История Канады - Крейг Браун
Джонсон-старший проиграл выборы 1962 г., модернизировал свою партию и привлек националистов, не менее пламенных, чем те, которые были в кабинете Лесажа. Сделанного либералами не разрушали, но денег, чтобы продолжать их начинания, не нашлось. Правительство Джонсона-старшего могло позволить себе лишь постоянно оспаривать каждую федеральную попытку ограничивать автономию Квебека. Во Франции его ярым союзником стал президент Шарль де Голль, который расценивал Канаду лишь как одну из англосаксонских стран, которые унижали его во время войны. Квебек служил бы удобной заменой для новой славной эпохи, которую его Пятая республика создавала Франции[474]. Статус представителей Даниэля Джонсона-старшего в Париже вырос[475]; с послом же Канады обходились пренебрежительно, а генерал-губернатору генерал-майору Жоржу Ванье[476] было резко отказано в визите[477]. Лестер Пирсон пребывал в гневе и растерянности.
Из всех проектов, которые символизировали новый Квебек, самый грандиозный вовсе не имел никакого отношения к провинции. Мэру Монреаля Жану Драпо пришла в голову идея отпраздновать столетие Конфедерации проведением всемирной выставки. Он разрекламировал эту свою идею, а затем запугиванием и шантажом заставил Оттаву и город Квебек сотрудничать друг с другом. Несмотря на то что в Канаде имеется множество открытых пространств, для выставки решено было создать на реке Св. Лаврентия искусственные острова из грунта, вынутого при сооружении в Монреале новой системы метро. Среди всех нелепостей, нагроможденных к этому столетнему юбилею, Экспо-67 заняла первое место. Город, который не мог позволить себе избавиться от трущоб или обеспечить очистку сточных вод, тратил миллионы на показуху. Более того, по мере приближения сроков забастовки и разногласия почти гарантировали, что проект не будет закончен вовремя.
И все же, к всеобщему удивлению, а затем и восхищению, Экспо-67 открылась в назначенный срок. Позднее нахлынула перехлестывающая через край радость и даже некоторое самодовольство, когда канадцы осознали, что именно они спонсировали этот чистый высокохудожественный и новаторский источник наслаждения. Той теплой весной 1967 г. быть канадцем вдруг стало очень здорово. «Этот невероятный Драпо» стал национальным героем, естественным претендентом на место Джона Дж. Дифенбейкера, если бы консерваторы могли от него освободиться. Можно было легко забыть, что перед этим квебекские сепаратисты целый год подвешивали к номерным знакам машин самодельные таблички с лозунгом «100 лет несправедливости». На сей раз, когда приехала королева, никаких негодующих толп не было. И пусть визит президента США Линдона Б. Джонсона, недовольного критическим отношением Канады к его политике во Вьетнаме, был сугубо формальным, лишь немногих канадцев это расстроило. Зато немолодому уже президенту Франции, герою войны, которым восхищались большинство канадцев, был оказан самый теплый прием. О досаде Оттавы знали немногие. Квебекский премьер-министр Даниэль Джонсон-старший монополизировал все приготовления, почти полностью вытеснив федеральных чиновников. Кульминационным моментом многокилометровой триумфальной процессии, двигавшейся от города Квебека вдоль реки Св. Лаврентия, стал огромный митинг перед зданием монреальской ратуши. Там 24 июля руки вздымались в большом V (победа. — Ред.), а де Голль приветственно выкрикнул: «Да здравствует Монреаль! Да здравствует Квебек! Да здравствует свободный Квебек!» Толпа ревела в экстазе.
Громкое одобрение де Голлем сепаратистского лозунга, эхом прокатившееся по площади, вызвало резкую, недипломатичную отповедь со стороны Пирсона и негодование остальной Канады, но в то же время беззастенчивое ликование большей части Квебека. На конференции «Завтрашний день Конфедерации», организованной премьером-министром провинции Онтарио Джоном Робартсом (стремившимся выступить в роли примирителя), Даниэль Джонсон-старший объявил, что отныне государство Квебек будет иметь дело с остальной Канадой как равный с равным. К концу 1967 г. Рене Левек порвал с либералами и учредил Движение Суверенитет-Ассоциация (МСА), вознамерившись объединить задиристых сепаратистов в организацию, которая борется за независимость.
Эпоха освобождения
Политическая суматоха в Оттаве, движение за независимость в Квебеке, даже Экспо-67 — все это были признаки освобождения от старых страхов, ограничений и опыта. Канадцы медленно привыкали к изменениям в послевоенной стране. В моде был наконец манифест «Глобальный отказ» 1948 г. Бордюа. Двадцать лет почти непрерывного процветания убедили целое поколение, что можно иметь почти все, ничем при этом не жертвуя. Это было поколение, доходы родителей которого удвоились, а само оно могло незаметно занять удобные рабочие места среднего класса, не испытывая страха за будущее. Полагая, что они могут избавиться от демона Конфедерации, молодые квебекцы неосознанно вторили своим собратьям в Торонто или Ванкувере, призывавшим к экономической независимости от Соединенных Штатов, или молодым индейцам, мечта которых о «Красной силе»[478] сулила им собственное освобождение.
В любую эпоху богатство — основа свободы, в любую эпоху молодежь стремится обособиться. Никогда еще столько канадцев не достигало совершеннолетия одновременно и никогда еще они не были настолько обеспеченными. Канада конца 1960-х гг. — как никогда прежде — была страной молодых. Долгое процветание, старшему поколению все еще казавшееся счастливой случайностью, они считали нормальным положением вещей. В университетах и колледжах, где их училось все больше, молодым канадцам объясняли, что экономисты решили давнишнюю проблему циклических спадов; это подтверждалось и быстрым окончанием рецессии, возникшей при Дифенбейкере. Экономический совет Канады, созданный в 1963 г., должен был в будущем обеспечить еще лучшее руководство. Безграничные природные ресурсы в дальнейшем гарантировали столь же легкодостижимый рост валового национального продукта (ВНП) на 5 % в год. Освященные веками понятия самоотречения, бережливости и тяжелой работы казались столь же устаревшими и утомительными, как и нескончаемые перепалки между Пирсоном и Дифенбейкером.
Многие канадцы в 1960-е гг. уверовали в то, что могут стремиться ко всему, чего только душа пожелает. Власти сделали все, чтобы они думали именно так. По первому требованию на новые университеты и муниципальные общественные колледжи изливались благодеяния от Фонда Канадского пенсионного плана (Canada Pension Plan). Это перекликалось и с убеждениями педагогов в том, что образование приносит больше дивидендов, чем любые другие капиталовложения. Хорошие времена способствовали росту прибылей. В 1957–1967 гг. доход федерального правительства удвоился, но фактически доля Оттавы в ВНП снизилась. Только провинции, ответственные за удовлетворение требований большинства избирателей, казались ненасытными, поскольку их налоговые изъятия росли. Благодаря финансовому изобилию поддержку получило множество программ, от студенческих займов до поощрения
