История афинской демократии - Владислав Петрович Бузескул
Торжество Писистрата было ударом для эвпатридов. Некоторые из его соперников и противников пали, другие волей или неволей удалились из Афин; большая часть их имений была конфискована; третьи покорились власти тирана. Но государственных учреждений и законов Писистрат не тронул. По-прежнему существовал, например, ареопаг, и рассказывают даже, что Писистрат, кем-то обвиненный, предстал на суд его; но обвинитель не явился. По-прежнему существовал и архонтат; только Писистрат старался проводить на эту должность своих родственников: по-видимому, смешанная система выборов, введенная Солоном, при которой, благодаря жребию, могли проходить в архонты лица, нежелательные для тирана, не применялась и заменена была прямым голосованием. Граждан Писистрат постарался разоружить. В его распоряжении были отряд войска и богатые материальные средства. Из рудников на берегах Стримона он получал большие доходы. Кроме того, он установил сбор в размере одной десятой или, по другому свидетельству, одной двадцатой части с дохода.
Но не только это служило опорой Писистрату. Античное предание, которое нельзя заподозрить в сочувствий к тирании и которое прославляло тираноубийство, рисует нам Писистрата в образе гуманного, мягкого, снисходительного властителя, соблюдающего законы, правящего «умеренно, скорее как гражданин, нежели как тиран». Такими качествами и образом действия Аристотель объясняет, почему, будучи изгоняем, Писистрат снова легко захватывал власть и под конец удержал ее за собой: его возвращения желало большинство как знатных, так и демоса; одних он привлекал ласковым обращением, других – помощью в их частных делах, и с теми и другими он был хорош, говорит Аристотель.
Особенно заботился Писистрат о сельском классе[63]. Всеобщего передела земли, о котором мечтала крайняя партия, и он не совершил; но есть предположение[64], что за смертью и удалением из Аттики многих знатных Писистрат получил возможность распорядиться землями, которые были им конфискованы, и роздал их мелким земледельцам, прежним гектеморам, которые таким образом стали собственниками обрабатываемых ими участков. Источники об этом не говорят, но и они свидетельствуют, что Писистрат нуждающихся снабжал скотом и семенами, давал им в ссуду деньги на обработку земли и проч. Словом, он открыл для сельского населения государственный кредит. Делал он это, по словам Аристотеля, для того чтобы масса не скоплялась в город и чтобы она, пользуясь умеренным достатком и занимаясь своими частными делами, не имела ни желания, ни досуга заниматься делами общественными; вместе с тем при развитии земледелия увеличивались и доходы Писистрата, так как он взимал известную долю с продуктов. Но Писистрат действовал тут не только как хитрый и властолюбивый тиран, желавший обезопасить себя, но и как дальновидный государственный человек; тонкий расчет и личная выгода соединялись здесь с удовлетворением насущных интересов народа. Лучшее средство упрочить свою власть Писистрат видел в поднятии благосостояния массы; он полагал, что население, пользующееся достатком, не будет стремиться к перемене, к свержению его власти. В деле экономических реформ Писистрат пошел дальше по пути, на который вступил Солон; он завершил тут то, что начато было Солоном; он коснулся самого корня зла, от которого страдала масса земледельческого населения и от которого не могла ее радикально освободить даже сисахфия и другие меры Солона. Открыв кредит и оказав помощь земледельческому классу, Писистрат устранил сами причины тяжкого положения этого класса и сделал для Аттики невозможным в будущем повторение того экономического кризиса, который она пережила в конце VII и в начале VI в. Благосостояние массы, а вместе и дальнейший рост демоса были им упрочены. После Солона и Писистрата мы больше уже не слышим ни о земледельческом кризисе, ни о гектеморах и их печальной доле в Аттике.
Большое внимание Писистрат обращал на правосудие. Он часто сам объезжал страну, на месте разрешая споры и надзирая за правосудием. Для сельского населения он учредил «судей по демам», т. е. по сельским общинам, волостям. Аристотель объясняет это тоже заботой о том, чтобы население не покидало своих полей и не являлось в город. Но, кроме того, могли здесь действовать и другие мотивы: учреждение судей по демам было в интересах массы и правосудия; суд делался более доступным и близким населению; вместе с тем еще более подрывалось влияние и могущество местных знатных родов.
При Писистрате в Афинах развилась широкая строительная деятельность: предпринята постройка новых храмов, полезных сооружений вроде водопровода и водоема (Эннеакрунос), что для города, нуждавшегося в воде, было очень важно; проведены прекрасные дороги из Афин в окрестности, причем тут главная заслуга принадлежала одному из Писистратовых сыновей, Гиппарху, и т. д. Все это способствовало не только украшению и благоустройству города, но и давало заработок рабочим и ремесленникам, имело, следовательно, значение социально-политической меры[65]. Тут, как и в некоторых других отношениях, Писистрат является предшественником Перикла. При нем же введено содержание на государственный счет инвалидов, получивших увечье на войне.
Вообще Писистрат, по словам Аристотеля, не угнетал народа, но доставлял ему внутренний мир и спокойствие, и впоследствии часто говорили, что «время Писистратовой тирании – это век Кроноса», золотая пора (Ath. Pol., 16). В истории развития афинской демократии тирания Писистрата является важным моментом, подготовкой к последующему господству демоса: она должна была содействовать социальному и политическому равенству; знатные должны были подчиниться общим для всех законам и господствовавшей над всеми власти тирана; реакционные попытки эвпатридов были подавлены; страстная борьба и смуты на время улеглись; Солоновы законы, не тронутые Писистратом, могли войти в саму жизнь; благосостояние массы поднялось; демос окреп.
В истории внешнего могущества Афин правление Писистрата занимает также чрезвычайно важное место. Афинский тиран далеко простер политические связи и свое влияние. Он имел опору и извне. Писистрат находился в союзе с Фивами, Фессалией, Эретрией, Аргосом и Поликратом Самосским; он был в дружественных отношениях со Спартой. Он покорил Наксос и поставил там правителем или тираном своего союзника Лигдамида; совершил религиозное очищение на Делосе и таким образом расположил в свою пользу этот священный остров; завоевал Сигей, из-за которого борьба шла еще в конце VII в., а теперь, по-видимому, возобновилась, и посадил в нем одного из своих сыновей; имел владения у Фермейского залива и Пангея. Наконец, при нем и при его поощрении представитель одной из самых влиятельных афинских фамилий, Мильтиад, о котором Геродот говорит как о династе, утвердился в Херсонесе Фракийском, лежавшем на пути в Понт, и положил там начало афинскому господству. Мы видим таким образом, что уже при Писистрате афинскому влиянию подчинены были важнейшие из Киклад, что афиняне уже тогда стали ногой на македонском побережье и у Геллеспонта, пунктах, чрезвычайно важных в торговом и стратегическом отношениях, и там, где впоследствии так широко распространилось афинское господство. Наряду с расширением политического могущества развивались, разумеется, и торговые связи, обеспечивались сношения, например, со странами Припонтийскими. Словом, при Писистрате уже было как бы намечено то, что совершено Афинами в V в., в пору расцвета их демократии и внешнего могущества. Писистрат является тут предшественником Фемистокла и Аристида, Кимона и Перикла, и история Афин V в. представляет ряд фактов, аналогию и прецеденты которым мы встречаем в истории предшествующей – в эпоху тирании.
Эта эпоха является важной и в истории искусства, в частности – пластики и керамики. Тогда совершались крупные перемены и в религиозной, и в умственной сфере; обнаруживались новые течения, и течения эта
