Эдвард Крицлер - Еврейские пираты Карибского моря
Но избавиться от Самуэля было не так просто. Убедительный и многоречивый, он заручился поддержкой своей просьбы о виде на жительство со стороны видных испанцев. В 1607 году его настойчивость принесла ему новую аудиенцию у Филиппа III. Палаччи в очередной раз пообещал раскрыть марокканские тайны, а также говорил о желании его семьи принять истинную веру, чтобы «лучше служить Господу и Вашему величеству»[116]. Все сомнения, которые были у короля на счет Палаччи, развеялись, и монарх предоставил ему желаемое — королевское разрешение поехать в Марокко и вывезти семью.
Мы так и не узнаем, чем бы все это закончилось, поскольку неожиданно на братьев насели зловещие инквизиторы. Возможно, чрезмерная бравада и надменное презрение к испанской власти раскрыли, что их намерение креститься — ложь. Может быть, какой-нибудь еврей, искавший королевского заступничества от Священного трибунала, выдал их секреты. Сейчас этого уже не установить. Так или иначе, но, узнав, что инквизиторы идут по их следам, братья укрылись в доме французского посла в Мадриде графа де Барро. Графу было известно, чего на самом деле стоит их показная верность испанской короне, так как немногим ранее они предложили ему передать королю Генриху IV испанские тайны — за соответствующее вознаграждение.
Летом 1607 года, когда братья скрывались в доме посла, стоявшем неподалеку от площади Пласа-Майор, по этой площади то и дело проводили десятки полуголых евреев, приговоренных к аутодафе. В сентябре 1607 года Палаччи представилась возможность покинуть Испанию, и Самуэль написал королю прощальное письмо, еще раз отвергнув все подозрения в свой адрес и заверив монарха в своем почтении: «Кем бы мы ни были, мы в первую очередь остаемся верными слугами Вашего величества. Да продлит Господь Ваши дни и приумножит Ваши владения»[117].
Итак, Самуэль покинул Испанию. В апреле 1608 года мы находим его в Амстердаме, где старший из братьев Палаччи вел переговоры с принцем Морицом Нассауским о планах большой войны против Испании. В вынужденном заключении Самуэль обдумывал идею союза между Марокко и Нидерландами, о чем и сообщил принцу. Так как испанцы считали еретиками равно кальвинистов и евреев, то этим двум народам следовало объединиться против общего врага. Султан Зидан и его отец почти всю свою жизнь сражались с испанцами — как это делали Мориц и его отец, Вильгельм Оранский. Голландские пираты — морские гёзы — защищали восставшие провинции от испанцев и финансировали войну из своих трофеев, а марокканские корсары постоянно вредили испанскому судоходству.
Мориц выразил готовность принять предложение, и Самуэль отправился в Марокко, чтобы ознакомить с планом султана. Договор был подписан, как и предлагал Палаччи. Но чтобы лучше понять смысл последовавших событий, необходимо отступление, разъясняющее, почему принц поверил Самуэлю и почему Палаччи плел интриги в Испании. Самуэля знали в голландских портах еще до того, как он повез в Испанию пчелиный воск, и его деяния принесли ему доверие штатгальтера и в следующих предприятиях.
В 1579 году, когда большая часть Европы была все еще небезопасным местом, отец Морица зажег свет политической и религиозной свободы, объявив независимость от Испании. Вильгельм Оранский и лидеры шести других северных провинций подписали Утрехтский союз, направленный на обретение независимости, а также объявили «свободу совести» фундаментальным принципом Соединенных Провинций[118].
На следующий год Испания аннексировала Португалию, объединив страны, где орудовала инквизиция. В результате подозрительные новые христиане стали жертвами возобновленных чисток. Инквизиторские трибуналы, учрежденные в трех крупнейших португальских городах, осудили тысячи человек за тайную приверженность иудаизму.
В 1591 году Самуэль решил проверить, чего стоят заверения голландцев в их приверженности к религиозной свободе. Он поселился в Мидделбурге, столице Зеландии, а затем обратился к городским лидерам и потребовал разрешить другим сефардам приехать в город. Взамен, пообещал он, переселенцы «своим богатством будут способствовать расцвету города и превращению его в крупный торговый центр». Городские власти сразу согласились принять его предложение, но кальвинистское духовенство, занимавшее иную позицию, отказалось позволить евреям приехать в город[119]. Через семь лет в Амстердаме повторилось то же самое. Члены городского совета, власть которых уступала только «власти Бога и Принца»[120], дали принципиальное согласие, но, когда духовенство начало возражать, они тоже передумали, добавив оговорку, что были уверены, будто переселенцы — христиане[121].
Так что первые конверсос, последовавшие за Палаччи в Нидерланды, на своем опыте убедились, что провозгласить религиозную свободу — это одно, а обеспечить ее на практике — совсем другое. Хотя они могли не опасаться преследований инквизиции, открытое проявление веры им было запрещено и приходилось по-прежнему отправлять обряды тайно, как и на Иберийском полуострове. Из-за этой скрытности первый полицейский отчет о еврейской службе в Амстердаме появился только на Судный день в 1603 году.
Как мы уже видели, в том году братья Палаччи привезли в Испанию пчелиный воск, а затем покинули Пиренейский полуостров. Самуэль Палаччи отправился в Амстердам, где жил после неудачи в Мидделбурге. Приближался праздник Песах, и Палаччи пригласил местных конверсос на седер к себе домой. Канун Песаха выпал на воскресный вечер, то есть совпал с католической службой. Соседи-кальвинисты заподозрили, что в доме, где собрались испаноговорящие люди, проводится тайная пасхальная католическая литургия, и сообщили властям.
Стражники ворвались в дом без всякого предупреждения, перепугав евреев, которые вообразили, что за ними явились инквизиторы. Попытка сбежать только усугубила ситуацию. Стража арестовала шестнадцать мужчин и нескольких женщин. Палаччи пытался объясниться на всех известных ему языках, но безуспешно. Только лидер общины Яаков Триадо, немного владевший латынью, сумел исправить положение. Он объяснил, что, хотя в доме собрались люди с испанскими именами, они не являются папистами-идолопоклонниками. Наоборот, к Палаччи пришли евреи, сбежавшие от инквизиции, которых испанцы преследуют еще сильнее, чем кальвинистов. После этого городские власти начали сквозь пальцы смотреть на евреев, собиравшихся в домах членов общины для своих служб. Пока они не демонстрировали публично религиозную принадлежность, к ним относились терпимо.
Вначале община насчитывала пятьдесят семей, представлявших элиту иберийских евреев. Главы семей не хотели уезжать из Испании и предпочли крещение, но продолжали тайно соблюдать Законы Моисея. Покинув полуостров, эмигранты взяли с собой капитал для инвестиций, переданный оставшимися конверсос. Каждая община служила для другой торговым агентом, поэтому богатства Нового Света через Лиссабон и Севилью попадали в Амстердам.
Так обстояли дела в 1609 году, когда принц Мориц, без сомнения хорошо осведомленный о художествах Палаччи, согласился заключить союз с марокканским султаном. Самуэль отправился в Марокко и рассказал султану об идее союза, после чего вернулся в Нидерланды с письмом Зидана, в котором султан подтверждал полномочия своего «слуги и агента», имевшего право обсуждать договор[122]. Из Нидерландов Самуэль снова отправился в Марокко, ведя три корабля, нагруженных оружием, которое принц согласился одолжить султану. Зидан тогда воевал со своим братом, который хотел завладеть троном при поддержке испанцев. Когда Самуэль привел флотилию в Марокко, испанский агент при дворе султана спешно донес Филиппу:
[Палаччи] привез 1000 копий, 1000 alfanjas [кривых коротких сабель], 600 ружей и другое оружие от графа Морица. Зидан приказал им идти с кораблями к берегам Испании и захватывать испанские суда. Зидан вообразил, что скоро у него будет столько кораблей, что весь мир окажется мал для его завоеваний. Они [Самуэль Палаччи и сопровождавший его голландский посол] совершенно вскружили ему голову[123].
Последующие события показали, что Зидан слишком торопился, воображая себя верховным морским владыкой. Когда корабли Палаччи вышли из марокканских вод, «испанские галионы встретили и потопили их». Самуэль и голландский посол ускользнули, но в каюте Палаччи были захвачены документы, в том числе письмо о планах нападений на испанские суда[124]. Испания и Нидерланды тогда жили в мире, заключив в 1609 году перемирие сроком на 12 лет. Филипп III, справедливо разгневанный, написал возмущенное послание Морицу, выразив протест против грубого нарушения перемирия. Принц сделал вид, что ничего не понимает, и написал в ответ, что одолжил корабли марокканцам и не может нести ответственность за то, как их используют. Филиппа такой ответ не удовлетворил, и он послал еще одно жесткое предупреждение, заявив, что Испания не потерпит усиления марокканского флота голландскими кораблями.
