Олег Гончаренко - Закат и гибель Белого флота. 1918–1924 годы
А Временное правительство продолжало свою разрушительную работу на фронте и в тылу воюющей России. Дьявольский «приказ № 1» разрушил стержень, удерживавший святая святых любой военной организации — субординацию, и возвел в превосходную степень права армейских низов, словно бы открыв ящик Пандоры. Советы солдатских, матросских и рабочих депутатов начали прибирать к рукам всю жизнь страны благодаря попустительству и слабости Временного правительства. К маю 1917 года был создан Союз офицеров армии и флота, своего рода противовес безликим и малоэффективным, повсеместно возникшим мелким и крупным советам, а в Могилеве, при ставке Верховного главнокомандующего, был созван Съезд офицеров. Он исключал политические цели и был направлен на поиск путей для поднятия боевой мощи армии во имя спасения Отечества. Выступившие на этом съезде единодушно отмечали катастрофическое положение армии, беспощадно характеризуемое многими выступавшими как «развал». Попросивший слово генерал от инфантерии Михаил Алексеев, недавний участник военного заговора против законного монарха, восклицал: «Отечество в опасности! Мы слишком привыкли к этой фразе!» Далее, развивая мысль, он продолжал о необходимости создать Корпус русских офицеров, вдохнуть порыв в сердца защитников Отечества, переломить ход войны и навести порядок в тылу. На этом же съезде генерал-лейтенант Антон Иванович Деникин произнес свои известные слова, обращаясь к присутствовавшим на нем солдатским делегатам: «Берегите офицера! Ибо от века и доныне он стоит верно и бессменно на страже русской государственности. Сменить его может только смерть!».
Однако ни пламенный призыв Алексеева, ни открытое обращение Деникина к представителям солдатских масс не возымели решительно никакого действия — все продолжало оставаться как прежде. Процесс разложения, попускаемый Временным правительством, уже слишком далеко зашел и в жизни российской армии. Результатом призывов Алексеева спасать Отечество явилась отставка и замена его Временным правительством генералом Корниловым. Преемник Верховного главнокомандующего казался на первый взгляд вполне удобной фигурой, но главное, в чем ошибалось правительство, назначая Корнилова командовать почти погибшей армией, — убеждения генерала. «Старое рухнуло! — заявил Корнилов вскоре после отречения государя. — Народ строит новое здание свободы, и задача народной армии всемерно поддерживать новое правительство!» Далеко не все офицерство встретило подобные утверждения с восторгом, однако в данный момент пугающего безвластия для армии был необходим вождь, личность, умеющая сплотить и удержать ее от поражения в войне.
Очень быстро Корнилов пришел к убеждению в том, что опыты либеральных демократов над армией с февраля по июль 1917 года лишь ухудшили ее положение и практически уничтожили систему управления армией на всех уровнях. Некогда победоносное воинство постепенно таяло и превращалось в трудноуправляемую вооруженную массу, готовую идти за любым демагогом, потакающим ее шкурническим инстинктам. В своей работе Корнилов, прежде всего, нашел опору в офицерах и лучшей части солдат, а также в воинских организациях, которые возникли в последние пять месяцев, — таких как Союз армии и флота, Союз казачьих войск под руководством Алексея Максимовича Каледина и Союз Георгиевских кавалеров. Его активная деятельность на своем посту позволила достичь некоторых результатов — утихла буйная разнузданность солдатских масс; офицерами кое-как сдерживалась дисциплина, однако все это не остановило усиливающийся поток пораженческой пропаганды, которую вели законспирированные большевистские агитаторы и даже представители правительства, продолжавшие заигрывать с армейскими низами.
Наиболее активная часть офицерства пыталась предлагать Корнилову формирование особых частей, верных долгу, по наведению порядка в частях и преданию агитаторов суду по закону военного времени. Но обоснованные и четкие рапорты по какой-то странной причине не доходили до него. Предложения оставались нереализованными. Не было ясных директив у Корнилова и от правительства. Бездействие парализовало его благие начинания, и все оставалось как прежде, пока тем временем правительство не сочло его слишком опасным для революции и 7 сентября 1917 года предпочло изолировать наиболее активную и государственно-мыслящую часть генералитета, арестовав, а затем и отправив в Быховскую тюрьму около 20 человек, — самого Корнилова, Деникина, Маркова, Романовского и других. Одновременно с этим Временное правительство освободило большевиков, в том числе Троцкого, арестованных за попытку июльского переворота 1917 года.
На свободе оставался генерал Алексеев, пытавшийся соединить воедино лучшую часть офицерства, готовую в нужный момент поддержать выступление против Временного правительства и, возможно, участвовать в его свержении для установления прочной власти, ориентированной на интересы России. Алексеев был уволен из армии и проживал в Петрограде под надзором Совета депутатов и Временного правительства, однако, даже не сохранив формального положения в армии, Алексеев действовал в условиях полной конспирации, ведя сначала моральную обработку надежных офицеров путем личных встреч и даже публикациями в патриотически настроенной прессе. Кроме того, в Петрограде Алексеев являлся душой политической организации «Русская государственная карта». Она была создана бессарабским помещиком и депутатом Государственной думы Владимиром Митрофановичем Пуришкевичем и стала объединяющим центром многих сил, готовых повоевать за интересы державы. На Алексеева возлагалась задача по координации довольно большой составляющей этой организации — объединение и связь с сохранившими порядок и дисциплину воинскими частями. И хотя таковых к этому моменту оставалось не так уж и много — военные училища и школы прапорщиков, но все же координационная работа Алексеева была поистине титанической. В этих частях, не получавших уже давно никаких приказаний и директив из штабов и от командования, существовала тем не менее готовность выступить для установления и поддержания порядка, и в этом случае их связь с Алексеевым, как неким представителем осведомленной высшей власти, была важной для обеих сторон.
В Петрограде находилась и значительная часть офицерства, служившая в запасных частях, в военных школах или оказавшихся в столице по разнообразным причинам — от пребывания в госпитале до служебных командировок. Именно со многими из них Алексеев стремился поддерживать связь, пытаясь из разрозненных знакомств создать сеть единомышленников, сообщить им устремленность к необходимости перемены власти, сформировать из единомышленников сначала подпольную офицерскую организацию, а затем в нужный момент развернуть на ее основе боевые воинские части. Для того чтобы не утратить людей, не имеющих жилья и возможности оставаться в Петрограде, Алексеев поручил полковнику лейб-гвардии Преображенского полка Петру Александровичу Веденяпину, одному из своих ближайших помощников, войти в состав некоммерческого общества борьбы с туберкулезом под названием «Капля молока» и направить деятельность общества в сторону открытия питательного пункта и своего рода подпольное управление «этапного коменданта».
Одним из стратегических замыслов Алексеева был пуск в ход нескольких бездействующих петроградских заводов, по согласованию с их владельцами, чтобы под видом рабочих разместить до переворота организованные офицерские группы. Эта деятельность генерала дала делу новое название — «Алексеевская организация»; ее филиал был открыт и в Москве. Однако Алексеев не торопился смещать власть вооруженным путем. Он ожидал нового правительственного кризиса, который неизбежно спровоцируют большевики, и тогда он был готов предложить правительству услуги по стабилизации обстановки силами своих офицерских отрядов при условии перемены политического курса — от леволиберального к умеренно-консервативному республиканскому правлению. О монархии речи быть не могло, ибо членство в военной масонской организации и личные убеждения Алексеева не позволяли ему способствовать восстановлению в России самодержавного строя правления.
Вместе с тем Алексеев допускал и иной ход развития событий, и даже временную победу большевизма. В этом случае, полагал генерал, члены его организации должны были отступить на Дон, где уже существовала сепаратная донская власть, провозгласившая себя независимой, и где при помощи Алексея Максимовича Каледина можно было бы основать платформу для организации небольшой армии и продолжить борьбу за республиканский строй против большевизма. Республиканские убеждения владели и частью быховских узников. Корнилов приветствовал свержение самодержавия и даже хвастливо заявлял своим офицерам, что некогда сам «арестовывал царицу». Марков был иных убеждений и надеялся на изменения к лучшему, должные произойти с падением самодержавия. Романовский считался социалистом до конца своих дней, Лукомский принадлежал к военной масонской ложе. Деникин полагал, что монархия в России — уже отживший институт власти.
