Грекулов Ефим - Православная инквизиция в России
1. С. Максимов. Рассказы из истории старообрядчества по раскольническим рукописям. СПб., 1887, стр. 89; см. также «Памятники истории старообрядчества XVII в.», кн. 1, вып. 1. Л., 1927, стр. 16, 63-66.
2. Там же, стр. 54.
3. И. Филиппов. История Выговской пустыни. СПб., 1862, стр V 4 Н.
4. Ф. Каптерев. Патриарх Никон, т. II. Сергиев Посад, 1913, стр. 162
5. «Житие протопопа Аввакума им самим написанное». М., 1960, стр. 109.
6. АИ, т. V, № 194.
7. АИ, т. V, № 100.
8. Ф. Елеонский. О состоянии русского раскола при Петре I. СПб., 1864, стр. 7, 26.
9. Н. В. Варадинов. История министерства внутренних дел, т. 8. СПб., 1862, стр. 536.
10. «Судные процессы XVII-XVIII ее. по делам церкви». — «Чтения ОИДР», кн. 3, 1882, стр. 16.
11. Там же, стр. 16-18.
12. Там же, стр. 15.
13. «Чтения ОИДР», кн. 4, 1847, стр. 77.
14. Там же, стр. 27-30.
15. «Повесть душеполезная о житии преподобного отца Корнилия». — С. Максимов. Рассказы из истории старообрядчества, стр. 25.
16. М. И. Лилеев. Из истории раскола на Ветке и в Стародубье XVII-XVIII ее. Казань, 1895, стр. 8.
17. М. И. Лилеев. Указ. соч., стр. 147.
18. Н. Д. Сергиевский. Наказание в русском праве XVII в. СПб., 1887, стр. 143.
19. «Чтения ОИДР», кн. 4, 1847, стр. 17.
20. «Чтения ОИДР», кн. 2, 1889, стр. 81.
21. А. Синайский. Отношение русской церковной власти к расколу старообрядчества в первые годы синодального управления. СПб., 1895, стр. 56.
22. А. Н. Филиппов. О наказаниях по законодательству Петра I. СПб., 1800, стр. 138.
23. А. Н. Филиппов. О наказаниях по законодательству Петра I, стр. 138-142.
24. Там же, стр. 142.
25. «Полное собрание постановлений по ведомству православного исповедания», т. 4. СПб., 1886, № 1454.
26. «Полное собрание постановлений по ведомству православного исповедания», т. 1, 1886, № 225, 241.
27. «Собрание постановлений по части раскола, состоявшихся по ведомству святейшего Синода», кн. 1. СПб., 1860, стр. 3.
28. М. И. Лилеев. Указ. соч., стр. 291.
29. А. Синайский. Указ. соч., стр. 136.
30. «Описание архива святейшего Синода», т. 5, 1725, № 232.
31. Н. Д. Сергеевский. Указ. соч., стр. 76; см. также Ард. Попов. Указ. соч., стр. 287-288.
32. И. А. Чистович. Дело о противных сборищах и действиях. М, 1887. См. также А. И. Клибанов. К характеристике новых явлений в русской общественной мысли второй половины XVII - начала XVIII ее. — «История СССР», 1963, № 6, стр. 85-103.
33. «Собрание постановлений по части раскола...», кн. I, стр. 582-584.
34. Ард. Попов. Указ. соч., стр. 328.
35. М. И. Лилеев. Указ. соч., стр. 230.
36. «Собрание постановлений по части раскола...», кн. I, стр. 604.
37. А. Н. Филиппов. Указ. соч., стр. 252.
38. «Чтения ОИДР», кн. 2, 1889, стр. 27.
39. И. Покровский. Екатерининская комиссия о составлении проекта нового Уложения и церковные вопросы в ней. — «Православный собеседник», кн. III, 1910, стр. 307.
40. Д. И. Сапожников. Самосожжение в русском расколе. М., 1891, стр. 13.
41. Там же, стр. 31.
42. «Сборник Отделения русского языка и словесности Академии наук», т. 21. СПб., 1881, стр. 1-17.
43. А. С. Пругавин. Самоистребление. — «Русская мысль», кн. 1, 1885, стр. 110; см. также «Сборник русских духовных стихов, составленный В. Варенцовым». СПб., 1860, стр. 184-185.
44. Д. И. Сапожников. Указ. соч., стр. 43.
45. И. Я. Сырцов. Самосожигательство сибирских старообрядцев. СПб., 1886, стр. 58.
46. «Русская мысль», кн. I., 1885, стр. 106.
47. Д. И. Сапожников. Указ. соч, стр. 88
48. Н. И. Дубровский. Судящий поп Иван Андреев Сокольский. — «Русский архив», кн. 9, 1879, стр. 134.
49. «Русская мысль», кн. I, 1885, стр. 106.
50. И. Я. Сырцов. Указ. соч., стр. 44.
51. «Чтения ОИДР», кн. I, 1868, стр. 50-51; см. также Д. И. Сапожников. Указ. соч., стр. 32-33.
52. В сводном старообрядческом «синодике» указано 45 случаев самосожжения, с общим числом погибших 10012 человек. В уточненном описке, составленном Д. И. Сапожниковым, число погибших в результате самосожжений составило 10567, в том числе: за 1667 - 1700 гг. - 8834, за 1700 - 1760 гг. - 1332, за 1760-1800 гг. - 401 человек (Д. И. Сапожников. Указ. соч., стр. 160).
53. «Собрание постановлений по части раскола...», кн. I, стр 614- 615.
54. «Чтения ОИДР», кн. 2, 1889, стр. 10-12.
55. «Собрание постановлений по части раскола...», кн. I, стр. 772.
56. С. Мельгунов. Церковь и государство в России, кн. I. M, 1906, стр. 36.
57. «Собрание постановлений по части роскола...», кн. II, стр. 396.
58. Н. В. Варадинов. Указ. соч., стр. 580.
59. Г. И. Буткевич. Думский старообрядческий законопроект перед судом истории. СПб., 1908, стр. 63.
60. П. И. Мельников. Раскольничьи секты в России. — «Исторический вестник», кн. VII, 1885, стр. 51.
61. Там же, стр. 52.
62. К. К. Арсеньев. Свобода совести и веротерпимость. СПб., 1903, стр. 128.
63. «Стенографический отчет Государственной думы». 3-й созыв, 2-я сессия, заседание от 13 мая 1909 г. «Союзники» — члены черносотенного Союза русского народа.
64. «Искра», октябрь 1901 г., № 9.
65. В. И. Ленин. Сочинения, т. 35, стр. 93.
Глава IV. Монастырские тюрьмы и использование их для борьбы с антицерковным и революционным движением
Многие монастыри царской России служили тюрьмами, в которые заключались лица, обвиняемые в религиозном свободомыслии, участники антицерковных движений, а также боровшиеся против самодержавия, против крепостного гнета, участники революционного движения. Монастырское заключение — одно из самых тяжких наказаний, применяемых православной церковью с давних пор. Так, в Никоновской летописи рассказывается, что еще в начале XI в. еретики заключались в погреба архиерейских домов. Но особенно переполнены монастырские тюрьмы были в XVII - XVIII ее., когда выступления против свободомыслия и феодально-помещичьей эксплуатации принимали часто религиозную окраску. Немало лиц, обвиненных в антицерковных и политических выступлениях, содержалось в монастырских казематах и в XIX в.
Самыми страшными из монастырских застенков были земляные тюрьмы. Там держали наиболее опасных для церкви и царизма преступников — «раскольников и церковных мятежников». Земляные тюрьмы представляли собой вырытые в земле ямы, в которые затем опускались деревянные срубы. Поверх земли делалась кровля с небольшим оконцем для передачи пищи. В такой земляной тюрьме томился один из расколоучителей, протопоп Аввакум. «Еретики - собаки, — говорил он, — как-то их дьявол научил: жива человека закопать в землю»1. На него надели еще «чепь со стулом», которые он носил в течение всего заключения в монастырской тюрьме. В такую же яму по приказанию патриарха Иоакима были брошены в оковах участники соловецкого восстания 1668-1676 гг.
Во многих монастырях узников помещали в особые каменные мешки. Например, в Прилуцком монастыре Вологодской губернии каменные мешки представляли собой узкие каменные шкафы, возведенные в несколько этажей внутри монастырских башен. Каменные мешки были изолированы друг от друга, их окна и двери заделывались кирпичом, оставлялось лишь небольшое отверстие для передачи узнику пищи и воды. Каменные мешки имел также Спасо-Каменский монастырь Вологодской губернии, основанный в 1260 г. Тюрьмой здесь служили монастырские башни. Из этих тайников узники редко выходили на волю. Сибирский селенгинский Троицкий монастырь также был известен бесчеловечными условиями содержания узников. В одиночных казематах - «каютах», в «заклепных железах» несчастные жертвы инквизиции часто сходили с ума. Еще в 1770 г. в такой «каюте» селенгинского монастыря был обнаружен подпоручик Сибирского пехотного полка Родион Колев, просидевший в ней в кандалах 25 лет и сошедший с ума2.
Каменные каюты были также в Николаевско-Корельском, якутском и других монастырях. В XVII в. в якутский монастырь сослали Максима Малыгина по обвинению в «тайном богомерзком общении с нечистой силой». Его посадили навечно в темную каюту на цепь. Тюремщики не давали ему воды, так как боялись, что он, будучи чародеем, уйдет через воду из тюрьмы. В каменном мешке макарьевского Унженского монастыря Костромской губернии был заточен в 1757 г. основатель религиозной секты Тихон Смурыгин. По предписанию Синода его заковали и вели «наикрепчайшее смотрение о неимении им прежнего злого действия»3. Широко известны были тюрьмы Соловецкого монастыря, основанного в первой половине XV в. Каменные мешки в монастырских башнях и стенах этого монастыря имели форму усеченного конуса длиной около трех метров, шириной и высотой по два метра, в узком конце — один метр. В верхних этажах Головленковской башни Соловецкого монастыря каменные мешки были еще теснее: 1,4 метра в длину, 1 метр в ширину и высоту. Маленькое оконце служило не для освещения, а только для подачи пищи. В таком мешке нельзя было лежать, узник спал в полусогнутом состоянии. Сюда заключали узников «безысходно», т.е. на всю жизнь, никакой связи с внешним миром они не имели. Помещая свои жертвы в эти страшные тюрьмы, синодальные инквизиторы обычно писали: «Посадить его (т.е. заключенного) в Головленковскую тюрьму вечно и пребывати ему в некоей келий молчательной во все дни живота и никого к нему не допускать, ниже его не выпускать никуда же, но точно затворену и зоточену быть, в молчании каяться о прелести живота своего и питаему быть хлебом слезным»4. В таких нечеловеческих условиях узники пребывали в течение многих лет, пока смерть не приносила им избавления.
