Константин Пензев - Феномен Руси, или Народ, которого не было
Ал-Марвази (конец XI — начало XII вв.) бывший врачом при дворе Сельджукидов сообщает: «Случилось у них (у русов. — К.П.) так, что приняли они христианство в 300/912— 913 году. А когда стали христианами, притупила вера их мечи, закрылись перед ними двери добычи, и принесло им [это] вред и крах. Стало недоставать им средств к жизни, и захотели они [обратиться] в ислам, чтобы возможными стали для них война и борьба и [чтобы] вернуться к привычкам, которые были у них. Направили послов к правителю Хорезма, группой в 4 человека из [числа] приближенных царя. У них [есть] независимый царь, [который] называет сам себя и титулуется буладмир[150], как называют царя тюрков хакан, а царя булгар — б. т.л. ту. Прибыли послы их в Хорезм, выполнили свою миссию, [получив] разъяснение от хорезмшаха, так что захотели в ислам. Послал к ним [хорезмшах учителей], чтобы научить их закону ислама и обратить в ислам»[151].
О погребениях русов и славян. Вопрос о погребальных обычаях руси является одним из самых интересных, поскольку указывает на этническую принадлежность той или иной ее группы. Источники свидетельствуют в пользу некоторой полиэтничности руси. Несмотря на то, что в их сообщениях преобладают известия о кремации, тем не менее, мы можем встретить и сообщения об ингумации.
Ибн-Руст о погребении русов сообщает следующее: «Когда умирает у них (у русов. — К.П.) кто-либо из знатных, то выкапывают ему могилу в виде большого дома, кладут его туда и вместе с ним кладут в ту же могилу как одежду его, так и браслеты золотые, которые он носил; далее опускают туда множество съестных припасов, сосуды с напитками и чеканную монету. Наконец кладут в могилу живою и любимую жену покойника. Затем отверстие могилы закладывается, и жена умирает в заключении»[152].
Тот же Ибн-Руст сообщает о погребении славян (сакалиба): «Когда умирает кто-либо из них, они сожигают труп его. Женщины их, когда случится у них покойник, царапают себе ножом руки и лица. На следующий день по сожжении покойника, отправляются на место, где оно происходило, собирают пепел и кладут его в урну, которую ставят затем на холм. Через год по смерти покойника, берут кувшинов двадцать меду, иногда несколько больше, иногда несколько меньше, и несут их на тот холм, где собирается семейство покойного, едят, пьют и затем расходятся. Если у покойника было три жены и одна из них утверждает, что она (особенно) любила его, то приносит она к трупу его два столба и вбивают их стоймя в землю, потом кладут третий столб поперек, привязывают посреди этой перекладины веревку, становится на скамью, и конец этой веревки завязывает вокруг своей шеи. Когда она так сделала, скамья принимается из под нее и она остается повисшею, пока не задохнется и не умрет, а по смерти ее бросают в огонь, где она и сгорает»[153].
Сообщение Ибн-Руста о погребальных обычаях русов повторяет Гардизи: «Если убивают у них взрослого мужа, то делают ему все вместе в земле просторную и большую могилу, как просторный дом, и все его имущество, и кувшин для омовения, и питье, и еду кладут с ним и сажают к нему живую его жену, затем закрывают могилу, пока жена там не умрет»[154].
Однако большинство восточных авторов сообщают о кремации русами своих покойников.
К примеру, Аль-Истахри: «Русы сожигают тела свои когда умирают, а с богатыми их сожигаются девушки для блаженства душ своих»[155].
Ибн-Фадлан: «И был рядом со мной некий муж из русов, и вот, я услышал, что он разговаривает с переводчиком, бывшим со мною. Я же спросил его, о чем он говорил ему, и он сказал: «Право же он говорит: «Вы, о арабы, глупы… Воистину, вы берете самого любимого для вас человека и из вас самого уважаемого вами и бросаете его в прах (землю) и съедают его прах и гнус и черви, а мы сжигаем его во мгновение ока, так что он входит в рай немедленно и тотчас». Тогда я спросил об этом, а он сказал: «По любви господина его к нему (вот) уже послал он ветер, так что он унесет его за час». И вот, действительно, не прошло и часа, как превратился корабль, и дрова, и девушка, и господин в золу, потом в (мельчайший) пепел. Потом они построили на месте этого корабля, который они вытащили из реки, нечто подобное круглому холму и водрузили в середине его большую деревяшку хаданга (белого тополя), написали на ней имя (этого) мужа и имя царя русов и удалились»[156].
Ибн-Хаукаль: «Рус есть народ, который сжигает своих мертвецов. С богатыми же из них сжигаются их девушки для блаженства их душ, как это делают в Гане, Куге и в областях страны Гинд (Индия. — К.П.), в Канудже и других местах[157].
Восточные авторы также сообщают о кремации у славян.
Ибн-Вахшия: «Я удивляюсь Славянам, которые, несмотря на крайнее свое невежество и удаление от всякой науки и мудрости, постановили о сожжении всех своих мертвецов, так что не оставляют ни царя, ни другого человека, без сожжения после смерти»[158].
Восточные авторы повсеместно отмечают один общий момент в погребальном обычае славян и русов — сати, так индусы называют существовавший у некоторых высших индийских каст обычай самосожжения вдов на погребальном костре мужа.
Ал-Бекри сообщает: «И у них (у славян. — К.П.) обычаи подобные обычаям Индийцев (выделено мной. —К.П.). Они граничат с востоком и далеки от запада. И они радуются и веселятся при сжигании умершего и утверждают, что их радость и их веселость [происходит] от того что его [покойника] господь сжалился над ним. Жены же мертвого режут себе руки и лица ножами. А когда одна из них утверждала, что она его любила, то она [по его смерти] прикрепляет веревку, поднимается к ней на стуле, крепко обвязывает себе ею шею; затем вытаскивается из-под нее стул и она остается повешенной, болтаясь, пока не умрет. Затем ее сжигают, и так она соединяется с мужем»[159].
Некоторые авторы, к примеру, Аль-Масуди, хотя и различают славян (сакалиба) и русов, не находят особой разницы в их погребальном обряде: «Что же касается язычников, находящихся в стране хазарского царя, то некоторые племена из них суть Славяне и Русы. Они живут в одной из двух половин этого города и сжигают своих мертвецов с их вьючным скотом, оружием и украшениями. Когда умирает мужчина, то сжигается с ним жена его живою; если же умирает женщина, то муж не сжигается; а если умирает у них холостой, то его женят по смерти. Женщины их желают своего сожжения для того, чтоб войти с ними (мужьями) в рай. Это есть одно из деяний Гинда (индусов. — К.П.)… только у Гинда обычай этот таков, что жена тогда только сожигается с мужем, когда она сама на это соглашается»[160].
Сейчас следовало бы пояснить, кого восточные авторы имели в виду под славянами, вернее, под сакалиба.
В тюркских языках существует основа сакал, т. е. борода. Нельзя исключать того, что этноним сакалиба происходит именно от нее. Общетюркская основа сакгал (сакал, сахал и др. в различных тюркских языках) не имеет общепринятой этимологии, параллели к ней есть в монгольском и тунгусо-маньчжурских языках, а лингвист М. Рэсэнен полагал, что данная тюркская основа и ее монгольские соответствия восходят к какому-то третьему источнику[161].
Безусловно, версия о происхождении сакалиба от тюркского (или же тунгусо-маньчжурского, либо монгольского) сакал (борода) может быть принята с определенной осторожностью, поскольку восточные авторы не относили к сакалиба тюркские народы даже и с весьма развитой растительностью на лице. Например, печенегов, отличавшихся длинными усами и бородой, они причисляли к тюркам и вообще всегда разделяли тюрков и сакалиба, однако причисляли к сакалиба булгар. Посему, когда мы встречаем у восточных авторов упоминание о «русах и славянах (сакалиба)», мы должны допускать, что в реальности речь может идти о русах (скорее о славянах под русским именем) и о булгарах. Последних восточные авторы также относши к сакалиба.
Так или иначе, восточные авторы под словом сакалиба имели в виду вполне определенный этнос или этническую группу, что видно из перечисления ими различных народов. Как пишет Аль-Масуди: «О семи народах прошлых времен, об их языке, их мнениях и т. д. 1) Персы, 2) Кальдии или Сиряне, 3) Греки, Римляне, Славяне (т. е. сакалиба. — К.П.) и Франки, 4) Либийцы, 5) Все народы Турка, 6) Все народы Индии 7) Китайцы и их единоплеменники»[162]. В толковых словарях арабского языка слово саклаби всегда интерпретировалось как «выходец из народа сакалиба»[163]. Наиболее вероятно, что арабская лексема саклаби (ед. ч.), представляет собой заимствование из греческого σκλάβοζ и обозначает именно склавен.
Впрочем, вернемся к погребальным обрядам…
Что касается скандинавского обычая кремации, то, если довериться сообщениям скальдов, он был заимствован скадинавами у асов, о чем упоминается в известной «Саге об Инглингах»: «Один ввел в своей стране те законы, которые были раньше у Асов. Он постановил, что всех умерших надо сжигать на костре вместе с их имуществом. Он сказал, что каждый должен прийти в Вальгаллу с тем добром, которое было с ним на костре, и пользоваться тем, что он сам закопал в землю. А пепел надо бросать в море или зарывать в землю, а в память о знатных людях надо насыпать курган, а по всем стоящим людям надо ставить надгробный камень. Этот обычай долго потом держался»[164].
