Норберт Мюллер - Вермахт и оккупация
Не в последнюю очередь это касается и вермахта. Очевидным было участие военного руководства фашистской Германии уже в теоретических предварительных работах над генеральным планом «Восток». Об этом позволяет, между прочим, судить тот факт, что зимой 1941/42 г. ОКВ поручило руководителю отдела расовой теории из института кайзера Вильгельма в Берлине профессору Абелю провести антропологические исследования советских граждан русской национальности для проверки их «расовых признаков». Абель пришел к заключению, что речь идет о «весьма работоспособном народе». Его выводы из этого заключения были: искоренить или частично «онемечить» этот народ.
Тактику, разработанную для осуществления этих варварских целей, изложил Гитлер на совещании 16 июля 1941 г. Он заявил, что нельзя показывать, что с занятием советской территории окончательно устанавливается оккупационный режим, чтобы не нажить себе преждевременно и без нужды врагов. Основной принцип заключается в том, чтобы окончательное решение было подготовлено заранее. «Все необходимые меры — расстрелы, выселение и т. п. — мы делаем несмотря ни на что, и мы можем это делать»[77].
Все это доказывает, что последующие действия фашистских оккупационных органов были не случайной цепочкой жестокостей и произвола, а представляли собой результат предварительно и на длительные сроки спланированной, систематически проводимой преступной классовой политики. План «Барбаросса» представлял собой до предела насыщенный синтез всех агрессивных планов германского империализма, направленных против Советского Союза.
2. Создание фашистского принудительного режима во временно оккупированных советских областях
22 июня 1941 г. фашистская Германия и ее союзники, располагавшие мощной военной машиной, вероломно напали на Советский Союз. Используя элемент внезапности и вытекающее из этого превосходство в подготовке, концентрации и развертывании войск, вермахту удалось нанести размещенным в западных военных округах СССР советским войскам тяжелые удары и захватить в свои руки стратегическую инициативу. Вследствие этого главным силам Красной армии, вступившим позже в боевые действия, не удалось в ходе боев в течение летних и осенних месяцев 1941 г. добиться решающего поворота и захватить инициативу в свои руки. Фашистские войска, преодолевая упорное сопротивление Красной армии, продолжали продвижение на восток.
Причины успеха вермахта в этот период объясняются, кроме неправильной оценки советским Верховным командованием вероятного срока нападения Германии на СССР, в первую очередь силой военной мощи фашистской Германии, опиравшейся на экономические и военные ресурсы почти всей капиталистической Европы (либо в качестве союзников, либо в качестве порабощенных стран), временным превосходством фашистских войск в отдельных областях современной боевой техники, в первую очередь ее массовым применением, а также боевым опытом, полученным в ходе предшествовавших агрессивных кампаний. Это объяснялось также и тем фактом, что СССР не был полностью подготовлен к войне против самой сильной империалистической военной машины[78].
Несмотря на это, оборонительные бои советских войск летом и осенью 1941 г. привели к важным результатам. Они в значительной степени замедлили темп продвижения фашистских армий и перечеркнули тем самым не только расчеты германского Верховного командования о молниеносной войне, но и предоставили советскому командованию драгоценное время для мобилизации всей страны на отпор агрессору. Своей самоотверженной борьбой они измотали наступательные силы и резервы противника. В ноябре 1941 г., когда уже прошли все запланированные гитлеровцами сроки победы над Советским Союзом, фашистские войска, значительно измотанные, были втянуты в тяжелейшие бои на всем фронте.
Вследствие отхода советских войск большая территория западной части СССР, а именно Прибалтийские советские республики, Белоруссия, Молдавия, почти вся Украина, значительное количество западных областей РСФСР и большая часть советской Карелии, была оккупирована агрессором. Советский Союз понес в связи с этим помимо потерь вследствие боевых действий значительный ущерб. Названные области давали до войны свыше трети всей валовой продукции страны. В частности, там производилось 71 % чугуна, 58 % стали, 57 % проката, 64 % угля и 43 % электроэнергии. Особенно тяжелой была потеря индустриальных центров Украины, которые поставляли до войны (в 1940 г.) 64,7 % чугуна, 48,8 % стали, 49,7 % проката и 74,4 % кокса общесоюзного производства[79]. В оккупированных областях до войны находились мощная машиностроительная промышленность, различные отрасли химической промышленности, легкая промышленность, в особенности производство бумаги, продуктов питания и текстильных изделий. Одновременно фашистские войска захватили важные источники стратегического сырья.
Однако советским трудящимся удалось, проявив невиданные еще в истории усилия, спасти от захвата фашистами значительную часть крайне необходимого для развертывания оборонной мощи страны промышленного оборудования. С июля по ноябрь 1941 г. были перемещены на восток с преодолением величайших трудностей 1523 промышленных предприятия, в том числе 1360 крупных заводов, из областей, которым угрожал захват немецкими войсками[80]. Из оставшихся на местах сооружений значительную часть удалось вывести из строя путем разрушения важных агрегатов. Все же определенная часть предприятий вследствие быстрого продвижения фашистских войск попала неразрушенной или с небольшими повреждениями в руки оккупантов.
В занятых областях была сконцентрирована также и значительная часть сельскохозяйственной продукции СССР. Здесь до войны производилось 38 % всего сбора зерна и 84 % сахара. Кроме того, в этих областях находилось 38 % поголовья крупного рогатого скота и 60 % свиней. Почти 86 тыс. из 235 500 колхозов страны, 1468 совхозов из общего числа 4159 и 2117 из имевшихся на 22 июня 1941 г. 7069 МТС были потеряны[81].
Чрезвычайно высоки были и людские потери Советского Союза. В оккупированных областях до войны проживало свыше 40 % общего населения СССР, из них 2/3 в сельской местности. Эвакуация такого колоссального числа людей была бы даже при благоприятной обстановке невозможной. При сложившихся условиях удалось своевременно вывезти в безопасные районы, в особенности из областей Белоруссии и Украины, а также и других районов СССР, занятых в последующем оккупантами, лишь незначительную часть населения. Даже из коллективов перевезенных на восток СССР промышленных предприятий удавалось эвакуировать в среднем не более 30–40 %. Если учитывать, например, такие факторы, как призыв в Красную армию, присоединение к отходящим советским войскам, то общее число оставшегося на оккупированных территориях населения составляло оценочно едва ли менее 70 млн из 88 млн проживавших там до войны[82]. Они подвергались насилиям со стороны власти фашистов.
Для исследования действий фашистского режима в оккупированных советских областях необходимо наряду с отображением его целей рассмотреть также его структуру и функции.
При этом особым образом характеризует разбойничьи устремления германского империализма то, что фашистская Германия уже вскоре после нападения на СССР провела аннексию частей Советского государства. Область Белостока и часть Брестской области были присоединены к провинции Восточная Пруссия. Часть Западной Украины, районы Львова, Дрогобыча, Станислава и Тарнополя отошли к так называемому «генерал-губернаторству». Южная часть Украины от Николаева и севернее вдоль реки Буг до Могилев-Подольского под названием «Траснистрия» была передана 30 августа 1941 г. Румынии, которая затем присоединила к себе Северную Буковину и Бессарабию.
Оккупированные советские области были разделены на две части: на находившуюся в глубоком тылу от фронта, в политико-административном отношении подчиненную официально вступившему 17 июля 1941 г. в свои функции имперскому министерству по делам оккупированных восточных областей (ИМОВО) гражданскую административную область и на примыкающую к ней с востока, подчиненную военной администрации тыловую часть территории, занятой войсками агрессоров. Последняя, за исключением специальных вопросов экономического ограбления страны, подчинялась Верховному командованию сухопутных войск; что же касается руководства военными действиями против народного восстания, то позднее она подчинялась также и отделу L («оборона страны») в штабе оперативного руководства вермахта. В руках командующих группами армий и армиями, а также командиров тыловых частей была сосредоточена исполнительная власть.
