Юрий Мухин - Третья мировая над Сахалином, или кто сбил корейский лайнер?

Отлив обнажил поверхность скал. Была идеальная пого­да для сбора водорослей. Приготовив свои инструменты — лезвие ножа на длинной ручке и мешок, он вошел в воду, но его внимание привлек сверкающий предмет на сухой скале, лежащий так, как будто был заброшен туда ветром или не­ожиданно высокой волной. Любопытствуя, Тошио прибли­зился к предмету и подобрал его. Этот предмет, приблизи­тельно от девяти до двенадцати дюймов длиной и примерно полдюйма толщиной, был сделан из сверкающего металла, «как будто бы новый», и был чрезвычайно легким. Он был сделан из коричневой ячеистой сердцевины, покрытой алю­минием. На его краях были отметины, как будто он был вы­ломан или вырван. Татеваки Тошио подумал, что это был тот самый материал, из которого обычно строят самолеты. И на самом деле, ведь двенадцать дней назад случилась та катастрофа с Боингом. Может быть это?.. «Нет, это невоз­можно», — подумал он. Катастрофа произошла более чем в четырехстах милях отсюда, и обломки не могли дрейфо­вать так далеко, и вдобавок против течения. Татеваки То­шио взял этот кусок с собой.

В тот вечер, сидя с чашкой саке со своими друзьями, он решил удивить их и, вытащив кусок металла, сказал сме­ясь: «Смотрите, я нашел кусок корейского самолета!» Есте­ственно, никто не поверил ни одному его слову, но Татева­ки Тошио продолжал гордиться своей находкой, которую он положил на телевизор в гостиной. Три дня спустя, 16 сен­тября 1983 года, в вечерних новостях телестанции НВС на Хоккайдо была показана передача из Вакканая о поисках останков рейса 007. Когда Тошио сидел перед телевизором со своей семьей, что-то неожиданно привлекло его внима­ние. На экране он увидел полицейского «с севера» (Вакка­най находится на самом севере Хоккайдо), который держал фрагмент корейского самолета, точно такой же, как тот, ко­торый нашел сам Тошио и который сейчас лежал на теле­визоре. Тошио не мог отвести глаз от экрана. Интуиция не подвела его. Это был действительно кусок корейского само­лета. Но как же быть с течением?

В этот вечер все разговоры шли только об этом куске металла. Татеваки Тошио почти не спал ночью и на следую­щий день отправился повидать мистера Ишизава, мэра де­ревни, чтобы рассказать тому о своей находке. Мистер Иши­зава немедленно сообщил полиции и JMSA и собрал сове­щание. К берегу могло прибить и другие обломки, и было решено организовать поиски вдоль части берега, принадле­жащей общине. В экспедиции участвовала все жители де­ревни. К ним присоединились представители прессы, жур­налисты, фотографы и даже съемочная группа. Сосед Тате­ваки Тошио, мистер Мийяно, предприниматель и владелец небольшого отеля, возглавил группу из шести человек, ис­следовавших берег неподалеку от Нагахамы, до которого чрезвычайно трудно добраться. В первый же день группа Мийяны нашла почти дюжину кусков, включая один пло­щадью шесть квадратных футов. Всего же они нашли более двадцати обломков.

Новости были вскоре опубликованы в газетах. В про­ливе Цугару и в заливе Учиюра, у южного побережья Хок­кайдо, были найдены другие обломки. JMSA решило провес­ти поисковую операцию всеми силами, которые нашлись в Аомори, региональной столице. Они включали патрульное судно «Ориасе», вертолеты и сухопутную поисковую коман­ду, организованную городским управлением и местной ры­боловной ассоциацией. Но власти были обеспокоены толь­ко одним: каким образом обломки корейского авиалайнера, который, как предполагалось, разбился в Татарском проливе неподалеку от Монерона, дрейфовали так долго к югу, про­тив течения? Газеты сочиняли изощренные гипотезы о том, что обломки пересекли Охотское море, прошли между Ку­рильскими островами и были отнесены на юг вдоль Тихо­океанского побережья. Наконец 19 сентября Гидрографиче­ская служба JMSA опубликовала свой отчет. Согласно этому отчету, обломки не могли дрейфовать от Монерона к тону месту на берегу пролива Цугару, где они были найдены. Из-за течения Цусима Шио они не могли бы дрейфовать на юг, в Японское море. Из Тихого океана они не могли двигаться против течения в проливе Цугару, идущего на восток.

Соответственно, хотя в отчете JMSA этого и не гово­рилось, обломки, найденные в проливе Цугару, могли ока­заться только в той части Японского моря, которая распо­ложена к югу от входа в пролив. Это объясняет тот факт, почему никаких обломков корейского лайнера не находили неподалеку от Монерона в течение девяти дней. Как и по­дозревал адмирал Имамура, корейский «Боинг» разбился не в этом районе, а гораздо южнее. Обломкам просто нужно было какое-то время, чтобы отдрейфовать на север к Монерону. Загадка исчезновения рейса 007 начала прояснять­ся. Если было бы признано, что самолет упал не у Монеро­на, а гораздо дальше к югу, тайна была бы частично разга­дана. Отсутствие обломков в первые несколько дней, время, которое понадобилось обломкам, чтобы появиться, их рас­сеивание по этой территории и их присутствие так далеко к югу — все это начало приобретать смысл.

Но тотчас же возникала другая проблема. Если корей­ский авиалайнер не упал возле Монерона, то что же тогда показывают данные радара, обломки какого самолета были найдены на другой день после катастрофы и что за самолет взорвался на глазах у рыбаков «Чидори Мару»? Если это не был KAL 007, который разбился у Монерона, то что? Пока можно было утверждать, что разбился KAL 007, оставалось также возможным затемнять значение фактов, которые в ином случае подразумевали бы, что было сбито несколь­ко самолетов, и замаскировать все это дело одним-единственным несчастным случаем, развеяв подозрения публики поверхностным объяснением. Но если, тем не менее, стало бы ясно, что 007 разбился не у Монерона, а в четырехстах милях к югу, взрыв, который наблюдали на «Чидори Мару», не мог быть взрывом корейского «Боинга-747». Это была версия, которую не были готовы принять власти ни одной страны. Для того, чтобы не давать заднего хода перед пуб­ликой, не выставлять напоказ роль США и не посеять со­мнений в собственной доброй воле, нужно было принять решение, и как можно быстрее.

20 сентября дилемма была разрешена вполне элегант­но, по крайней мере, с точки зрения японского правитель­ства. Представитель японских воздушных сил самооборо­ны (JASDF) объявил, что обломки, найденные на юге, при­надлежали беспилотным самолетам-мишеням, которые JASDF использовала для тренировки своих пилотов. «Se non е vero, е ben trovato» [«Остроумное объяснение, хотя и не­верное».— Е.К.]. В Японии официальные заявления имеют особый вес и редко ставятся под сомнение. Если JASDF зая­вило, что обломки, найденные к югу от места катастрофы, принадлежали самолетам-мишеням, проблема, связанная с их появлением здесь, была, следовательно, разрешена. По­иск на юге был прекращен. С этого дня об обломках в про­ливе Цугару никто не вспоминал. Когда я начал мои собст­венные поиски на японском побережье, обломков, которые я искал, казалось, никогда не существовало.

Заявление JASDF предотвратило дальнейшие разбира­тельства относительно происхождения обломков, но не сня­ло проблемы. Обломки были найдены к югу от Хоккайдо в проливе Цугару и были зарегистрированы во время их обнаружения местными полицейскими властями, которые сохранили эту информацию в своих архивах. Эти обломки были посланы на авиабазу в Читозе, где их изучала комис­сия экспертов. Они определили что это фрагменты «Боин­га-747». Их отчет хранится где-то в архивах. Позднее JASDF отвергла результаты работы комиссии, объявив, что облом­ки принадлежат не корейскому лайнеру, а самолетам-мишеням. Тем не менее эти обломки были возвращены «Корей­ским авиалиниям» — факт, который подтвердил адмирал

Масайоши Като. Все ли обломки были возвращены? Я не знаю. Но если обломки не принадлежали корейскому авиа­лайнеру, почему же тогда их вернули авиакомпании?

Все это время активность вокруг Монерона возрастала. 16 сентября спасательное судно советского военно-морского флота «Георгий Козмин», используя мини-подлодку, подня­ло со дна моря, с глубины около 160 метров, то, что выгля­дело как секция крыла, приблизительно десять метров дли­ной. Ни одна из японских газет не сообщила об этой наход­ке за исключением «Тоо Ниппо», местной газеты, выходящей в городе Аомори, в номере от 17 сентября. О нем не написа­ла ни одна англоязычная или иностранная газета. Если бы «Боинг-747» на самом деле разбился бы там, крыло должно было бы оказаться частью этого самолета, и такое откры­тие было бы сенсацией. Кому был нужен этот заговор мол­чания? Представители Советского Союза ничего не сказали об этом, хотя посол Павлов и сообщил об обнаружении че­тырех фрагментов 9 сентября. Очевидно, русские не считали, что кусок крыла являлся частью корейского самолета.

Американский военно-морской флот, тем не менее, дол­жен был знать об этом открытии, поскольку новости посту­пили с базы JMSA в Отару, где были также расквартирова­ны корабли Седьмого флота США. Почему военные моряки молчали? Если русские подняли десятиметровый кусок кры­ла корейского авиалайнера, это означало бы, что они обна­ружили остов самолета и могли бы найти и черные ящики. Маловероятно, что военно-морской флот США просто при­сутствовал бы рядом и позволил русским поднять черные ящики прямо у себя на глазах, не говоря ни слова. Когда де­сять дней спустя русские передали японскому патрульному судну «Цугару» в присутствии представителей ИКАО пер­вые обломки, найденные в их территориальных водах, сек­ции крыла среди них не было. Если она не принадлежала корейскому авиалайнеру, то тогда от какого же она само­лета?