Джон Норвич - Срединное море. История Средиземноморья
Но 4 000 000 фунтов все еще предстояло найти. И Дизраэли вновь обратился к Ротшильду: он послал к нему своего личного секретаря Монтагю Лоури Корри. Позднее Корри любил рассказывать историю о том, как он пришел в офис Ротшильда и сообщил, что премьер-министр хочет получить 4 000 000 фунтов.
«Когда?» — спросил Ротшильд.
«Завтра».
Ротшильд оторвал виноградину, съел, выплюнул кожицу и спросил: «Кто ваш поручитель?»
«Английское правительство».
«Вы получите их».
Несколько дней спустя акции были переданы в британское генеральное консульство в Каире. Их пересчитали, и оказалось, что акций только 176 602, то есть на 1040 меньше, чем предполагалось в договоре. Цену соответственно снизили до 3 976 582 фунтов. Лайонел Ротшильд, по-видимому, беспокоился не напрасно.
Нужно подчеркнуть, что Британия не купила канал; она не приобрела даже контрольного пакета. Получив 40 процентов акций, она, однако, не дала французам полностью взять контроль в свои руки, что, без сомнения, случилось бы, действуй она иначе. Теперь она имела право назначать 3 из 24 директоров правления компании, а через несколько лет эта цифра выросла до 10. Более того, из всех владельцев акций она была самой сильной и богатой.
Было ли приобретение акций в какой-то мере прологом к восстановлению британского присутствия в Египте? Либеральная оппозиция, конечно, подозревала — и намекала, — что так оно и есть. На самом деле Дизраэли, пожалуй, не питал особого интереса к чему-либо подобному. В то же время, очевидно, жизненно важно было как следует защищать канал, и если прежде подобную защиту могло с успехом осуществлять османское правительство, то теперь власть султана фактически оказалась заменена на власть хедива, безответственность и расточительность которого вновь и вновь свидетельствовали, что ему нельзя доверять — настолько, что в 1876 г. бюджет Египта взяли под надзор два контролера — британец и француз. «Двойной контроль», как его назвали, немного приостановил коллапс египетской экономики, но слишком скоро стало ясно, что хедиву придется уйти. Британия и Франция предприняли совместное обращение к султану, и в июне 1879 г. правителя сместили. Его сын Тевфик, наследовавший ему, практически немедленно столкнулся с масштабным восстанием египетских националистов, которые учинили в 1881 г. государственный переворот, установив, по сути, военную диктатуру. Девять месяцев спустя начались беспорядки в Александрии, во время которых погибло не менее 50 европейцев.
К этому времени Британия отправила в Александрию морскую эскадру; в ответ на это лидер националистов подполковник Ахмед Ораби — известный на Западе как Араби-паша — начал создание новых оборонительных сооружений со стороны моря. Британский адмирал приказал ему прекратить строительство, а когда тот отказался, разнес здания снарядами. Действуя именем хедива, британские силы вторглись в страну и оккупировали город, но Араби ответил новой угрозой — заблокировать канал, соединявший Нил с Суэцким перешейком и бывший в этих местах единственным источником пресной воды. Ситуация быстро ухудшалась, и британские силы в полном составе под командованием знаменитого генерала сэра Гарнета Уолсли высадились 19 августа в Порт-Саиде, причем из Индии к Суэцу уже направлялись дополнительные войска. Месяц спустя, 13 сентября, эти силы с легкостью нанесли сокрушительное поражение Араби близ Тель эль-Кебира на краю нильской дельты и на следующий день оккупировали Каир.
А где была Франция в этот критический момент? Она также отправила эскадру в Александрию, но корабли почти сразу — что весьма странно — уплыли в Порт-Саид и французы не приняли участия ни в обстреле, ни в высадке. Если бы они остались и последовали примеру англичан, те, конечно, не возражали бы — они бы только приветствовали это. Но к этому времени французское правительство, похоже, утратило интерес к происходящему. Как известно, во многом благодаря яростному сопротивлению молодого Жоржа Клемансо в результате голосования фонды, необходимые для военной интервенции, не были получены; в результате правительство одновременно пожертвовало традиционным влиянием Франции на Египет и развязало руки своим соперникам британцам, позволив тем действовать по своему усмотрению. В конце 1882 г. «Двойной контроль» упразднили.
В прежние времена во время оккупации Египта англичанами те думали только о том, как им поскорее выбраться оттуда; на этот раз, однако, им приходилось защищать жизненно важную коммуникацию. Многие годы Британия утверждала, что ее военное присутствие в Египте не что иное, как временная мера. Что касается полной аннексии, то правительства, сменявшие Друг друга, протестовали, утверждая, что ничего такого не имели в виду: Египет — это часть Османской империи, и они будут более чем счастливы, если он ею и останется. Но канал нуждался в защите, и защита эта являлась задачей Британии. Если ради этого нужно оккупировать Египет, то так оно и будет.
Теперь Британия обеспечила себе эффективный контроль над каналом на случай войны, но она понимала, что подобная мера не устроит другие державы. Водный путь такой стратегической важности оказался бы полностью защищен только в результате абсолютной нейтрализации. Дипломатические переговоры, необходимые для достижения соглашения на сей счет, шли долго и непросто, но 29 октября 1888 г. наконец представители девяти наций в Константинополе подписали конвенцию Суэцкого канала, устанавливавшую «четкую систему, рассчитанную на то, чтобы гарантировать на все времена и для всех держав свободное пользование Суэцким морским каналом». В соглашении оговаривалось, что канал открыт для всех судов любой страны как в военное, так и в мирное время. Запрещалось перекрывать входы в него, равно как и строить укрепления на его берегах или вдоль них. Ни одна из воюющих стран не имела права высаживать войска или выгружать оружие в его портах или где бы то ни было вдоль канала. Однако согласно условиям первоначального соглашения 1854 г. конвенция оставалась в силе лишь до 1968 г., то есть на 99-летний срок после открытия канала. Затем власть над ним должна была вернуться к правительству Египта.
Пожалуй, у этой главы должен быть краткий эпилог. В ноябре 1914 г. Британия объявила войну Османской империи и провозгласила протекторат над Египтом, тогда как хедив Аббас стал султаном — титул вице-короля больше не годился для него. Однако всего через четыре года Египет (хотя и с некоторыми оговорками) получил полную независимость и стал королевством. Первого правителя, короля (прежде — султана) Фуада I, в 1936 г. сменил на престоле его сын Фарух, правивший до 1952 г., когда группа египетских армейских офицеров, вдохновленных полковником Гамалем Абдель Насером, свергла монархию и объявила Египет республикой. В 1954 г. они заключили с Британией договор, в соответствии с которым все британские военные силы должны были покинуть зону канала; через два года, 26 июля 1956 г. — за двенадцать лет до срока возвращения канала, — тот был захвачен и национализирован. Когда все дипломатические протесты не возымели успеха, в конце октября недавно созданное Государство Израиль, к которому присоединились Британия и Франция, вторглись в Египет с целью вернуть канал силой. Английские войска высадились в Порт-Саиде под прикрытием артиллерии с моря, тогда как израильтяне вторглись на Синайский полуостров. Вскоре, однако, неодобрение международного сообщества (в особенности США)[380] по отношению к этой операции стало столь сильным, что в декабре англо-французские войска были вынуждены отступить. Насер, невзирая на жестокие боевые потери, вышел победителем, а канал остался под прочной властью египтян. Влиянию Британии в Египте пришел конец. Порт-Саид вновь заняли египетские силы, а статую Фердинанда де Лессепса — без замыслов и решимости которого канал никогда не был бы построен — сбросили с пьедестала. Правду сказать, в сердцах диктаторов благодарность — редкая гостья.
Глава XXXI
БАЛКАНСКИЕ ВОЙНЫ
В первые годы независимости Греция по-прежнему оставалась несчастной страной. Особое разочарование вызывал ее новый король. Вероятно, не следовало чересчур надеяться на то, что семнадцатилетний Оттон, не знавший ни слова по-гречески и даже не исповедовавший православную веру, внушит к себе любовь своим смуглым подданным, испытанным воякам. По этой причине отец короля, Людвиг I Баварский, от имени держав Лондонской конференции — Британии, Франции и России — назначил регентский совет из трех человек; все это были баварцы, и только один из них вообще когда-либо бывал в Греции. Никто из членов совета ни в малейшей степени не интересовался местными обычаями или традициями, строя по своему вкусу систему законов и образования, оказывая давление на прессу и вводя налоги столь же тяжкие, сколь и несправедливые. Они продолжали действовать в таком духе три года — этот период получил название баварократии, власти баварцев, — но даже после того как в 1835 г. Оттон достиг совершеннолетия, в реальности мало что изменилось. Неужели, спрашивали себя греки, они боролись столь долго и доблестно именно за это? Их новые правители оказались еще хуже турок.
