Арабы и море - Теодор Адамович Шумовский
Корабли Южной Аравии ходили не только в Индию, но и на запад, в Египет, связывая, таким образом, в орбите морской торговли три крупнейших центра цивилизации того времени. В Египте, лежащем меж двух великих морей, в плодородной долине самой длинной реки мира, собственная навигационная деятельность исстари достигла высокого развития, однако, по-видимому, была каботажной. Правители нильского острова Эле-фантины, «стражи полуденных врат Царства», первыми начали сухопутную торговлю со страной Пунт, которую большинство ученых отождествляет с нынешним Сомали. Еще началом третьего тысячелетия до нашей эры датируется первая морская экспедиция египтян в эту страну. Самая крупная из таких экспедиций связана с именем царицы Хатшепсут (1525–1503 годы до нашей эры). В 1326 году до нашей эры фараон Сети I предпринял первую попытку сооружения нильско-красноморского канала в Нижнем Египте. Окончившаяся безуспешно, эта попытка через семь с лишним столетий была повторена фараоном Нехо (610595). Некоторый успех строительных работ, по свидетельству «отца истории, собеседника музы Клио», греческого историка Геродота, стоил жизни 120 тысячам рабов. Сооружение канала продолжил персидский царь Дарий I (521–486), стремившийся установить прямое морское сообщение между Персией и подвластным ей в то время Египтом. Работы были прекращены незадолго до завершения строительства, так как Дарию стало казаться, что уровень Красного моря выше уровня Средиземного, почему, как он полагал, при их соединении Египет окажется под водой. По-видимому, едва приступив к возобновлению строительства канала, тщеславный царь уже поспешил объявить об успешном его завершении. Время сохранило в песках Суэцкого перешейка четыре надписи на древнеперсидском языке. Из глубины веков, оживленный упорным трудом исследователя, звучит одетый причудливой клинописью надменный голос:
Говорит Дараявауш (=Дарий) царь: Я — Перс, из Персии Египет взял, постановил этот канал прорыть из реки, по названию Пирава (=Нил), которая в Египте течет, до моря, которое из Персии идет. Затем этот канал был прорыт так, как я постановил, и корабли дошли из Египта через этот канал в Персию так, как моя воля была.
(перевод А.А Фреймана)Строительство было закончено лишь при Птолемеях, династии, основанной одним из полководцев Александра Македонского и завершившей свое существование с гибелью небезызвестной Клеопатры. Римский император Траян (98-117) поддерживал работы по содержанию канала, но в последующие столетия они прекратились, и водный путь между Нилом и Красным морем пришел в упадок. Его восстановил арабский халиф Омар I (634–644), видя в этом средство для быстрой доставки пшеницы из египетской провинции мусульманского государства в бесплодную Аравию, тогдашний центр халифата. Однако второй халиф из аббасидской династии ал-Мансур (754–775), опасаясь проникновения византийского флота из Средиземного моря к берегам Аравии, окончательно закрыл древнее сооружение, явившееся историческим прототипом нынешнего Суэцкого канала.
Еще в эпоху фараона Сахура, в середине третьего тысячелетия, был открыт и освоен морской путь из дельты Нила в Сирию. Но самым значительным оказался заключительный акт морской деятельности древних египтян: экспедиция, вышедшая по приказу фараона Нехо из Красного моря на юг, после трехлетнего плавания достигла средиземноморского побережья Египта, впервые в истории человечества обогнув Африку.
Древнее египетское судноФиникийцы как бы передают эстафету морской деятельности от Египта в Аравию. Благодаря выгодному географическому положению своей страны и обилию мачтового и строевого леса сметливые и трудолюбивые сыны Финикии были лучшими кораблестроителями древности. Когда я вижу в печати название токийской газеты «Асахи», то, зная что аса по-японски означает «утро», а хи — «солнце», я вспоминаю финикийское асу «восток», давшее имя Азии и думаю, что эта связь, быть может, не случайна.
Европа получила свое название от другого финикийского слова — эреб «запад», коему сын или брат — арабское гарб. Для древних слово эреб представляло символ мрака в котором всегда подстерегает опасность неизвестности и в конце концов небытия. Угрюмый смысл не остановил расчетливых торговцев Финикии, дорога на закат, за море издавна манила их тяжело груженные корабли. Еще в середине второго тысячелетия до новой эры купцы из Сидона вели оживленную морскую торговлю со всеми странами Восточного Средиземноморья. В начале первого тысячелетия негоцианты другого финикийского города — Тира, — основали множество торговых колоний на островах и побережьях западной части Средиземного моря. Крупнейшими вехами этой морской экспансии были основание Карфагена на африканском берегу, Кадиса и Картахены — на испанском, — а также экспедиция Ганнона Карфагенского на 60 кораблях, вышедшая за Гибралтарский пролив («столбы Мелькарта», позже «Геракловы столбы») и основавшая ряд новых колоний на западноафриканском побережье.
Самое раннее свидетельство о финикийской навигации в Красном море содержится в Библии. Здесь отражен факт постройки израильским царем Соломоном (965–928) кораблей для дальнего плавания из Красного моря. Финикийский царь Хирам Тирский (969–936), с которым Соломон состоял в союзе, поставил на верфи корабельный лес, а когда суда были готовы, укомплектовал их экипажи своими мастерами и матросами. Экспедиция отправилась в страну Офир, откуда спустя длительное время вернулась с несметными сокровищами. Где находилась эта страна, столь же загадочная для нас сегодня, как и Пунт? Море и время бесстрастно хранят древнюю тайну, новейшие исследователи пока не пришли к единому мнению. Одни считают, что Офир находился в Аравии, другие — на восточноафриканском побережье, но большинство отождествляет это название с портом Сопара (Супарага) в Западной Индии, весьма известным в Античную эпоху. Экспедиция в Офир явилась важным этапом в процессе расширения географического кругозора и формирования международных морских связей в Древнем мире.
Сообщения об аравийских «хожениях за море» в четвертом и третьем тысячелетиях до нашей эры остаются, однако, пока всего лишь смутными известиями, которые, вероятно, не следует рассматривать как свидетельство о систематических плаваниях аравитян той далекой поры; случайные путешествия могли оставить не меньший, а подчас больший след в сознании древнего летописца. Но уже за тысячу лет до нового летосчисления, как можно судить по сохранившимся историческим источникам, на аравийских побережьях жили племена, которые имели постоянные
