Лысков Юрьевич - «Сталинские репрессии». Великая ложь XX века
В дальнейшем Н.С. Хрущев многократно упоминает в своем докладе 1937 год в связи с массовыми чистками в рядах ВКП(б), при этом выражение «массовый террор» звучит в его речи рефреном. Задачей Хрущева по-прежнему является именно демонизация Сталина.
Н.С. Хрущев: «Используя установку Сталина о том, что чем ближе к социализму, тем больше будет и врагов, используя резолюцию февральско-мартовского Пленума ЦК по докладу Ежова, провокаторы, пробравшиеся в органы государственной безопасности, а также бессовестные карьеристы стали прикрывать именем партии массовый террор против кадров партии и Советского государства, против рядовых советских граждан. Достаточно сказать, что количество арестованных по обвинению в контрреволюционных преступлениях увеличилось в 1937 году по сравнению с 1936 годом более чем в десять раз!»
Десятикратное увеличение числа осужденных по 58-й статье не могло не отразиться на статистике (вряд ли обычная преступность решила в этот год снизиться пропорционально росту числа «политических»), однако такого всплеска числа заключенных ГУЛАГа в статистических данных не наблюдается.
В продолжении доклада Н.С. Хрущев уходит от общего рассмотрения вопроса, приводит ряд частных примеров незаконного осуждения партийных деятелей, после чего резюмирует: «Но нет сомнения, что наше продвижение вперед, к социализму, и подготовка к обороне страны осуществлялись бы более успешно, если бы не огромные потери в кадрах, которые мы понесли в результате массовых, необоснованных и несправедливых репрессий в 1937 — 1938 годах».
Утверждения о массовых репрессиях, которым подверг И.В. Сталин партийный аппарат, остро ставили вопрос мотивации «отца народов». Что подтолкнуло Сталина на эту чистку, затронувшую многих старых большевиков? Н.С. Хрущев ловко обходит эту тему и дает ничего не объясняющий ответ. Который тем не менее можно встретить во множестве публикаций и сегодня:
«Сталин был человек очень мнительный, с болезненной подозрительностью, в чем мы убедились, работая вместе с ним. Он мог посмотреть на человека и сказать: «Что-то у вас сегодня глаза бегают» или: «Почему вы сегодня часто отворачиваетесь, не смотрите прямо в глаза?». Болезненная подозрительность привела его к огульному недоверию, в том числе и по отношению к выдающимся деятелям партии, которых он знал много лет. Везде и всюду он видел «врагов», «двурушников», «шпионов».
Отдельно Н.С. Хрущев проходится по роли Л. Берии в массовых репрессиях сталинского периода: «Центральным Комитетом партии Берия был разоблачен вскоре после смерти Сталина. В результате тщательного судебного разбирательства были установлены чудовищные злодеяния Берии, и он был расстрелян.
Спрашивается, почему же Берия, который уничтожил десятки тысяч партийных и советских работников, не был разоблачен при жизни Сталина? Он не был раньше разоблачен потому, что умело использовал слабости Сталина, разжигая в нем чувство подозрительности, во всем угождал Сталину, действовал при его поддержке».
Выше мы рассматривали, при каких обстоятельствах был «разоблачен» и в чем обвинен Л. Берия. К сожалению, в речи Н.С. Хрущева это далеко не первая и не последняя подобная «оплошность». К преступлениям Берии добавлены «десятки тысяч» уничтоженных партийных и советских работников. Но особо нужно отметить фразу «умело использовал слабости Сталина, разжигая в нем чувство подозрительности, во всем угождал Сталину» — здесь мы видим зародыш будущего мифа о Л. Берии как «сером кардинале» Кремля.
Доклад Н.С. Хрущева на XX съезде КПСС изобилует подобными утверждениями. Ярким примером является формирование мифа о «Большом терроре» 1937 года. Н.С. Хрущев, как мы могли убедиться, говорит вовсе не о репрессиях в нашем современном понимании. Речь идет именно о чистке рядов ВКП(б), которая пришлась на 1937—1938 годы. Фактами преследования старых большевиков возмущены и депутаты съезда. Цифры приводит сам Хрущев: 98 кандидатов в члены ЦК и 1108 депутатов XVII съезда.
Впоследствии тем же фактом будут возмущаться многочисленные читатели доклада «О культе личности и его последствиях». Публикация его тезисов состоялась 26 марта 1956 г. в газете «Правда», сам доклад официально не публиковался до 1989 года, однако в «самиздате» ходили его многочисленные копии, часто искаженные.
1937 год стал именем нарицательным, «потеряв» при этом большую часть смыслов, выраженных в докладе Хрущева. Современное понятие «Большого террора» 1937 года имеет уже совершенно иное значение.
В завершении главы лишь отметим, что в своей борьбе с культом личности Н.С. Хрущев был неразборчив в средствах и шел для достижения цели как на искажения, так и на откровенные подтасовки. В. Земсков в уже цитировавшейся статье «ГУЛАГ (историко-социологический аспект)» замечает: «Свою лепту в запутывание вопроса о статистике заключенных ГУЛАГа внес и Н.С. Хрущев, который, видимо, с целью помасштабнее представить собственную роль освободителя жертв сталинских репрессий, написал в своих мемуарах: «... когда Сталин умер, в лагерях находилось до 10 млн. человек». В действительности же 1 января 1953 г. в ГУЛАГе содержалось 2 468 524 заключенных: 1 727 970 — в лагерях и 740 554 — в колониях. В ЦГАОР СССР хранятся копии докладных записок руководства МВД СССР на имя Н.С. Хрущева с указанием точного числа заключенных, в том числе и на момент смерти И.В. Сталина. Следовательно, Н.С. Хрущев был прекрасно информирован о подлинной численности гулаговских заключенных и преувеличил ее в четыре раза преднамеренно».
Глава 15 Сталин и нападение фашистской германии
Подробный анализ доклада Н.С. Хрущева вряд ли возможен вне рамок специально посвященного ему исследования. Остановимся лишь на наиболее распространенных сегодня мифах, берущих свое начало из речи «О культе личности и его последствиях». Отдельным элементом в обличении Сталина становится для Н.С. Хрущева период Великой Отечественной войны. Здесь впервые звучат тезисы о вине Сталина за поражения 1941 года, а также подвергается сомнению внезапность удара фашистской Германии по СССР.
Н.С. Хрущев говорит: «В ходе войны и после нее Сталин выдвинул такой тезис, что трагедия, которую пережил наш народ в начальный период войны, является якобы результатом «внезапности» нападения немцев на Советский Союз. Но ведь это, товарищи, совершенно не соответствует действительности».
На каких основаниях делает Хрущев такие выводы? Далее в докладе значится: «Многочисленные факты предвоенного периода красноречиво доказывали, что Гитлер направляет все свои усилия для того, чтобы развязать войну против Советского государства, и сконцентрировал большие войсковые соединения, в том числе танковые, поблизости от советских границ. Из опубликованных теперь документов видно, что еще 3 апреля 1941 года Черчилль через английского посла в СССР Криипса сделал личное предупреждение Сталину о том, что германские войска начали совершать передислокацию, подготавливая нападение на Советский Союз».
«Само собой разумеется, что Черчилль делал это отнюдь не из-за добрых чувств к советскому народу, — говорится далее в докладе. — Он преследовал здесь свои империалистические интересы — стравить Германию и СССР в кровопролитной войне и укрепить позиции Британской империи. Тем не менее Черчилль указывал в своем послании, что он просит «предостеречь Сталина, с тем чтобы обратить его внимание на угрожающую ему опасность ... Однако эти предостережения Сталиным не принимались во внимание. Больше того, от Сталина шли указания не доверять информации подобного рода, с тем чтобы-де не спровоцировать начало военных действий».
Если Черчилль, что признает и Хрущев, «делал это отнюдь не из-за добрых чувств к советскому народу», а тем более преследовал интересы «стравить Германию и СССР в кровопролитной войне», как должен был Сталин оценивать такие предупреждения? Мог он предполагать, что Черчилль на время воспылал любовью к СССР и прислал предупреждение в порыве добрых чувств? Мог ли Сталин, напротив, заподозрить в британском предупреждении очередную интригу, нацеленную именно на стравливание СССР с Германией?
Факты предвоенного периода говорили не только о военных приготовлениях Гитлера. Ограничения, наложенные на германские вооруженные силы Версальским договором 1919 года, последовательно игнорировались Германией в 30-х, при полном безразличии стран-гарантов соблюдения договора — Великобритании и Франции. Кое-где не обходилось и без прямого поощрения: в 1935 году было подписано англо-германское Морское соглашение, санкционировавшее строительство Германией мощного военно-морского флота. В 1936-м Великобритания и Франция проигнорировали ввод немецких войск в демилитаризованную Рейнскую область, не обратили внимания на аншлюс Австрии и «подарили» Германии Судетскую область Чехословакии в результате Мюнхенского сговора.
