Жоффруа Виллардуэн - Завоевание Константинополя

Всякий взял себе жилище, какое ему понравилось, а их было достаточно. Так разместилась рать пилигримов и венецианцев. И велика была радость из-за чести и победы, которую им дал Бог, ибо те, кто находился в бедности, теперь пребывали в богатстве и роскоши. Так отпраздновали они Вербное воскресенье{475}, а потом и Великую пасху{476} в этой чести и в этой радости, которую дал им Бог. И они должны были, конечно, как следует восхвалять за это нашего Господа: ведь их всего-то было не более 20 тыс. вооруженных людей, а с Божьей помощью они одолели 400 тыс. человек или даже больше, и притом в самом могущественном городе, какой только был во всем мире, в огромном городе, укрепленном наилучшим образом.

[ПРАВЛЕНИЕ ЛАТИНСКОГО ИМПЕРАТОРА БОДУЭНА ФЛАНДРСКОГО]

[РАЗДЕЛ ДОБЫЧИ]

Тогда возгласили по всему войску от имени маркиза Монферратского, который был предводителем войска, и от имени баронов, и от имени дожа Венеции, чтобы все добро было снесено и собрано воедино, как о том было договорено и скреплено клятвой, чтобы это было сделано под страхом отлучения{477}. А места были определены в трех церквах, и там поставили охрану из французов и венецианцев, самых честных, каких могли сыскать. И тогда каждый начал приносить добычу и складывать вместе.

Кто приносил сполна, а кто — утаивая{478}, ибо алчность, которая есть корень всех зол, не оставляла их; так корыстолюбцы начали попридерживать с этого времени разные вещи, и наш Господь начал их меньше любить{479}. О, Боже, как достойно они вели себя до тех пор! И Господь бог въяве показывал им, что во всех их делах он им споспешествовал и возносил их над всеми прочими людьми; но сколько же раз добрые терпели из-за дурных!

И вот деньги и добыча были собраны воедино; и знайте, что принесено было не все, ибо довольно нашлось там таких, которые удержали кое-что из добычи, невзирая на угрозу отлучения апостоликом. То, что было принесено в церкви, было собрано и разделено пополам между франками и венецианцами так, как о том все и поклялись. И знайте, что когда они поделили добычу{480}, то пилигримы уплатили из своей доли 50 тыс. марок серебром венецианцам{481}; а чуть ли не 100 тыс. марок из нее же они поделили между своими людьми. И знайте, каким образом: двое пеших оруженосцев получили столько же, сколько один конный оруженосец, а два конных оруженосца — столько же, сколько один рыцарь{482}. И знайте, что никто, какого бы он ни был ранга и какие бы ни имел заслуги, не получил больше, чем сколько было решено и установлено, если только не было украдено{483}.

И знайте, что над ворами, теми, кто был уличен, учинили великий суд; и многих повесили. Граф де Сен-Поль приказал повесить со щитом на шее своего рыцаря, который утаил кое-что{484}. И таких, которые утаили из добычи, было много как среди малых, так и среди великих; но это не было известно. Посудите сами, сколь велико было захваченное добро, ибо, не считая украденного и не считая доли венецианцев, там было принесено наверняка на 400 тыс. марок серебром и едва ли не 10 тыс. всяких сбруй и уздечек{485}. Вот таким образом, как вы слышали, была поделена константинопольская добыча.

[ИЗБРАНИЕ И КОРОНАЦИЯ БОДУЭНА (9 — 16 мая 1204 г.) ]

Тогда они собрались на совет, и вся рать изъявила волю, что желает поставить императора, как это и было уговорено{486}. И они проговорили там столько, что назначили другой день; и в этот день должны были избрать 12 человек, на которых возложить выборы{487}. И не могло того быть, чтобы не нашлось многих, которые бы ни рассчитывали и ни желали бы удостоиться столь великой чести, как трон Константинопольской империи. Но самое большое несогласие, которое там произошло, это был спор из-за графа Бодуэна Фландрского и д’Эно и маркиза Бонифация Монферратского; и все говорили, что из этих двух кто-то будет избран императором{488}.

И когда мудрейшие мужи войска увидели, что имеются сторонники и того, и другого, они поговорили между собой и сказали: «Сеньоры, если изберут одного из этих двух знатных людей, то другой проникнется такой завистью, что уведет всех своих людей; и земля может оказаться потерянной; ведь как раз таким образом чуть не была утрачена земля Иерусалимская, когда выбрали Годфруа Бульонского{489} после того, как земля та была завоевана. И граф де Сен-Жилль{490} проникся такой великой завистью, что Стал всячески стараться настроить других баронов и всех тех, кого мог, чтобы они оставили войско; и многие уехали прочь, так что их осталось столь мало, что, не окажи им Бог поддержки, земля была бы утрачена. Вот почему мы должны остерегаться, чтобы с нами не приключилась такая же беда.

Но давайте-ка отыщем способ, как удержать их обоих, с тем чтобы кого бы из двоих Бог ни удостоит быть избранным императором, другой порадовался бы этому; пусть избранный отдаст другому всю землю по ту сторону Рукава, к Тюркии, и какой-либо остров Греции; и пусть тот станет вассалом императора. Таким образом мы сумеем удержать обоих». Как было решено, так и было сделано{491}. И оба согласились на это по доброй воле. И настал день совета, когда совет собрался; и были избраны 12 человек, шесть с одной стороны и шесть с другой{492}. И они поклялись на святых мощах, что они выберут во благо и по совести того, кого сочтут наиболее полезным и лучше всего пригодным к управлению империей{493}.

Так были выбраны 12 человек и был назначен день для выборов{494}. И в день, который был назначен, они собрались в одном богатом дворце, где разместился дож Венеции, одном из самых прекрасных на свете{495}. Там собралось такое множество людей, что это было прямо-таки великое чудо, ибо каждый хотел видеть, кто будет избран. Позвали 12 человек, которые должны были произвести избрание; и они были отведены в некую весьма богатую часовню, которая была в этом дворце. И за ними заперли дверь снаружи так, что с ними никто не остался. А бароны и рыцари остались в этом большом дворце, отделенном от часовни.

И совет продолжался до тех пор, пока они не пришли к согласию{496}. И они поручили молвить слово по доверию всех остальных Нивелону, епископу Суассонскому, который был одним из двенадцати; и они вышли наружу, туда, где были все бароны и дож Венеции. Вы можете представить себе, что на них глядело множество людей, которые жаждали узнать, каков же будет итог выборов. И епископ молвил слово и сказал им: «Сеньоры, благодарением Божьим мы договорились поставить императора; а вы все поклялись, что того, кого мы изберем императором, того вы и будете считать императором, и, если кто-либо захочет воспротивиться этому, вы окажете подмогу избранному. И мы назовем его имя как раз в этот час, когда родился Бог{497}: граф Бодуэн Фландрский и д’Эно».

И крик радости поднялся во дворце, и они понесли его [императора] в церковь. И маркиз Бонифаций Монферратский, с одной стороны, нес его в церковь и выказывал ему всяческий почет, какой только мог. Таким образом императором был избран граф Бодуэн Фландрский и д’Эно, а коронация его определена была на день через три недели после Пасхи{498}. Ну, конечно, вы можете представить себе, что для коронации было изготовлено множество пышных одежд; и стоило для чего их шить{499}.

Накануне коронации маркиз Бонифаций Монферратский женился на императрице, которая была супругой императора Сюрсака и сестрой короля Венгрии{500}. В это же самое время умер один из самых знатных баронов войска по имени Эд де Шанлитт Шампанец; и о нем очень скорбели и оплакивали его и Гийом, его брат, и другие, его друзья; он был погребен с великими почестями в церкви Апостолов{501}.

Настал срок коронации, и император Бодуэн был коронован при великом ликовании и с великими почестями в церкви св. Софии, в год от воплощения Иисуса Христа 1204-й. О радости и о торжестве не надобно и говорить: бароны и рыцари сделали все, что только смогли{502}. И маркиз Монферратский и граф Луи почтили Бодуэна как своего сеньора. После великой радости и коронации его повели в пышном шествии на великое празднество во дворец Львиная Пасть, столь великолепный, что никогда не видели ничего более великолепного. А когда празднество закончилось, император завел разговор о своих делах.

[НАЧАЛО РАСПРИ ИЗ-ЗА САЛОНИКИ]