Алек Эпштейн - Израиль и (не)контролируемые территории. Уйти нельзя остаться
Хотя реализация реформы была фактически заморожена, мэр города Шхема Хамди Кнаан решил вновь выступить с собственной инициативой. Его предложения строились уже не на идее муниципальных округов, а на принципе «отступление с территорий в обмен на мир, плюс полная демилитаризация Западного берега». Он обратился к палестинским лидерам за поддержкой его инициативы. Х. Канаан был готов лично отправиться на переговоры в Амман и Каир и убедить короля Хусейна и президента Г.А. Насера принять такой вариант решения проблемы. Однако местная элита не поддержала этот план как из страха перед королем Хусейном, так и из-за личной вражды с Хамди Кнааном.
Вот что вспоминал о тех событиях тридцать с лишним лет спустя Моше Сассон: «На определенном этапе контактов (в мае 1968 года) израильские и палестинские лидеры были очень близки к достижению частичного соглашения. Речь шла о создании палестинского гражданского самоуправления (другими словами, о гражданской автономии), которое будет учреждено (в качестве первого этапа) в Хевронском округе. В случае успеха гражданская автономия должна была распространиться и на другие округа.
На должность главы «арабского гражданского самоуправления» предполагалось назначить Мухаммеда Али аль-Джабари, в то время главу хевронского муниципалитета. В результате переговоров между ним и израильским правительством был сформулирован текст, утвержденный главой правительства, министром юстиции, министром обороны, министром иностранных дел и министром полиции. Л. Эшколь направил меня к лидеру блока «Херут» Менахему Бегину, чтобы представить ему этот план перед тем, как он будет передан на обсуждение правительственного кабинета по вопросам безопасности. М. Бегин не отверг это предложение, но попросил время на более детальное обдумывание. Через несколько дней после беседы с М. Бегином, 12 июля 1968 года, глава правительства собрал заседание узкого кабинета министров, посвященное этому вопросу. На этом заседании Моше Даян заявил, что до тех пор, пока мы не достигнем между собой окончательного согласия, мы не должны вести переговоры с Джабари о его полномочиях как «гражданского губернатора». «Я не хочу продавать ему кота в мешке», – сказал М. Даян. Глава правительства, а также министры А. Эвен и Э. Сассон присоединились к позиции М. Даяна. Я обратил внимание членов правительства на то, что любая отсрочка может привести к тому, что сведения о готовящемся соглашении попадут в средства массовой информации, и сказал: «Ведь все мы знаем, что многие арабские руководители – и на Западном берегу, и в Иордании – будут всеми силами сопротивляться заключению подобного соглашения и сделают все, чтобы его провалить. Поэтому в данном случае главным является фактор времени. Только чудо предотвратило просачивание сведений о переговорах, ведущихся нами в течение последних трех месяцев». Л. Эшколь проявил понимание опасности «фактора времени» и поручил мне и полковнику Ш. Газиту составить проект списка полномочий, которые будут даны М. аль-Джабари и его администрации, – для его последующего обсуждения с самим М. аль-Джабари. Однако не прошло и двух недель, как по иорданскому радио было передано специальное сообщение главы правительства Баджата ат-Тальхуни, в котором говорилось, что Иордания уверена, что планы и шаги сионистского врага противоречат международному праву и что эти планы не найдут отклика в душе иорданских граждан, проживающих на Западном берегу реки Иордан. В сообщении также говорилось, что любой, кто согласится сотрудничать с сионистским империалистическим планом, будет в глазах Иордании предателем. Я направил в Амман известного деятеля с Западного берега, чтобы выяснить, кто стоял за данным сообщением и каковы его мотивы. Вернувшись, этот человек проинформировал меня, что сообщение передано по личному указанию короля Хусейна. «Король был уверен, что создание гражданской автономии будет первым шагом на пути к созданию Палестинского государства и, таким образом, настанет конец надежде когда-нибудь возвратить Западный берег, которую он столько времени лелеял», – сказал мой посланец. Этот факт заслуживает упоминания: именно король Хусейн занес меч над планом палестинской гражданской автономии на Западном берегу и в Газе.
Спустя месяц после этого я по собственной инициативе встретился с Валидом аль-Шахой из Шхема (этот человек придерживался антииорданских взглядов). Во время нашей беседы Валид аль-Шаха отметил, что решение данной проблемы не может прийти из Иордании или Египта: на данный момент Иордания не смеет, а Египет не способен решить эту проблему. Он добавил: «Мы хотим создания Палестинского государства и мирного соглашения с Израилем. Я готов сформировать делегацию из жителей сектора Газы и Западного берега реки Иордан для ведения переговоров с Израилем». В. аль-Шаха просил меня приложить все усилия и убедить главу правительства Л. Эшколя дать положительный ответ. Л. Эшколь не только немедленно согласился, но и очень обрадовался поступившему предложению. Он захотел посмотреть список членов делегации и попросил меня объяснить В. аль-Шахе, что желательно включить в делегацию «представителей различных областей, а не только Шхема». В. аль-Шаха пообещал предоставить список в течение нескольких дней. Неделю спустя он вернулся без списка и сказал, что хотел бы «съездить за границу и посоветоваться с друзьями перед тем, как передать список Израилю». Л. Эшколь поинтересовался моим мнением относительно заграничной поездки В. аль-Шахи. Я ответил, что опасаюсь, что В. аль-Шаха вернется с абсолютным вето на его план, наложенным палестинцами, живущими за рубежом. Я считал, что, если Л. Эшколь желает удачно провести этот маневр, нельзя разрешать поездку В. аль-Шахи. Л. Эшколь ответил в своем обычном стиле: «Моше, я знаю, что ты разбираешься в арабах, но я считаю, что В. аль-Шаха разбирается в арабах лучше. Пусть он съездит. Если он хочет посоветоваться с друзьями, со свекровью, с тещей – это его дело. Пускай советуется с кем хочет и возвращается».
Однако мои опасения сбылись. Это было время гегемонии Г.А. Насера, и палестинцы, жившие за границей, проводили политику «все или ничего». Местные лидеры, как выяснилось, были разрознены и не имели общей позиции по этому вопросу. У каждого из них были собственные расчеты и интересы. Большинство из них не были готовы вести за собой остальных по пути сепаратного соглашения с Израилем. К этому была готова только маленькая горстка лидеров во главе с Мухаммедом Али аль-Джабари (самым дальновидным и смелым лидером, который в то время жил на Западном берегу реки Иордан), а также Азиз Шхаде, Валид аль-Шаха и Хамди Кнаан. В результате вето, наложенного зарубежными палестинскими лидерами, план был надолго отложен, и шансы на его осуществление были потеряны»[109].
Если летом 1968 года переговоры о муниципальной реформе были заморожены по причине давления иорданских властей на палестинцев, то в начале 1969 года резко изменилась ситуация уже в Израиле. 26 февраля 1969 года скончался премьер-министр Леви Эшколь, на смену которому пришла Голда Меир.
В апреле 1969 года М. аль-Джабари обратился к Израилю с новым предложением[110]. Ясно осознавая, что из-за угроз со стороны ООП, которую к тому времени уже возглавил Я. Арафат, и Иордании местное население и местная элита самостоятельно и добровольно не пойдут на сотрудничество с еврейским государством, он предложил, чтобы инициатива исходила именно от Израиля. М. аль-Джабари предлагал декретом военной администрации передать большую часть управленческих функций главам округов (причем административные границы округов, проведенные еще в период иорданского правления, должны были сохраняться), соглашаясь на сохранение верховной власти в руках израильских органов власти. Дабы сделать это решение привлекательным в глазах палестинцев, необходимо было, по его мнению, аргументировать его стремлением улучшить жизнь местного населения.
Этот план действительно был проще в реализации, так как не требовал длительных переговоров и согласований с местной элитой, однако теперь уже израильские руководители во главе с новым премьер-министром не проявили заинтересованности в предложениях М. аль-Джабари, в связи с чем план муниципальной автономии был похоронен окончательно.
Глава III. Политика кабинетов Голды Меир и Ицхака Рабина: «эволюционирующий статус-кво»
Политические, экономические и идеологические аспекты контроля над Западным берегом и сектором Газы
В 1969 году, после внезапной смерти Леви Эшколя, в Израиле сменилось правительство – на пост премьер-министра была довольно неожиданно выдвинута Голда Меир[111]. Несмотря на то что у власти по-прежнему находилась Партия труда, в израильской политике по отношению к контролируемым территориям произошли заметные изменения. Изменения эти были связаны с тем, что политические взгляды Голды Меир заметно отличались от взглядов ее предшественника Л. Эшколя, а также с тем, что ключевую роль в правительстве стал играть министр обороны Моше Даян. Генерал армии в отставке и бывший начальник Генерального штаба, М. Даян в качестве министра обороны был «получен в наследство» Голдой Меир от Леви Эшколя, однако оставался на этом посту все то время, что в кресле главы правительства оставалась Г. Меир. Они ушли вместе – спустя несколько месяцев после драматичной октябрьской войны 1973 года (Войны Судного дня), но если для Голды это и в самом деле стало концом общественной карьеры, то М. Даян еще вернулся к власти в 1977 году, приняв неожиданное предложение победившего на выборах лидера правой оппозиции М. Бегина занять пост министра иностранных дел в его правительстве. На протяжении многих лет именно М. Даян играл определяющую роль в выработке израильской политики на занятых в 1967 году территориях: тогдашнего начальника Генерального штаба И. Рабина М. Даян практически полностью отстранил от принятия решений в этой сфере[112], а сменившие И. Рабина Хаим Бар-Лев, Давид Элазар и Мота Гур, работавшие под началом М. Даяна до его отставки с поста министра обороны в начале июня 1974 года, уже приняли сложившееся разделение полномочий как должное. Непримиримый М. Даян, склонный к силовому решению возникавших проблем, имел мало точек соприкосновения с умеренным прагматиком Л. Эшколем, однако с Голдой их тандем был намного более удачным.
