Сьюзен Бауэр - История Древнего мира: от истоков цивилизации до падения Рима
Новый человек
Между 78 и 44 годами до н. э. Спартак возглавляет мятеж, а Юлий Цезарь заключает союз с Помпеем и Крассом
В 78 году до н. э. Сулла умер в своем загородном имении. Он женился пять раз и произвел двадцать три ребенка; последний, Постум Корнелий Сулла, родился уже после его смерти.
Отзвук соперничества между Суллой и Марием все еще громыхал. Правая рука Суллы, человек по имени Помпей, повел армию на Иберийский полуостров, чтобы сражаться против одного из союзников Мария. Другая армия двинулась на восток, пытаясь завершить войну против понтийского царя, которую Сулла оставил незаконченной, вернувшись в Рим. Учитывая эти две войны и бесконечную войну римлян с пиратами в Средиземном море, большая часть римской армии находилась вне Италийского полуострова.
Отсутствие у Рима в метрополии вооруженных сил армии подтолкнуло другую группу рабов поднять мятеж. На этот раз это были опытные бойцы, тренированные для участия в публичных римских играх: гладиаторы.
Сражения, проводимые рабами для развлечения зрителей, устраивались со времен этрусков. С III века до н. э. на римских общественных праздниках все чаще наслаждались гладиаторскими боями.[279]
Зарубежные войны Рима давали все больше и больше рабов, пригодных для подобных игр — пленных солдат из Галлии, с Иберийского полуострова, из Фракии, Сирии и Греции.‹1263› Успешный гладиатор мог заработать свою долю популярности и становился объектоом восхищения («Мужчины отдают им свои души, женщины — свои тела», — писал римский богослов Тертуллиан), но он оставался презираемым членом римского общества. «[Римляне] и превозносят, и растаптывают, унижают их, — заключал Тертуллиан, — и это правда, они открыто приговаривают их к позору и потере гражданских прав… Они принижают тех, кому поклоняются: искусство они возвеличивают, артиста — унижают».‹1264›
Одна из самых печально известных обучающих школ для гладиаторов находилась в городе Капуя, к югу от Рима, где хозяин гладиаторов держал взаперти целую группу рабов. «Большинство было галлами и фракийцами, — пишет Плутарх. — Они не делали ничего плохого, но лишь из-за жестокости хозяина их держали в закрытых камерах, пока не подходило время принимать участие в бою».‹1265› В 73 году до н. э. семьдесят восемь этих гладиаторов смогли вырваться из своих казарм. Они напали на ближайшую лавку мясника, чтобы раздобыть ножи и шампуры, а затем бежали из города. Когда за ними прибыли войска из Капуи, гладиаторы разбили их и забрали их оружие.
Это стало началом войны, которая длилась около двух лет и получила название Гладиаторской.[280] Гладиаторы выбрали себе в вожди, человека по имени Спартак. Плутарх говорит, что он был фракийцем «из кочевых племен», но «весьма образованным и культурным, и казался скорее греком, чем фракийцем» (это являлось неким родом комплимента.) Спартак оказался блестящим стратегом. Против гладиаторов было послано три тысячи римских солдат; повстанцев загнали в горы, откуда оставалось лишь два пути спасения: через проход, охраняемый римлянами, и вниз по крутой скале с другой стороны. Но скала была покрыта дикой виноградной лозой. Под руководством Спартака пойманные в ловушку гладиаторы срезали лозы и сплели лестницы, по которым затем незаметно спустились вниз к подножию скалы. Потом они обошли скалу, подойдя к месту, где стояли лагерем ничего не ожидавшие римляне, атаковали их и захватили весь лагерь.‹1266›
После этого повстанцы разгромили еще несколько римских отрядов, высланных против них, и начали приобретать все более высокое представление о собственных силах. Согласно Ап-пиану, армия Спартака выросла до 75 тысяч человек, и римлянам пришлось полностью изменить свое мнение о сопернике. «Нелепая и презираемая вначале война, — говорит Аппиан, — стала грозной для Рима».‹1267›
Спартак, видимо, хотел лишь вернуться домой — он попытался уговорить товарищей повернуться спиной к Риму и уйти через Альпы, где затем они могли бы рассеяться в родных землях Фракии и Греции. Но бойцы не послушали его. «Они были сильны своей численностью, — говорит Плутарх, — и полны самонадеянности, и они пошли по Италии, опустошая все на своем пути».‹1268›
Это обеспокоило Сенат до такой степени, что против гладиаторской армии были посланы оба консула. Когда оба потерпели поражение, Сенат назначил руководителем подавления мятежа Красса, одного из офицеров Суллы. Его первое столкновение с войском Спартака закончилось постыдным отступлением римлян. После этого Красс проявил жестокость, какая характеризовала всех товарищей Суллы: он вывел вперед пятьсот пехотинцев, находившихся на переднем крае сражения, и по жребию приговорил пятьдесят из них к смерти, причем остальная армия наблюдала за казнью жертв. Это действие стало известно как «децимация».
Этот шаг возымел ожидаемый эффект, укрепив решимость солдат к следующему столкновению. Спартак был оттеснен к берегу, где он договорился с флотом пиратов, согласившихся перевезти его армию на Сицилию. Однако пираты просто взяли у него деньги и уплыли, оставив его стоять на берегу в Регии, на самом кончике италийского «сапога».
Это означало, что армия рабов сосредоточилась на крохотном полуострове, и Красс приказал своим людям построить стену через перешеек полуострова с пятнадцатифутовым рвом перед нею. Спартак оказался в ловушке, но ненадолго; когда на обе армии обрушилась метель, он завалил часть рва грязью, бревнами и ветками, вывел большую часть армии из ловушки и увел прочь.
После этого в Риме решили, что Крассу нужна помощь. Аппиан говорит, что Сенат «приказал армии Помпея, которая только что прибыла из Испании, стать подкреплением».‹1269› Красс удвоил свои усилия, отчаянно надеясь закончить войну до того, как его коллега (и соперник) Помпей прибудет, чтобы украсть часть его славы. «Некоторые люди уже громогласно заявляли, что победа в этой войне принадлежит Помпею, — пишет Плутарх, — ему только осталось прийти и сразиться, говорили они, и война закончится».‹1270› Красс готовился к последнему штурму, когда люди Спартака, которых испортил успех (они были настолько самоуверенны, что больше не обращали внимания на своего предводителя), провели неверную по времени и плохо спланированную атаку на римские позиции. Римские войска теперь наконец-то оказались способны отбить эту атаку. Большинство гладиаторов разбежалось; Спартак, атаковавший непосредственно Красса, был брошен своими товарищами и убит в бою.
К несчастью для Красса, только что прибыл Помпей. Он выловил и убил множество бежавших рабов. Шесть тысяч, захваченных живыми, были распяты вдоль всего пути от Капуи до Рима; кресты протянулись почти на всю длину Аппиевой дороги.‹1271› Большинство увидело в этом заслугу Помпея, а не Красса, которого сам Помпей поддержал, послав в Сенат письмо со словами, что в битве, конечно, победил Красс, а он «выдрал корни войны».‹1272›
На следующий, 70 год до н. э., оба, и Красс, и Помпей, были выбраны консулами. Плутарх говорит, что они все время спорили и ничего не делали, но создавали себе популярность у людей, раздавая зерно.‹1273› В них все больше видели защитников простых людей; на короткое время римским избирателям показалось, будто власть аристократии и коррупция, которая изъязвила Рим, убывают. Самым большим пороком Помпея оставалось пристрастие ставить себе в заслугу чужие достижения. А молодой политик Цицерон усердно повел кампанию против коррупции сенаторов; в 70-м году до н. э. он возбудил иск и осудил аристократа Верреса за коррупцию, и тот не смог отвертеться.
Поэтому, когда пираты в Средиземном море стали серьезной проблемой, трибуны, представлявшие римский народ, сочли разумным поручить их уничтожение Помпею. Ему следовало предоставить временное командование огромной военной силой, которая включала не только все римские корабли в Средиземном море, но также сто тысяч римских солдат, что позволило бы быстро разрешить проблему.‹1274› Сенат, который не хотел, чтобы столь большая сила сконцентрировалась в руках одного человека, возразил; но Ассамблея проголосовала за назначение Помпея.
Его успех был решительным и огромным, сделав Помпея необычайно популярным в народе. Его семья быстро поднималась и вскоре стала одной из самых могущественных в Риме — настолько, что Юлий Цезарь (который вернулся в Рим после смерти Суллы) попросил разрешения жениться на его дочери Помпее. Помпей согласился на свадьбу и немедленно снова отправился в кампанию. После триумфальной победы над пиратами его наградили правом командовать все еще длящимся сражением против Понтийского царства на востоке.
