Михаил Моруков - Правда ГУЛАГа из круга первого
Тем временем к переходу по трассе канала готовилась первая группа военных кораблей Балтийского флота. Хотя официально канал был принят в эксплуатацию только 2 августа 1933 г., интересы обороны страны требовали скорейшего создания на Севере военно-морской группировки.
Еще 18 мая 1933 г., когда на ББК заканчивали 18-й и 19-й шлюзы, из Ленинграда вышли эскадренные миноносцы «Урицкий», «Валериан Куйбышев», сторожевые корабли «Смерч» и «Ураган», подводные лодки Д-1, Д-2. Для обеспечения прохода по фарватеру с кораблей было снято вооружение и выгружена часть топлива. Первая экспедиция часто отстаивалась в ожидании окончания работ, поэтому ее переход длился довольно долго. Но все же к 21 июля 1933 г. эскадра, перевооруженная и в полной боевой готовности, уже смогла принять на борт руководителей советского государства в Сорокской губе. Ядро Северной Военной флотилии было создано.
* * *Каково было значение Беломорско-Балтийского канала? До войны грузоперевозки по ББК не исчерпывали его пропускной способности. В 1940 г. общий объем перевозок составил 1 млн. тонн, что составляло 44% проектной мощности. А после Великой Отечественной войны этот показатель даже снизился. Зато ценностью оправдались расчеты о громадном военно-стратегическом значении ББК. Если до открытия канала суда тратили на переход из Ленинграда в Архангельск 17 дней, то с начала навигации такой путь стал занимать не больше 4 дней[133]. Судовой путь пролегал по советской территории, что создало условия для усиления советской военно-морской мощи на Севере путем межтеатрового маневра кораблей Балтфлота. При отсутствии канала создание сколько-нибудь значительных морских сил было невозможно. Семнадцатидневный переход вокруг Скандинавии при полном отсутствии промежуточных баз, невозможности пополнения запасов был не под силу военным кораблям среднего и малого водоизмещения. Дальность плавания советских эскадренных миноносцев того времени составляла 1700 миль, а между Кронштадтом и Полярным лежали 2300 миль штормового моря[134].
Открытие навигации по ББК дало стратегический выигрыш почти немедленно. Все 20-е годы в Белом море продолжалась «тюленья война»: конфликт между СССР и Норвегией из-за биологических ресурсов. Каждую весну сотни норвежских и английских траулеров входили в горло Белого моря и методично выбивали беломорского тюленя. Попытки слабых судов морской пограничной охраны вмешаться в ситуацию немедленно пресекались норвежскими и британскими военными кораблями. Насколько широко была поставлена «силовая поддержка», видно из того, что на границе территориальных вод СССР в путину постоянно находилась эскадра британского флота, с крейсером в качестве флагмана[135]. Дело дважды, в 1929 и 1930 годах, доходило до обстрела советской территории норвежскими кораблями[136].
Урегулировать конфликт политическим путем было невозможно: королевство Норвегия не признавало СССР. Зато летом 1933 г., с переброской по каналу подводных лодок, норвежская сторона настолько изменила свою позицию, что стало возможным восстановление между странами дипломатических отношений. До начала Великой Отечественной войны было проведено 6 операций по переброске каналом эскадренных миноносцев, 2 операции по переброске сторожевых кораблей и 9(!) перебросок подводных лодок. Три корабля, эсминцы «Сталин» и «Войков» и подводная лодка Щ-404, по Северному морскому пути перешли на Дальний Восток и вошли в состав ТОФ (переброска кораблей этого класса другим путем для СССР в 30-е гг. была невозможна).
Всего в 1933—1941 гг. по каналу было переведено на Север 10 эсминцев, 3 сторожевых корабля и 26 подводных лодок. Последние корабли прошли по трассе 29 августа 1941 г.[137].
Значение ББК для обороны СССР вполне осознавалось военными деятелями Запада. В 1940 г., когда Англия и Франция готовились в порядке помощи Финляндии высадить десант на севере СССР, командующий французским флотом адмирал Ж. Дарлан настаивал на захвате канала неповрежденным, считая его использование союзниками ключевым фактором для захвата Ленинграда[138]. Все оперативные планы финской армии, составлявшиеся в 1940— 1941 гг., непременно предусматривали захват либо вывод из строя сооружений канала, который считался в Хельсинки «главной опорой» Советской власти в Карелии. А военно-морской атташе Германии в мае 1941 г. высказывал тревогу по поводу того, что «Балтийский и Северный флоты русских благодаря Беломорскому каналу служат резервом друг для друга». В том, что в годы Великой Отечественной войны успешные действия Северного флота способствовали удержанию Советского Заполярья, тоже состоит значение Беломорско-Балтийского канала.
* * *До сих пор дискуссионным вопросом считается проблема выбора варианта строительства, целиком основанного на использовании принудительного труда. Этот вопрос еще нуждается в дополнительном изучении с опорой преимущественно на материалы местных архивов. Пока автор может высказать лишь некоторые свои соображения.
Одним из важнейших факторов, способствующих принятию именно ГУЛАГовского варианта, было напряженное положение с людскими ресурсами в зоне проектируемого канала. К началу 1927 г., по официальным данным, на территории Карелии проживало 269,7 тыс. человек обоего пола. В том числе городского населения —21, 5%[139]. Но следует также учитывать, что из этого числа не менее половины составляли женщины и нетрудоспособные категории населения, и что подавляющее большинство трудоспособного мужского населения было занято на работах в экспортной лесной промышленности, имеющей важнейшее значение для страны как источник валютных поступлений[140]. В этом случае можно говорить о полном отсутствии в республике резерва рабочей силы, необходимой для организации масштабных трудоемких работ.
Возможность укомплектования строительства рабочей силой извне как раз к началу 1930-х гг. резко снизилась. Количество официально зарегистрированных безработных снизилось с 1576 тыс. человек в апреле 1928 г. до 240 тыс. в октябре 1930 г.[141]. При отсутствии в стране централизованной системы набора и распределения рабочих кадров, а также при общем дефиците рабочих строительных специальностей (в стране строилось одновременно более 1500 крупных предприятий) не было никакой возможности навербовать нужное число людей на затерянную среди лесов и болот площадку, где полностью отсутствовала даже минимальная инфраструктура.
* * *Почти одновременно с началом работ на Беломорканале ОГПУ получил новое задание. Одиннадцатого ноября 1931 г. ЦК ВКП(б) принял постановление «О Колыме», которым предусматривалось образование специального треста в подчинении ЦК ВКП(б). Задачей новой организации являлась форсированная добыча золота в верховьях Колымы[142]. Для нужд индустриализации, для закупок оборудования и технологий, требовалось срочное увеличение золотовалютных резервов страны. Для решения этой задачи были приняты спешные меры. Устав нового треста (его директором был назначен Р.И. Берзин, контроль за деятельностью осуществлял лично Г.Г.Ягода) подлежал утверждению в трехдневный срок с момента выхода Постановления ЦК. Заявки и запросы Колымского треста (в будущем получившего название «Дальстрой») все ведомства обязаны были удовлетворять «вне всякой очереди из любых контингентов и запасов, кроме мобзапаса и запаса Комитета Резервов»[143].
Беспрецедентные права, переданные тресту, должны были обеспечить выполнение его основной задачи — добычи драгоценных металлов. Уже в 1931 г. трест должен был добыть 2 тонны золота, в 1932 году план добычи составлял 10 тонн, в 1933 — 25 тонн[144]. На деле первые два года трест вел только изыскательные работы, а уровень 25 т в год был достигнут в 1935 г.[145]. Для сравнения укажем, что вся золотопромышленность Сибири накануне Первой мировой войны давала 35 тонн золота[146].
Но без размаха предварительных приготовлений, который был продемонстрирован в 1931—32 гг., достижение сколько-нибудь высокого уровня добычи было бы невозможно; уже 18 ноября новообразованный трест получил «на образование основного капитала» 20 млн. рублей с целью немедленно развернуть интенсивные работы по освоению района[147]. Согласно Постановлению СНК СССР «О Колыме» от 20 марта 1932 года Дальстрой получал из госбюджета 100 млн. рублей на развертывание местной инфраструктуры, для обеспечения строительных работ СТО выделял 180 автомобилей грузоподъемностью 2,5 т и 75 «полуторок», Наркомтяжпром — 59 инженеров и 86 техников, Цудортранс — 5 инженеров и 15 техников. ОГПУ готовилось немедленно перевести в заданн-ый район 25 тыс. заключенных, снабженных всем необходимым[148].
