдельных общин — бесспорное свидетельство того, что каждый член ан-типерсидской коалиции послал в армию Леонида столько воинов, сколько посчитал нужным.
Что удивляет в этом списке Геродота,
