Алим Войцеховский - Загадки острова Пасхи
В город Бурхардт проник под видом арабского шейха Ибрагима аш-Шами, уговорив одного бедуина сопровождать его на гору Хор, чтобы принести там жертву. Оказавшись в Петре, мнимый шейх не смог удержаться от соблазна и направился не к горе Хор, а к увиденным развалинам. Возмущенный проводник чуть было не разоблачил Бурхардта: в этом случае отважного путешественника-европейца ждала бы неминуемая смерть, но все, как гово-
рится, обошлось. Бурхардт подробно и обстоятельно описал это путешествие и сам город Петру, таким образом Европа впервые узнала о древней столице набатеев.
Более удачным был визит художника Леона де Лабор-да, который в 1830 году не только пробрался в Петру, но и сделал семьдесят гравюр, давших жителям Европы представление о руинах города и дикой местности, его окружающей.
Уже со времени открытия Бурхардта Петра стала привлекать к себе внимание не только ученых, но и многочисленных туристов. С начала XX века в городе стали вестись археологические раскопки. До Первой мировой войны труднодоступность столицы набатеев ограничивала число туристов, но и одновременно увеличивала ее романтичность и таинственность. Появление автомашин и строительство дорог несравнимо облегчило посещение Петры.
Сейчас добраться до нее не составляет особого труда. Несколько часов быстрой езды на комфортабельном автобусе по шоссе, соединяющему иорданские города Амман и Акабу, и перед вашими глазами появляется... Вади Муса. Оттуда дорога поворачивает к чернеющим вдали причудливым скалам Петры.
В небольшой лощине расположено несколько палатрк, где в ожидании туристов находится два-три десятка проводников, каждый из которых хочет, чтобы вы сели именно на его лошадь, поскольку дальше дорога идет через Эс-Сик, двухкилометровый узкий и глубокий проход в скалах. Это естественное ущелье, где проходит в долину Петры русло Вади Муса, путь лучше проделать верхом, хотя многие туристы, желающие почувствовать себя первооткрывателями, идут пешком.
Зрелище здесь действительно незабываемое... К узкой тропе с двух сторон подступают отвесные скалы, словно смыкающиеся на высоте 100—150 метров и образующие подобие тоннеля. Под ногами на сухом дне крупный гравий, острые мелкие камни и песок. Тихо, прохладно и сумрачно, солнца совсем не видно — вокруг серые, голу-
боватые, коричневые и темно-медные скалы. Только синеющая далеко-далеко вверху полоска неба напоминает, что стоит ясный солнечный день.
Каменные скалы лишены растительности, но кое-где наверху, где дожди и ветры разрушили мягкую породу, из трещин поднимается то куст, то чахлое деревце, резко контрастирующие с голыми выступами скал и подчеркивающие суровость этих мест. Пахнет сыростью и плесенью...
Через некоторое время замечаешь, что скалы меняют оттенок, из коричневых превращаясь сначала в светло-коричневые, а затем в бурые и розовые. В полумраке ваши глаза вдруг то здесь, то там начинают различать довольно большие ниши, похожие на те, что делают для статуй, изредка попадаются и барельефные изображения. Чем дальше вы продвигаетесь по извилинам Эс-Сика, тем больше ниш в скалах, причем иногда они расположены по две-три, а некоторые с обеих сторон обрамлены пилястрами.
Два километра по извилистой расщелине преодолеть не так уж и легко. Проходит около часа, на исходе которого, уже приближаясь к выходу из ущелья, после очередного поворота все застывают в немом изумлении... В проеме темного коридора, метрах в двухстах от его конца, отчетливо видно освещенное солнцем розовое здание с колоннами и изящным фронтоном...
Еще несколько минут терпения — и перед вами во всем своем величии появляется Аль-Хазане, монументальное сооружение Петры. Оно вырублено в отвесной многометровой скале настолько искусно, что, до тех пор пока не подойдешь к нему совсем близко, об этом нелегко догадаться... Да! Трудно бывает сдержать восхищение, когда неожиданно перед вами вырастает гармоничное, легкое, стройное здание, словно излучающее розово-красный свет. Что это?.. Храм или дворец? Кому он принадлежал?
Фасад его нижнего этажа напоминает греческий храм: шесть коринфских'колонн поддерживают фриз, увенчанный фронтоном с растительным орнаментом, барельефом орла и изображениями львов. В центре фасада второго
этажа возвышается ротонда с урной, по сторонам от нее — два полуфронтона, покоящихся на полуколоннах коринфского ордера. На ротонде изображены Фортуна, держащая рог изобилия, и менады — спутницы бога Диониса, а за ними, на задней части фасада, ясно видны рельефы богини Победы — Ники. Многочисленные женские фигуры, изображения животных, орлов, растений — все это придает постройке пышный, торжественный вид.
Все здание вырезано из гигантского монолита, лишь в некоторых местах заметна кладка. Невольно возникает вопрос: “Где же сам храм или дворец?” Позади — скала, и создается впечатление, что фасад существует сам по себе. Однако за колоннами в глубине своеобразного притвора находятся семь ступеней. Стоит лишь подняться по ним — и попадаешь в огромный зал с гладкими стенами и потолком. На стенах зала кое-где сохранились остатки лепки, заметны какие-то входы, ведущие во внутренние помещения.
Арабы называли это сооружение Аль-Хазне (сокровищница или казна) — они думали, что в урне на фасаде второго этажа хранятся сокровища фараона. Эту легенду они не могли проверить — до самого верха можно было добраться только с помощью специальных приспособлений. Но соблазн был велик: путешественники XIX века рассказывали, что бедуины-проводники стреляли в урну, рассчитывая сбить ее и завладеть богатствами.
Для ученых Аль-Хазне — один из самых загадочных памятников античности (он датируется I веком нашей эры). Теперь установлено, что это погребальное сооружение, но для кого оно предназначено? Судя по масштабам постройки — для кого-то из чденов царской династии. Аль-Хазне — единственная почти из тысячи построек Петры, вырубленных в скалах, имеет, как уже отмечалось, розовато-красную окраску, временами придающую ей призрачность миража. Любоваться ею можно без конца...
После знакомства с Аль-Хазне туристы сразу же поворачивают за угол и оказываются в красновато-багряной
долине, где находились жилища набатеев, высеченные в скалах погребальные камеры со специальными нишами для саркофагов, амфитеатры, дворцы и мавзолеи. Часто даже трудно понять, где начинается дом или дворец, а где скала, — настолько гармонично они переходят друг в друга. Большинство фасадов, немного отстоящих от скал, имеют пирамидальную форму и отличаются друг от друга лепными деталями, скатами крыш, пилястрами.
В некоторых фасадах насчитывается по два и даже по три яруса, что вызывает недоумение: “Как туда попадали жители?”
Петра уникальна, в частности, и тем, что некоторые находящиеся в городе каменистые холмы представляют собой... святилища под открытым небом. Так, например, памятник, открытый еще в середине 1930-х годов, — это просто дорога для процессий в виде замкнутого круга, в центре которого — священная скала. Это святилище расположено на самом высоком в Петре месте, а найденные здесь монеты и посуда свидетельствуют о том, что оно действовало уже в I веке до нашей эры.
Внезапно скалы расступаются, как бы освобождая место для большого амфитеатра римского происхождения. Он целиком, включая сиденья для трех тысяч зрителей, вырублен в монолите, высота которого превышает 90 метров. Недалеко от амфитеатра отдельно стоит триумфальная арка, оставшаяся там также со времен римского господства.
К югу от этого места, на самой высокой части гребня горы Зибб Атуф, расположен холм Робинсона. Это самое старое в Петре святилище, выдержанное в строгих традициях древних израильтян, было открыто в 1900 году английским исследователем Робинсоном. Крутая, выбитая в скале лестница ведет на прямоугольную площадку, углубленную на полметра в скальную породу. Прямо на западе от углубления находятся высеченные из целой скалы круглый и квадратный алтари. В Библии упоминаются подобные молитвенные холмы, где летом проводились религиозные торжества.
После посещения холма Робинсона каждый турист, возвращаясь в долину, несомненно обращает внимание на высеченные в камне сооружения, находящиеся по ее обеим сторонам. Например выступы некоторых скал превращены в обелиски, а между ними на искусственных горных террасах видны входы то ли в дома то ли в храмы, то ли в усыпальницы. Зритель при этом получает столько впечатлений, что начинает путать греко-римский орна-
мент с архитектурным стилем древних набатеев и искусством первых христиан.
Вот еще один пример... Эд-Дейр — монастырь, вырубленный на вершине скалистого утеса, который представляет собой огромное здание шириной более пятидесяти метров, а высотой около сорока пяти. Судя по крестам на стенах этого храма, он какое-то время был христианским.
