Течет река Мойка. Продолжение путешествия… От Невского проспекта до Калинкина моста - Георгий Иванович Зуев
Николай I
Перепуганный неудавшейся декабрьской попыткой государственного переворота Николай Павлович сознавал реальную необходимость укрепления монархии в Российской империи и незамедлительного совершенствования полицейского аппарата.
Инициатива проведения новой полицейской реформы и организации в столице надежного государственного надзора и сыска принадлежала любимцу Николая I – генералу от кавалерии Александру Христофоровичу Бенкендорфу прибалтийскому немцу.
Он, бывший член масонской ложи Соединенных Друзей, приятель декабристов, сообщил императору о подготовке будущего переворота. 14 декабря 1825 г. генерал А.Х. Бенкендорф на Сенатской площади командовал войсками, расправлявшимися с разбегавшимися повстанцами. Назначенный членом следственной комиссии по делу арестованных декабристов, он не только сблизился с Николаем I, но и сделался его ближайшим другом.
Писатель начала ХХ столетия Г.И. Чулков в своей книге «Императоры» объективно описывает психологические портреты русских монархов и приближенных к ним сановников. По мнению писателя, «именно генерал А.Х. Бенкендорф подал Николаю Павловичу служебную записку о реформе полиции, в которой перечислил надлежащие меры для своевременного раскрытия правительственных заговоров и бунтов. К подобным мерам приятель императора в первую очередь относил: „Вскрытие корреспонденции, составляющее одно из средств тайной полиции и притом самое лучшее, так как оно действует постоянно и обнимает все пункты империи. Для этого нужно лишь иметь в некоторых городах почтмейстеров, известных своей честностью и усердием“…» С этого надо начать, но этого мало – нужны доносчики. На кого же можно рассчитывать? Бенкендорф точно, оказывается, знал, из кого состоит эта категория полезных самодержавных людей: «Злодеи, интриганы и люди недалекие, раскаявшись в своих ошибках или стараясь искупить свою вину, доносчики, будут, по крайней мере, знать, куда им обратиться <… > Министру полиции придется путешествовать ежегодно, бывать время от времени на больших ярмарках, при заключении контрактов, где ему легче приобрести нужные связи и склонить на свою сторону людей, стремящихся к наживе». Заключая предложения генерала А.Х. Бенкендорфа, Г.И. Чулков с иронией отмечает, что тот «обеспечил себе помощь подобных ревнителей монархической идеи – гоголевских почтмейстеров, людей, „стремящихся к наживе“, бывших „злодеев“, интриганов и глупцов – полиция должна употребить всевозможные старания, чтобы приобрести нравственную силу, которая во всяком деле служит лучшей гарантией успеха».
Одобренная императором Николаем I записка Бенкендорфа послужила основой создания знаменитого Третьего отделения Собственной Его Величества Канцелярии. Исполнительным органом новой тайной службы Российской империи стал по указу царя Отдельный корпус жандармов, шеф которого – генерал А.Х. Бенкендорф – возглавил Третье отделение.
Историки полагают, что на желательное местопребывание «центральной шпионской конторы» в столице указал ее шеф – А.Х. Бенкендорф, объяснивший государю свой выбор: «У Красного моста, на левом берегу реки Мойки, вблизи оживленной Гороховой улицы является идеальным местом – не на виду у любопытных горожан и в то же время в непосредственной близости к одной из главных петербургских магистралей». Сердечно благодаря императора за столь высокое служебное назначение, шеф жандармов не преминул спросить государя о его мнении по поводу задач Третьего отделения. Говорили, что на подобный вопрос Бенкендорфа Николай Павлович загадочно улыбнулся и протянул ему носовой платок с дружеским наставлением, что единственная цель новой организации заключается в осушении слез невинно обиженных. Император оказался провидцем, ибо вскоре всем стало известно, что именно по вине этого учреждения действительно было пролито немало слез.
Расположившись в начале 1830-х гг. на набережной Мойки, в доме Таля, на участке сегодняшнего многоэтажного дома № 58, Третье отделение «Собственной Е.И.В. канцелярии» стало выполнять роль «всевидящего и вездесущего царского ока». Столица в короткое время наполнилась агентами, шпионами, проникавшими всюду. В сферу наблюдений сотрудников этой «шпионской конторы» входили семейная и общественная жизнь, личные разговоры и споры, гостиницы, рестораны, чайные и кабаки. Под всевидящее око агентов «шпионской конторы» попадали дворянские балы, дружеские пирушки, различные общества, клубы, театры и даже церкви. Современники стали отмечать, что где бы они ни находились, с кем бы ни встречались, то неизменно замечали какого-нибудь незнакомца, зорко следящего за вами или разглядывавшего кого-либо.
Основными задачами Третьего отделения являлись политический сыск и слежка не только за действиями, но и за мыслями жителей Российской империи. Роль политической полиции выросла необыкновенно. Офицеры жандармского корпуса наделялись правами абсолютного контроля за всеми сторонами жизни, а глава политического сыска граф Бенкендорф – шеф Корпуса жандармов и Третьего отделения – становится отныне лицом, наиболее приближенным к императору.
В 1826 г. в России установилась своеобразная военно-полицейская диктатура с полной централизацией распорядительной и исполнительной государственной деятельности.
В составе Императорской Канцелярии 31 января 1826 г. учредили Первое и Второе отделения, а 3 июля того же года и Третье отделение. 26 октября 1828 г. к их числу добавили Четвертое отделение, 29 апреля 1836 г. – Пятое отделение. Наконец, 30 августа 1842 г. в состав Императорской канцелярии ввели Шестое отделение. Отметим, что каждое из них являлось самостоятельным учреждением, подчиняющимся напрямую императору.
Первое отделение заведовало отчетностью императору всех министров, подготовкой указов по наградам, пенсиям и иным гражданским делам.
Второе отделение императорской канцелярии ведало законодательными государственными актами и указами.
Третье представляло собой орган политического сыска и следствия («Центральная шпионская контора»). В его структуре существовало пять «экспедиций». Первая ведала политическим сыском, вторая – делами раскола, сектантства и уголовными преступлениями, третья – курировала контрразведку и вела наблюдения за иностранцами, четвертая экспедиция вела крестьянские дела и занималась проблемой профилактики крестьянских волнений и бунтов. И, наконец, пятая экспедиция Третьего отделения контролировала всю издательскую деятельность в Российской империи.
Четвертое отделение «Собственной Его Императорского Величества канцелярии» вело контроль за деятельностью благотворительных организаций Российской империи и за женскими учебными заведениями.
Пятое отделение занималось разработкой реформ о государственных крестьянах, а шестое специально организовали «для водворения в Закавказье прочного устройства».
Объем работы Третьего отделения, утвержденный императором Николаем I, выглядел безгранично обширным и весьма ответственным. Оно являлось по своей сути «государевым оком», пользующимся неограниченными полномочиями. Царь требовал от Бенкендорфа строжайшего контроля за всеми формами общественной и политической жизни в империи, всей информации о них во всех подробностях и деталях. Начальник Третьего отделения был обязан чуть ли не ежедневно информировать императора о политических настроениях и экономическом состоянии в губерниях,
