Себастьян Хаффнер - Соглашение с дьяволом. Германо-российские взаимоотношения от Первой до Второй мировой войны
Если Ллойд Джордж хотел провести свой великий план через все эти препятствия, то он должен был играть весьма сложную партию. С Францией, которая вообще неохотно согласилась на проведение конференции, с самого начала он оказался в открытом противостоянии: Франция вовсе не хотела успеха конференции. Она чувствовала себя обманутой в Версале в вопросе о границах по Рейну и хотела использовать репарации, чтобы впоследствии достичь этой военной цели.
По этой причине при проведении конференции под руководством Ллойд Джорджа Францию сначала следовало оставить в стороне и изолировать, и лишь в самом конце, когда все другие будут едины, можно было отважиться на фронтальное наступление на французские позиции.
Германия тоже могла подождать, полагал Ллойд Джордж. Чего хотел добиться Ллойд Джордж, изначально было же собственной идеей Ратенау, и Германия выиграла бы от этого больше всех — ослабления гнёта репараций, допуска обратно в западный клуб государств. Её не требовалось особенно и уговаривать; возможно, было даже и неплохо, для начала заставить Германию немного понервничать, дать ей почувствовать, насколько это неприятно — подпирать стенку на балу, когда тебя никто не приглашает на танец. И тем легче ухватится она потом за свою роль, когда в конце концов ей снова предложат значительную партнерскую роль.
Кого следовало в первую очередь привлечь на свою сторону — так это русских: робких, необычных, недоверчивых русских большевиков. У них должно быть возникло подозрение, что капиталисты всей Европы собрались толпой против них — вовсе не безосновательное подозрение, поскольку естественно всеевропейский экономический синдикат, который должен будет взять в свои руки возрождение России, станет могущественнее, чем любое русское правительство, и в развитой европейским капиталом России для социализма не много места останется. Чтобы приручить русских, Ллойд Джордж придумал неожиданный первый ход: он хотел предложить им германские репарации (Версальский договор содержал в себе такую возможность). Ллойд Джордж не хотел сразу выложить все свои планы, он хотел для начала начать обезоруживающий разговор с русскими как союзник с союзником: «Ведь вы тоже сражались с нами и вместе с нами проливали кровь, вы ведь собственно принадлежите к коалиции победителей! Что там капитализм и коммунизм — мы же старые братья по оружию, не так ли? Естественно, что вам тоже причитаются репарации! Не правда ли, это замечательно! Нет, никаких возражений — что вы о нас думаете!» И далее в том же тоне. За это Россию, разумеется, нужно будет обязать заплатить Франции по царским довоенным займам. А за это в свою очередь Франция должна сделать для Германии определенные уступки по репарациям — скидку или по меньшей мере отсрочку. Для каждого кое-что! Но прежде всего русские должны быть посредством своего рода практического обновления старого военного альянса уважены, польщены, сделаны доверчивыми. Таким образом, Ллойд Джордж посвятил почти всю первую неделю конференции русским, за исключением формальных заседаний. Другие тоже приглашались от случая к случаю, но русские были его главными гостями. Для немцев он был недоступен. С ними разговор должен был состояться позже.
Но немцы, естественно, с каждым днем становились все нервознее и беспокойнее. Они и без того были чувствительны и легко ранимы; унижения, которым они были подвергнуты в Версале, были еще свежи в памяти — как подсудимые, которые выслушивают свой приговор, они были выставлены на всеобщее обозрение! Неужели это должно здесь повториться? Кроме того, до них естественно дошли слухи, витавшие в воздухе. Русские требования репараций к Германии? Об этом Ллойд Джордж никогда ничего не говорил! Можно ли ему доверять? И можно ли доверять русским? Когда западные державы им буквально навязывают немецкие репарации — смогут ли они сказать «нет»? Если бы только предложенный ими договор был принят раньше! Теперь наверное было уже слишком поздно. Если единственным результатом конференции, который будет привезен домой, станет то, что теперь надо будет платить репарации еще и России — невозможно домыслить!
В страстную пятницу до немцев дошли слухи, что западные державы и русские договорились; в пасхальную субботу эти слухи усилились. Ратенау снова и снова пытался встретиться с Ллойд Джорджем, но все напрасно; Ллойд Джордж не давал с собой поговорить. Вечером этой субботы, перед перерывом на праздник, немцы сидели рядом друг с другом угнетенные и измученные в холле своего отеля, в полном одиночестве, разговаривая время от времени о том, о сем, размышлял, взвешивая мрачные перспективы. Около полуночи они прекратили бесплодный разговор. «Чем тут поможешь! Пойдем спать». Но два часа спустя все они еще бодрствовали.
В это время в дверь фон Мальцана легонько постучали: господин с забавным именем хочет разговаривать с ним по телефону. Мальцан в халате и в шлепанцах спустился по тихой ночной лестнице в телефонную будку в холле отеля. (Комнатные телефоны в 1922 году даже в хороших отелях были еще редкой роскошью). У телефона был Чичерин — русский министр иностранных дел. «Мы должны утром тотчас же встретиться», — сказал он. «Это дело величайшей важности».
Мальцан был «восточником» среди немецких делегатов. Он хотел договора с русскими — и охотно заключил бы его с ними уже до Генуи. Русские это знали или по крайней мере чувствовали. У них возникло определенное доверие к Мальцану. В два часа ночи Мальцан стуком в двери разбудил одного за другим всех членов немецкой делегации. Никто еще не спал. Ратенау с запавшими глазами, ходивший туда и сюда в пижаме по своему номеру, принял Мальцана со словами: «Что же? Вы принесли мне мой смертный приговор?» и Мальцан весело ответил: «Наоборот!»
И затем последовала знаменитая «конференция в пижамах» в номере Ратенау. Вся немецкая делегация, рейхсканцлер, министр иностранных дел, чиновники и дипломаты — все собрались в своих пижамах и халатах и обсуждали новую ситуацию, сидя на кроватях и подушках, усталые от бессонной ночи. Русские настаивали на немедленной встрече с глазу на глаз — немедленно, в пасхальное воскресенье, за городом в Рапалло, где они жили, в отдалении от остальных делегаций. О чем идет речь, едва ли можно было сомневаться: русские не хотели заключать сделку с Ллойд Джорджем, не сделав еще раз попытку объединения с немцами. Похоже было, что всему, что им мог предложить Ллойд Джордж, они предпочитали свой старый проект договора с Германией. Они явно все еще были готовы заключить договор.
Это было облегчение, но это ставило немцев перед необычайными, имеющими в перспективе серьёзные последствия решениями, которые следовало принять на месте — здесь и сейчас, в пижамах, ранним утром пасхального воскресенья между двумя и пятью часами. Следует ли заключать договор с русскими? Сейчас, вдруг, второпях, в пасхальное воскресенье? Это может взорвать конференцию. Это означало конец большим планам, в которые Ратенау с Ллойд Джорджем вместе верили. С другой стороны — останутся ли русские после второго отказа и далее готовыми к договору? И если вместо этого в понедельник они заключат соглашение с державами Антанты? По всему, что известно, выбор был за ними.
Ратенау видел, что шансы договориться с Западом резко уменьшатся, если он примет русское предложение. «Теперь, когда я знаю положение дел, я пойду к Ллойд Джорджу» — сказал он.
Мальцан возразил: «Если Вы это сделаете, я уйду в отставку». Рейхсканцлер Вирт прекратил короткий кризис тем, что он встал на сторону Мальцана. Собственно говоря, он был «западником», как и Ратенау. Но ему было довольно нервной пытки прошедшей недели. Предложение русских было для него выходом — синицей в руках; Вирт устал ловить журавля в небе. В пять утра немецкая делегация приняла решение поехать в Рапалло. Ратенау предложил, что следует по меньшей мере сначала сообщить об этом английской делегации по телефону. Из этого ничего не вышло. В первый раз они еще спали, во второй раз они уже ушли из отеля.
В Рапалло затем все прошло как по маслу. Русские были сама любезность. Явно они уже заранее решили при всех обстоятельствах прийти к заключению договора. Они не стали чинить никаких препятствий, когда немцы от такого усердия стали подозрительными и потребовали еще одно изменение проекта договора в свою пользу. В 5 часов пополудни договор в Рапалло был подписан.
По содержанию это был материальный договор — и не более того. Брест-Литовский договор был аннулирован уже в ноябре 1918 года. Теперь вместо него появился настоящий мир. Обе стороны признали границы друг друга, возобновили дипломатические и консульские отношения, взаимно отказались от репараций, предоставили друг другу режим наибольшего благоприятствования и договорились об экономическом сотрудничестве и «взаимных консультациях, если это сотрудничество потребуется урегулировать в более широких международных рамках». Это было все. Военных или особых тайных статей договор не содержал. Тайное военное сотрудничество между рейхсвером и Красной Армией, которое правда понемногу началось уже до этого, не упоминалось в Рапалльском договоре. Дипломаты, которые его составляли, большей частью вовсе ничего не знали о нем.
