Людо Мартенс - Другой взгляд на Сталина (Запрещенный Сталин)
Уменьшение урожая зерновых в 1927 и 1928 годах на 3,5-4,5 миллиона тонн по сравнению с 1926 годом было вызвано плохими погодными условиями. В янвре 1928 года Политбюро единодушно решило принять исключительные меры по изъятию зерна у кулаков и зажиточных крестьян для предотвращения голода в городах. "Недовольство рабочих нарастает. Растет напряженность в деревне. Положение выглядит безнадежным.
Городу нужен хлеб любой ценой", писали два последователя Бухарина в 1988 году.(27)
Сталин и партийное руководство видело единственный выход: развивать колхозное движение как можно быстрее.
Бухарин был в оппозиции. 1 июля 1928 года он послал письмо Сталину. Колхозы, писал он, не могут быть выходом, пока не пройдет еще несколько лет, чтобы поднять их на должный уровень, особенно, пока они не могут снабжаться техникой.
"Личное крестьянское хозяйство должно поощряться, и отношения с крестьянством должны быть нормализованы".(28) Развитие частного предпринимательства стало основой политической линии Бухарина. Он соглашался, что государство должно изымать часть продукции индивидуальных хозяйств для развития промышленности, но это должно делаться за счет рыночных механизмов. В октябре того же года Сталин настаивал: "В рядах нашей партии есть люди, желающие, возможно, сами того не понимая, приспособить наше социалистическое строительство по вкусам и нуждам нашей "советской" буржуазии".(29)
Положение в городах ухудшалось. В 1928 и 1929 годах было ограничено потребление хлеба, потом сахара, чая и мяса. С 1 октября 1927 года до начала 1929 цены на сельхозпродукцию выросли на 25,9 процента. Цены на зерно на свободном рынке выросли на 289 процентов.(30)
В начале 1929 года Бухарин, рассуждая о звеньях в единой цепи социалистической экономии, добавил:
"Кулацкие кооперативы будут, таким же образом, через банки и т.д., врастать в ту же систему..."
Здесь и там классовая борьба в сельских районах вспыхивает в ее прежних проявлениях, и, как правило, эти вспышки провоцируются кулацким элементом. Однако, такие инциденты, как правило, случаются в тех местах, слаб аппарат местных Советов. "Как только этот аппарат будет улучшен, как только все низовые отделы Советского правительства станут сильнее, как только местные сельские партийные и комсомольские организации наладят работу и станут сильнее, этот феномен, и это вполне очевидно, станет более и более редким и, в конечном счете, исчезнет не оставив и следа".(31)
Бухарин уже последовал за социал-демократической политикой "классового мира" и был слеп по отношению к безжалостной борьбе кулаков в их противостоянии коллективизации всеми средствами. Он видел причину классовой войны в "слабости" партийного и государственного аппарата, не понимая, что там уже были агенты кулаков, и их влияние было ощутимым. Чистка этого аппарата сама по себе была классовой борьбой, связанной с наступлением на кулачество.
На Пленуме Центрального Комитета в апреле 1929 года Бухарин предложил импортировать пшеницу, положить конец исключительным мерам против "крестьянства", поднять цены на сельскохозяйственную продукцию, поддержать "революционную законность", снизить темпы индустриализации и ускорить развитие средств для сельского хозяйства. Каганович отвечал ему:
"Вы не дали новых предложений, и Вы не способны на это, поскольку их нет в природе, потому что мы противостоим классовому врагу, который атакует нас, который отказывается отдать излишки зерна для социалистической индустриализации и который заявляет: дайте мне трактор, дайте мне избирательное право, а потом я дам пшеницу".(32)
Первая волна коллективизации.Сталин решил принять вызов, довести социалистическую революцию до села и вступить в бой с последним капиталистическим классом в Советском Союзе, кулаками, сельской буржуазией.
Кулачество.Буржуазия всегда утверждала, что Советская коллективизация "уничтожила динамичные силы деревни" и стала причиной постоянного застоя в сельском хозяйстве. Кулаки описываются как единоличные "динамичные и предприимчивые" крестьяне. Все бы ничего, но эти идеологические басни нацелены на очернение социализма и прославление эксплуатации. Для того чтобы понять классовую борьбу, проходившую тогда в СССР, необходимо попытаться получить более реальное представление о русском кулаке.
В конце девятнадцатого века специалист по русской крестьянской жизни писал следующее:
"В каждой деревенской общине было 3-4 обычных кулака, а также с полдюжины типов того же рода, но помельче... Им не нужны были ни техника, ни промышленность; только сноровка для того, чтобы обратить себе в доход нужды, печали, страдания и неудачи других.
Отличительная черта этого класса - грубая, решительная жестокость всесторонне образованного человека, проделавшего путь от нищеты до благополучия и пришедшего к тому, чтобы рассматривать добычу денег любыми средствами как единственное занятие, которому должно посвятить себя разумное существо".(33)
Э.Д.Диллон, из США, имевший основательные знания по старой России, писал:
"Из всех человеческих монстров, когда-либо встречавшихся мне в моих странствиях, я не могу припомнить никого столь же зловредного и гнусного, как русский кулак".(34)
Колхозы превосходят кулаков.Если бы кулаки, представлявшие пять процентов крестьянства, с успехом расширили свою экономическую базу и определенно утвердили бы себя как главную силу на селе, то социалистическая власть в городах не смогла бы устоять, находясь в окружении буржуазных сил. Восемьдесят два процента Советского населения составляли крестьяне. И если большевистская партия не смогла бы больше обеспечить продовольствием рабочих по относительно низким ценам, то сами основы власти рабочего класса оказались бы под угрозой.
Следовательно, было необходимо ускорить коллективизацию в определенных секторах деревень для того, чтобы, основываясь на социалистических принципах увеличить производство товарного зерна. Весьма существенным для успеха в ускорении индустриализации было удержание рыночных цен на зерно на относительно низком уровне. Растущая сельская буржуазия никогда бы не приняла такую политику. Только бедняки и среднее крестьянство, организованное в кооперативы, могло ее поддержать. И только индустриализация могла обеспечить оборону первого социалистического государства. Индустриализация позволила бы модернизировать деревню, увеличить производительность и повысить культурный уровень. Для построения твердой материальной базы социализма на селе требовалось наладить выпуск тракторов, грузовиков и сельхозмашин. Успех этого дела предполагал увеличение темпов индустриализации.
1 октября 1927 года в колхозах состояло 260 тысяч крестьянских семей. На 1 июня 1929 года их насчитывалось уже 1 008 000.(35) За четыре месяца с июня по октябрь процент крестьян-колхозников вырос с 4 до 7,5 процента.(36)
В течение 1929 года коллективные хозяйства произвели 2,2 миллиона тонн товарного зерна, столько же, сколько производили кулаки за два года до того. Сталин предсказывал, что в следующем году городу будет поставлено 6,6 миллиона тонн.
"Теперь мы способны провести решительное наступление на кулачество, сломить их сопротивление, уничтожить их как класс и заменить их продукцию продукцией колхозов и совхозов".(37)
Пламенное массовое движение.После призыва Центрального Комитета большевистской партии к ускорению коллективизации, в стране развернулось стихийное движение, поддерживаемое активистами, молодежью, солдатами, возвращающимися после срочной службы и местным партийным аппаратом.
В начале октября 7,5 процента крестьян уже вступили в колхозы, и движение нарастало. Партия, давшая генеральное направление на коллективизацию, стала, как бы, коллективным разумом массового движения, которым она не управляла:
"Главным фактором нашей социально-экономической жизни в настоящее время ... является огромный рост колхозного движения.
Сейчас кулаки экспроприируются массами бедных и средних крестьян, массами, на практике проводящими сплошную коллективизацию".(38)
В апреле, во время ратификации первого пятилетнего плана, партией планировался на 1932-1933 годы уровень коллективизации в 10 процентов. При этом колхозы и совхозы должны были давать 15,5 процентов от общегосударственного сбора зерна. Этого было достаточно, чтобы вытеснить кулаков.(39) Но в июне секретарь партии по Северному Кавказу, Андреев, доложил, что уже 11,8 процента семей вступили в колхозы, и что к концу 1929 года будет достигнут уровень в 22 процента.(40)
1 января 1930 года 18,1 процента крестьянских семей были членами колхозов. Месяцем позже это число составило 31,7 процента.(41) "Коллективизация быстро развивалась сама по себе, добиваясь успеха главным образом в результате инициативы сельских кадров. Центр рисковал утратить контроль над кампанией".(42)
