Г Кубанский - Команда осталась на судне

- Будет. Без помощи нас не оставят. Головой ручаюсь, что где-то здесь, в тумане, ищут нас. Возможно, через час впередсмотрящий крикнет: "Вижу судно!" - Капитан помолчал, давая слушателям обдумать его слова. - Самое важное, что мы напали не на случайный косяк, а на желоб, по которому треска движется на запад. Находится он в стороне от морских путей. В этом наша удача и беда. Удача потому, что мы нашли новую устойчивую сырьевую базу, выполнили задачу, поставленную перед нами. Выполнили, но не решили до конца. Надо еще доставить в порт рыбу, сообщить координаты желоба и сброшенных нами буев. - Иван Кузьмич осмотрел всех, как бы ожидая возражений, и продолжал: - А беда наша в том, что на случайную встречу с каким-либо пароходом здесь, в стороне от морских дорог, рассчитывать трудно.

- Зато на фашистский рейдер можем нарваться запросто, - вставил с места старичок консервщик.

- Если б я не был уверен в том, что за нашими плечами есть надежная поддержка, - продолжал Иван Кузьмич, не отвечая консервщику, - не пошел бы на "Ялту", в море. Пускай наш кургузый паек сократится. - Он выдержал паузу: как принята его осторожная разведка? - Мы знаем, что рейс наш удачен...

- А туман? - снова вставил консервщик.

- Туманы здесь устойчивы, - спокойно подтвердил Иван Кузьмич. - И это очень хорошо...

- Хорошо? - перебили его недоумевающие возгласы. - Что хорошего? Как слепые тычемся тут! Туман прячет нас от своих судов и самолетов!

- А больше недели мы ловили здесь, не опасаясь ни авиации, ни кораблей противника. Туман укрывал нас, как пологом, от врагов. Хуже всего, - Иван Кузьмич вздохнул, - что испытания нам еще предстоят нелегкие. Я, товарищи, не дипломат и не адвокат, а моряк. И вы моряки. Добровольцы! А потому мне незачем искать обходные пути, чтобы сообщить вам нерадостную весть. Прямо скажу: сухари у нас на исходе. - Иван Кузьмич поднял голос: - Остаться без сухарей нам с вами - тяжелое лишение, а для раненых - это просто гибель.

- Надо было вовремя уходить на веслах! - крикнул кто-то.

- На веслах? - переспросил Иван Кузьмин. - Думали мы и об этом. После бомбежки предлагали и такой вариант. Я наотрез отказался от него. - Он помолчал, выжидая, пока Корней Савельич наведет порядок в салоне. Представим себе, что нам удалось бы посадить в лодки весь экипаж. Даже и раненых. Допустим, что в такой тесноте, не отдыхая, мы смогли бы грести пять суток без передышки. Допустим даже это. Предположим, что нам невероятно повезло: ни ветер, ни волна не сбили бы нас с направления. Все гладко! Предположим, что мы, как в сказке, вышли не на скалистые берега, где прибой разбил бы наши лодки, а прямехонько в бухту. Чудес, конечно, не бывает. Но на этот раз давайте поверим в чудеса. Скажите, с какими глазами доложили б мы в порту: "Нашли косяк". - "А рыбу взяли?" - спросили б у нас. "Взяли". - "Где она?" - "В море бросили". - "В каком месте?" - "А мы координаты не уточняли. Спешили бежать с судна". Полтораста тонн рыбы бросить! - почти выкрикнул Иван Кузьмич. - Бросить уловистый желоб! В военное-то время! Мы бились в темноте, вслепую, под пулеметным обстрелом. Капитана потеряли! Трое наших товарищей борются со смертью... И после этого бросить все и бежать?.. - Он неожиданно оборвал речь и, тяжело дыша, опустился на скамью.

Корней Савельич видел, как побледнел Иван Кузьмич, и понял: рука!

- Шуму много! - сурово произнес Корней Савельич. - Кто желает высказаться?

Торопливо поднялось несколько рук.

- Вот мы тут шумим, - встал Быков. - Сухарей нет, да в темноте сидеть невмоготу. А как же мы прежде промышляли? Электричества и не знавали. Фонарь такой, - он показал рукой на "летучую мышь", - да и то керосинчик экономили. В двадцать шестом году ходили мы искать пропавшую шняку. Восемь суток искали. И не в океане искали, на Белом море. И нашли мы ее, когда вовсе веру всякую потеряли. Как только люди выжили на той посудине? Одной треской кормились. Пресная вода кончилась. Скалывали с бортов кусочки льда. Растопят их и пьют. Вода получалась!.. - Он безнадежно махнул рукой. Последние двое суток треску сырой жевали. Выжили люди. А мы завтра еще первый день без сухарей...

- Не первый! - перебили его. - Вторую неделю на голодном пайке сидим. Погляди на людей! Сам-то ты на кого похож?

- А как же ленинградцы? - спросил, неизвестно к кому обращаясь, засольщик Терентьев. - Какой у них паек? А там не моряки, а женщины и дети с ними! Они и рады бы поесть рыбки. Да где ее взять? Где?

- А мы привезем! - крикнул Матвеичев. - Не дадим себя попутать Иванцовым да Марушко.

- Куда понес? - возмутился Иванцов. - С кем меня сравнил?

- Кто мешает нам - всех в один мешок! - загремел Матвеичев. - На войне вор, трус, паникер - один черт!

Решительный голос боцмана подействовал на команду. В выступлениях рыбаков все сильнее звучало: надо бороться за судно, улов, иного выхода нет.

- Итак, мнение открытого партийного собрания единодушно, - подвел итог Корней Савельич. - Все выступавшие решительно поддержали капитана. Возможно, кто-то хочет возразить, либо имеет какие-то другие предложения? Нет желающих? Какое примем решение? И не только примем, но и выполним его. А если окажется, что кто-то сейчас отмолчался в углу, а потом станет мешать нам... такого заставим уважать волю партийного собрания.

Решение было короткое и не совсем обычное по форме.

"Мы, коммунисты и беспартийные рыбаки траулера "Ялта", заслушав и обсудив доклад капитана, уверены, что помощь близка, а потому полностью поддерживаем намеченные командованием меры для укрепления дисциплины и сохранения улова. Обещаем положить все силы на защиту нашей Родины от фашистских извергов и прежде всего сделать все возможное, чтобы обеспечить треской и рыбьим жиром героических воинов, защищающих Заполярье, и раненых, находящихся на излечении в госпиталях".

КОНЕЦ

На следующий день во время завтрака большинство матросов получали миски с треской молча.

После вчерашнего напряжения Иван Кузьмич чувствовал себя разбитым. Резкая боль отдавалась уже в плече.

Корней Савельич незаметно следил за капитаном. Сдал Иван Кузьмич. Сильно сдал! Неужели придется рискнуть на почти безнадежную в таких условиях операцию?

После завтрака матросы вышли из надстройки.

Анциферов взял свою вахту - Быкова, Малышева и Пашу. Освещая скользкие ступени трапа электрическим фонариком, спустились в машинное отделение. Еще раз обшарили тут каждый уголок. Ведь именно отсюда Марушко вышел сытый и пьяный. Следовательно, только здесь могли быть остатки похищенного продовольствия.

Анциферов прошел в кочегарку. В промозглом, холодном помещении стоял едкий запах угля и шлака.

Паша зажег в консервных банках масло с паклей Дрожащее красноватое пламя осветило кочегарку круглые устья остывших топок, груду угля.

В глубине топки Малыш нащупал остатки сгоревших досок. Видимо, в ночь после бегства Марушко устроился в кочегарке даже с некоторыми удобствами: развел костерок, обогрелся.

- Все же остатки украденного им здесь, - высказал общую мысль Быков. Здесь либо в бункере. Больше негде им быть.

- Сутки буду искать, - вырвалось у Анциферова. - Не выйду отсюда, пока не разыщу...

Он взял длинный лом и принялся ворошить груду угля. Быков с Малышом забрались в топку, осветили электрофонариком красноватые шершавые стены. Старательно шарили в слежавшемся шлаке, постепенно подбираясь к дальним углам топки.

Остановил их ликующий возглас Паши:

- Есть! Нашел!

Остатки сухарей были запрятаны в углу поддувала. Под золой они были совершенно незаметны. В другом углу нашли консервы и масло.

- Пошли в салон, - заторопил Паша. - Порадуем бандюгу. Вещественных доказательств ему не хватало! - Вот они!

Живо выбрались из машинного отделения. Шумно вошли в салон.

- Вот! - Паша издали показал Марушко банку с консервами. Вещественные доказательства! Узнаешь?

- Что ж! - равнодушно процедил Марушко. - Погорел, - и привалился спиной к стене.

- Глаза твои бесстыжие! - всплеснула руками Глаша. - Как тебя, злодея такого, земля еще носит?..

Перебил ее вбежавший в салон моторист.

- Тревога! - крикнул он.- Все на палубу!

Он увидел испуганно застывшую у камелька повариху и прикрикнул на нее:

- Бросай все! На палубу! Лётом!

Анциферов выбежал из надстройки с сухарями в руках.

Он сразу разглядел расплывчатые контуры военного корабля. В том, что это военное судно, сомнений быть не могло. Корпус его тонул в плотном тумане, зато мачты с характерными надстройками и прожекторами исключали возможность ошибки. Размеры, класс корабля определить было невозможно, настолько туман искажал его формы.

- Рейдер! - глухо произнес кто-то за спиной. - Нарвались.

Лишь сейчас Анциферов заметил наверху, на рострах, окруженного командирами капитана, услышал поскрипывание талей. Спускали шлюпки.

Не выпуская из рук сухарей и банок, Анциферов взбежал по трапу и остановился.