Артур Макаров - Аукцион начнется вовремя
- Ах, как было бы замечательно, ведь такая достойная женщина! И умница, и, знаете, с чисто внешней стороны, да... И все-таки боюсь, боюсь, что в его отношениях с манекенщицей есть нечто роковое. Нет-нет, не смейтесь. И я был молодым, да! - заверил Александр Ионович. - Тоже, знаете, не без грешков, молодость временами берет свое, и нельзя удержать водород в банке... Но увлечься до такой степени, такое позволять! Пригласить на наш юбилей друзей очаровательную Елену Андреевну и ночью сбежать к своей пассии - это чересчур, есть же пределы!
- Боюсь, что вы ошибаетесь. Хоть он и шалопай и был действительно увлечен Викой до крайности, но вам могло показаться!
- Шалопай? Показаться? Да, шалопай. Да, да, да, именно! Но я сам, слышите, сам видел, как он крался по дорожке к машине... И ведь специально оставил ее вне участка, лукавец, мотивируя тем, что для лучшего сбережения к нам следует загнать машины гостей, - Александр Ионович приложил руку к сердцу. - Ну милый, ну солнышко, я - отец, и я бы промолчал из мужской солидарности... Но мать тоже заметила, а перед тем он так некрасиво поступил, что она вспылила и скандал разразился!
- Ах идиот! - возмутился Мальцев. - Значит, той ночью он все же навещал свою Вику... И мне ничего не сказал. Я был приглашен, не смог приехать к вам и после очень жалел, поскольку Гамбаряны говорили, что все было чудесно. Ах он паршивец! А я еще хлопочу о нем!
- И прекрасно, и хлопочите, мы его любим, и все устроится расчудесно, если он бережнее станет относиться к матери! - Экспансивный стоматолог вскочил, обежав стол, заплясал перед Мальцевым, протягивая руку. - Я рад, очень рад знакомству... У нас, представьте, через три часа поезд, прилетайте к нам с Сережей. Море и фрукты - это очень целительно! Хотя нет. Нет и нет, пусть работает, соответствуя занимаемому положению... Пусть на даче осторожно обращается с газом, и вы проследите, душенька, чтобы та девица ногой не ступила! Вы понимаете, да? Вы все понимаете?
- Не беспокойтесь, Александр Ионович, - Мальцев бережно пожал мягкую ладошку, - берегите себя и жену. До свидания.
Выражение его лица и интонации голоса растрогали Воронцова-старшего, он снова заплясал, порываясь сказать еще что-то, но нечаянный посетитель прошел к выходу, дверь за ним закрылась.
Елена Андреевна закрыла духовку, переставила кастрюльки на конфорках и сбросила передник.
- Дима! - позвала она, выйдя из кухни. - Сбегай, пожалуйста, в булочную... Как всегда, забыла хлеба купить. Много не бери, опять зачерствеет.
- Хорошо, мама, - мальчик скинул тапочки, втиснул ноги в туфли. Деньги на кухне?
- Да, под кувшином. Через дорогу осторожнее!
В своей комнате сбросила домашнее одеяние, надела взятое с постели платье, изогнувшись перед зеркалом, застегнула на спине "молнию". И прозвенел звонок.
Повязывая пояс, подошла к двери, сначала повернула замок не в ту сторону и досадливо прикусила губу.
- Это вы, - радостно улыбнулась она Мальцеву. - Уже восемь, да? Всегда у меня время пролетает...
- Семь тридцать, здравствуйте, - войдя, он взглянул на часы, потянул носом запахи из кухни. - До чего пахнет заманчиво! И все же... Лена, вы мне очень помогли один раз в важном деле, сами того не ведая. А теперь необходимо, чтобы поехали со мной.
- Поехать? Куда? Ведь мы собрались... И Димы нет.
- Послушайте, пока я не стану ничего объяснять... Но мне крайне нужен Воронцов, а я не знаю, где его дача. У нас почти нет времени, важно там быть как можно скорее, Лена!
Она хотела спросить еще, посмотрела на него и не спросила.
- Я ничего не понимаю и жалко, что так... Но я поеду.
- Возьмите плащ, кажется, собирается дождь. Куда вы?
- Диме записку... И плиту выключить надо.
Лохматый, сильно горбящийся Сева еле переставлял длинные ноги, пока его вели к кабинету Бутырцева, войдя, распрямился, и лицо потеряло сонно-флегматичное выражение.
- Как вы могли ему это разрешить? - быстро подошел к нему подполковник. - Мы не знаем куда и зачем он отправился... То есть не знаем ничего! Как вы могли разрешить, я вас спрашиваю?
- А как я мог не разрешить? - устало потер глаза капитан Панин. - Вы его знаете не хуже меня, а кроме того, он просто сказал, что ситуация изменилась и требует энергичного действия. Добавил, что даст знать о себе, и весь разговор на том кончился.
Сагарадзе и Сенчаков смотрели на Бутырцева, ожидая дальнейшей грозы, Таганцев сочувственно посматривал на Панина.
Подполковник подошел к окну, выбил пальцами дробь по подоконнику.
- Он хотя бы вооружен? - спросил он, оборачиваясь.
- Нет, не думаю, - медленно ответил Панин. - Его оружие у меня.
- Может быть, опять решил что-то довыяснить, товарищ подполковник, осторожно предположил Сенчаков.
- Он вот так довыяснял на стоянке катеров! - резко развернулся Бутырцев. - И тоже, как вы помните, безоружный. Тогда все, правда, обошлось.
- Я передал ему все ваши пожелания, в ваших выражениях, после той истории, - сказал Панин. - Он обещал...
- Исправиться, да? - подхватил Бутырцев. - И, как наблюдаем, держит свое слово. Простить себе не могу, что согласился с ним и за Воронцовым не велось наблюдение!
- Я считаю, что в этом случае его мнение справедливо, - Панин подошел к дивану. Таганцев подвинулся, и капитан сел, с облегчением вытянув ноги. Воронцов не чета остальным, меха мы, может быть, и нашли бы, но по тому, как все сложилось с Лоховым, сам мог вполне выкрутиться... Да и наблюдение засечет с ходу, настолько умная и осторожная бестия!
- Да, не откажешь, - согласился подполковник и сел за свой стол. - А пока у нас ни мехов, ни Воронцова... Таганцев, распорядись насчет чая капитану Панину. Я бы тоже выпил горячего.
Ветер гнал тучи с залива, на лобовом стекле густо множились капли. Мальцев запустил стеклоочистители.
- Выключите радио, - попросила Русанова. - Я не люблю оперетту... Слишком много страстей понарошку.
Он послушно выключил приемник.
- Вам не дует? Я прикрою...
- Нет-нет, как раз хорошо. Совсем другой воздух, дышится легче... У вас есть сигареты?
- Конечно, вот, - Мальцев протянул пачку и усмехнулся. - Чтобы дышалось совсем легко, да?
- Я почти не курю. Только иногда. От волнения.
- Мне очень жаль, и я все объясню при случае. Если бы не обстоятельства...
- Оставьте, Виктор. Раз надо, значит, надо... Думаю, без крайней нужды вы меня не вывезли бы. Хотя и мне жаль, что всегда разрешаем обстоятельствам диктовать свои условия.
"Волга" обходила одну машину за другой. Грузовики отставали с протестующим гулом.
- Я не знала, что вы из Москвы на машине.
- Она местная. Взял у товарища. Сам еще не скопил.
- А вы способны копить? Не думала.
- Я и не умею, - светлые "Жигули" упорно не давали обойти себя, он утопил педаль газа поглубже, обошел все-таки. - Скажите, вы... часто думаете обо мне?
- Все время, - сразу и спокойно ответила Елена Андреевна. - Мы не слишком быстро? Могут остановить.
- Я слежу, не притаились ли где, если замечу, успею сбросить... Или удеру. Вы говорили, когда поворот?
- Так не объясню. Но определю, как только увижу, - она засмеялась. - Не хватало еще, чтобы за нами гнались, а мы удирали! Я умру от страха.
- Разве вы трусиха? Совсем не похоже.
- Это как когда... Когда злюсь, мне все нипочем. А вообще трусиха скорее. Ой, тише, тише: во-он за той будочкой направо!
- Это остановка автобуса. И налево здесь нельзя вовсе... Повернем вправо.
Вскоре съехали и с этой дороги, узкая, намокшая от дождя полоска бетонки, петляя, привела к тупичку.
- Эта дача?
- Да.
Очень большой дом за деревьями виделся темным. Мальцев еще вгляделся за ограду и выключил мотор.
- Посидите, пожалуйста... И я вас прошу ни в коем случае не оставлять машину! В ней и права, и техпаспорт, и прочее. Думаю, что не задержусь.
- Я подожду, разумеется, но выйду на воздух.
Петли калитки оказались смазанными, желтый песок на дорожке тщательно утрамбован.
От машины Русанова видела, как, взойдя на веранду, Мальцев подергал дверь и спустился по ступеням назад. Постоял, зашагал неспешно, огибая дом.
Она открыла дверцу, взяла с сиденья сигареты, но не закурила и бросила обратно. Еще посмотрев вокруг, захлопнула дверцу, мысль, что кто-то в столь безлюдном месте попытается угнать или обокрасть машину, показалась напрасной.
За открытой калиткой у низкого серого флигеля пестрела цветами круглая клумба. Русанова вошла в калитку, двинувшись по желтой дорожке, оглянулась на "Волгу", пошла дальше...
Каменный флигель окружали кусты жасмина и сирени, два окна светились. В тамбуре за первой дверью царил полумрак, открыв вторую, Мальцев попал в кухню, и туда, из глубины флигеля, вошел Воронцов с тарелкой в руках.
- О! Явление Христа... Ты какими судьбами? Один?
Доброжелательное удивление выражало его лицо, и Мальцев кивнул:
- Пока один... Не очень надеялся, что застану. А местечко хоть куда! Зачем пропал? Я весь день проискал.
