Русская идея от Николая I до путина. Книга II - 1917-1990 - Александр Львович Янов
Картина мира
Следуя логике Данилевского, политическая вселенная «Вече» состоит из трех элементов. Для него это были Россия, Европа и Турция. Но подставьте на место «догнивающей» Европы Америку, а на место Турции — воскресшего «мертвеца» Китай, и вы получите точно ту же картину, что и столетие назад. Разница лишь в том, что Китай еще хуже Турции: он не только стоит у России костью в горле, но и угрожает затопить своим «людским морем» полупустую Сибирь (у меня нет ни малейших сомнений, что ужас перед этим «людским морем» был у редакции «Вече» абсолютно искренним. Один из авторов журнала признался мне однажды, что китайцы в Сибири снятся ему по ночам).
Какая же вытекала из этой картины мира стратегия? Да примерно та же, что и у Данилевского: не дать второму игроку помешать России прикончить третьего. Но с одной существенной поправкой: Данилевский не ожидал воскрешения Китая (более того, считал его невозможным) и потому забыл об уязвимости российского тыла. А «Вече» не только исправляет его ошибку, но и полагает, что «именно Сибирь могла бы спасти и свободу, и Отечество, и советские амбиции». Каким образом?
Исходная позиция: «нация, запертая в города, обречена на вымирание». В этом смысле у Запада нет шансов. Вымрет. Но для России, где «у каждого, если не мать, то бабушка крестьянка» не все потеряно. Она еще может превратить в гигантскую деревню — Сибирь. Кремлевские вожди пойдут на это лишь при одном условии: в преддверии тяжелейшей в русской истории войны укрепить тыл сражающейся армии. Но при своей бюрократической неповоротливости советский режим не сможет сделать это быстро. И вынужден будет позволить вольную колонизацию Сибири.
И тогда — фантазирует «Вече» — «миллионы энтузиастов, предводительствуемые лишенными должности священниками и лишенными работы инакомыслящими, двинутся на свободные земли». И превратят их в новую славянофильскую Атлантиду. Но и власть тоже выиграет от реставрации на просторах Сибири крестьянской православной России: такая Сибирь не только изолировала бы СССР от влияния западной городской вседозволенности: какой к черту космополитизм в деревне? Она создаст самый надежный тыл, жизненно необходимый России для неизбежной войны против Китая. Вот такую альтернативу предложил «Вече» гипотетическому «примирению» с Западом.
Бунт читателей
Нет слов, она была столь же наивной, утопической и бесперспективной, как и та, что предложил в «Письме вождям» Солженицын. Но, в отличие от солженицынской, она не требовала от Кремля отказа от идеологии (читай: от власти). Осипов понимал это превосходно. «Советский режим, — писал он, — органически не способен отречься от себя в угоду нравственным принципам. Уступки он сделает только при сохранении власти». При всем том читательская почта обнаружила вдруг, что «патриотическую» интеллигенцию, к которой обращался журнал, не волнуют ни Данилевский, ни гражданские права, пусть хоть за железным занавесом, ни угроза китайского «людского моря», ни сибирская фантазия как альтернатива «примирению» с Западом, ни вообще оппозиция режиму, пусть и лояльная. Ничего из того, что предлагал ему «Вече».
Так и спрашивал читатель: «Разве русский патриотизм несовместим с марксистско-ленинским учением? Разве не просили солдаты считать себя коммунистами перед тем, как отдать жизнь за Родину?». Интерес просыпался только, если дело касалось этнических проблем или ненависти к Западу. «Мы, русские, привыкли пасовать и робеть перед инородными хамами», — писал один. «Европа — неисправимая блудница, а Америка — ее безумнейшая прощальная ночная вахканалия», — писал другой. Были, впрочем, и вполне интеллигентные письма, но, увы, все с теми же обертонами: «Обратили ли вы внимание, что основателем всей западной философии был еврей Спиноза и корни материалистического направления в философии уходят в глубину еврейского характера?»
Короче, читательская аудитория «Вече» либо оставалась равнодушной, либо открыто бунтовала против его национал-либерального курса. Но чего уж редакция и вовсе не ожидала — это обвинения в предательстве нации. Ей даже пришлось нарушить в этом единственном случае свое собственное торжественное обещание печатать все без исключения читательские письма. Называлось отвергнутое письмо
«Критические заметки русского человека»
Главный его тезис был такой: «Лакмусовой бумажкой, которая выявляет патриотизм или предательство, является сионизм». Вот как развивает это «русский человек»: «Кто не против сионизма — тот против русских, против славянофилов, против всего честного, что есть на земле. И журналу, если он действительно хотел бы стать русским и патриотическим, а не предбанником инакомыслящих диссидентов, их бесплатным агентом, следовало уяснить, что во всей цепи проблем, стоящих перед русским народом, главным звеном является борьба с сионистским засильем».
А что делает «Вече», этот якобы русский журнал, «предоставляя свои страницы такому заклятому врагу России, как А. Сахаров?». Разве действительно патриотический журнал стал бы «перепечатывать заявления Сахарова, Шафаревича и прочей сиониствующей своры псевдоученых, воющих о свободе слова?». Разве не знают русские люди, что «на Западе, где этой свободы полно, печать монополизирована сионистами? Нет, уж лучше советская цензура, чем такая свобода!». Так кого же обманывает «Вече»? И зачем обманывает?
Совсем другая у «русского человека» программа для патриотического журнала. И он подробно ее излагает: «Публиковать материалы о никчемности научных работ сионистов-псевдо-ученых (такие материалы уже есть, например, физик-теоретик А. Тяпкин доказал, что культ Эйнштейна был создан бездарными евреями). Публиковать материалы о разврате сионистов, об их сборищах у синагог. Требовать процент поступления в вузы еврейской молодежи в соответствии с процентом проживающих в стране евреев (1 %). А главное, выходить под лозунгом “Смерть сионистским захватчикам!” или “Все на борьбу с сионизмом!”».
«Вот тебе, бабушка, и Юрьев день! — должен был подумать, читая это, Осипов. Ты днями и ночами думаешь, как спасти Отечество, очутившееся меж двух огней — Западом и Китаем. Проявляешь чудеса изобретательности, чтобы, отмотав семь лет в мордовских лагерях (за организацию «антисоветских сборищ» на площади Маяковского), создать, вернувшись, группу единомышленников в недоступной для тебя как для бывшего зека Москве — пришлось поселиться а Александрове
Владимирской области — и выпускать машинописный журнал. И тут является какой-то анонимный “фраер”, - и учит тебя жить. Больше того, обвиняет в предательстве нации!»
Конечно. Осипов мог — после нескольких внутриредакци-онных стычек (надо же, и у такого вульгарного памфлетиста нашлись в редакции защитники) — отказать «фраеру» от дома. Но мог ли он отмахнуться от читательской почты? Ведь нужно было ослепнуть, чтобы не видеть, что не находят отклика его альтернативы у «патриотической» интеллигенции. Словно ветром каким-то сносило ее куда-то в сторону. Причем именно в ту
