Юрий Лопухин - Болезнь, смерть и бальзамирование В. И. Ленина: Правда и мифы.
В течение почти всего долгого периода бальзамирования Воробьева более всего беспокоила проблема темных пятен на лице и кистях рук. С первых же дней он активно стал их обрабатывать перекисью водорода. Испытание перекиси в лаборатории показало, что эффект побеления пятен оказывается временным. Гораздо лучше применение перекиси после энергичной обработки уксусной кислотой, которую стали применять в виде аппликации, внутрикожных и даже внутримышечных инъекций. К радости Воробьева, пятна стали постепенно исчезать. В дальнейшем при обработке перекисью стали добавлять и аммиак для создания щелочной среды, активизировавшей действие пергидроля.
Воробьева не удовлетворяли медленное и неполное пропитывание тканей тела формалином, и он не был уверен, что последующие растворы будут легко проникать в ткани без разрезов кожи на теле. А можно ли их сделать? "Не думаете ли вы, — обратился он к Збарскому, — что в правительственных кругах не одобрят такие манипуляции?" Когда же Воробьев обратился к Б. С. Вейсброду и В. Н. Розанову — официально уполномоченным контролировать и наблюдать за процессом бальзамирования с этим вопросом, ответы были уклончивы: "Действуйте, как вам кажется необходимым, мы же только наблюдаем". А Розанов ответил: "Я вообще за мертвого не боюсь, а вот за живых опасаюсь". На что Збарский справедливо ему заметил: "Есть много русских пословиц на этот счет. Например: "Дуракам половину работы не показывают".
В начале апреля было решено обработать полость черепа. Из разреза в затылочной области была обнажена кость, в которой выпилили отверстия, через которые удалили бывшую там вату и сгустки крови. Кости черепа скрепили платиновой проволокой, просверлив в них бормашиной отверстия. Сделанные в затылочной кости отверстия позволили свободно проникать жидкости снаружи из ванны в полость черепа.
В течение нескольких дней тело находилось в ванне, наполненной 3 %-ным раствором формальдегида. На передней и задней поверхностях тела было сделано около 20 глубоких разрезов, с тем чтобы вскрыть основные фасциальные пространства на передней стенке живота, плечах, предплечьях, на бедрах, голенях и сзади вдоль длинных мышц спины и в ягодичной области. Эти разрезы позволили хорошо пропитать глубокие мышечные массивы формалином, а затем и бальзамирующими растворами. Впоследствии они же доставили и множество хлопот в связи с трудностью их заделки. В дальнейшем Воробьев рассек кожу ладони и нижних поверхностей пальцев на обеих кистях рук.
В течение всего апреля ежедневно Воробьев упорно и по многу часов отбеливал темные участки кожи на лице, кистях рук и на туловище, применяя иногда даже неразведенную, то есть 30 %-ную, перекись водорода. Разумеется, это привело к слущиванию рогового слоя эпидермиса на лице, однако косметически было вполне допустимо, даже сыграло в дальнейшем положительную роль, улучшив проницаемость кожи для бальзамирующих растворов.
Через неделю тело было погружено в ванну с 20 %-ным спиртом, а голова и кисти рук — в локальные ванны с 30–35 %-ным спиртом. Такая спиртовая обработка продолжалась 6 дней. При контакте этилового спирта с гемоглобином образуются окрашенные в красный цвет соединения (метгемоглобин), улучшающие цвет кожных покровов, что было впоследствии доказано П. А. Минаковым и Н. Ф. Мельниковым-Разведенковым. Кроме того, спирт способствует удалению эпидермальных липидов, главным образом холестерина и фосфолипидов, что также увеличивает проницаемость кожной защитной пленки. Думаю, однако, что главными аргументами применения спиртовых ванн у Воробьева был его собственный музейный опыт.
С середины апреля в ванну стали добавлять глицерин, доведя его концентрацию до 20 % при 25–30 % спирта. После двухнедельного пропитывания в спирт-глицериновой ванне, в мае тело погрузили в водный раствор глицерина.
Некоторое размягчение тканей позволило в конце апреля вставить глазные протезы с наложением на края век 2–3 швов. В это же время были наложены швы через толщу верхней и нижней губ, прекрасно сомкнувшие ротовую щель. Узлы этих швов прикрыты усами и бородой и внешне совершенно незаметны.
Много волнений доставляла неравномерность пропитывания кожных покровов, которая придавала вид "зебристости", чередования темных и светлых пятен, полос или точек на лице. По мере пропитывания тела эти дефекты постепенно исчезали. Иногда Воробьев предлагал "зигзаги", периодически погружая голову и кисти рук в ванны с 1 %-ным раствором формальдегида. В мае почти все пигментные пятна на открытых частях тела практически стали незаметными.
В начале июня в ванну стали добавлять уксуснокислый калий. Воробьев, как и все анатомы, пользовался своеобразными расчетами нужных концентраций. Своим помощникам-анатомам он приказывал мерить глицерин или ацетат ведрами на глазок, пудами или бутылями, что приводило в шок привыкшего к точности химика Збарского, который каждый раз пытался пересчитать состав ванны в литрах, килограммах и процентах.
Так или иначе, но к концу июня тело находилось в жидкости, где было 240 литров глицерина, ПО килограммов уксуснокислого калия и 150 литров воды. Збарский в лаборатории на Воронцовом поле пытался примерно выяснить, какая же действительно нужна концентрация глицерина и ацетата, чтобы в условиях комнатной температуры (плюс 15–16 °C) и обычной для Москвы относительной влажности воздуха раствор быстро приходил в равновесное состояние. Эти исследования много лет спустя были тщательно выполнены С. Р. Мардашевым.
Волнения Воробьева были связаны еще с одним осложнением, появившимся в июне, — отечностью тканей в разных участках лица и кистей рук. Внезапно наступающая отечность искажала внешний облик и требовала какого-то "лечения". Збарский предложил делать примочки из абсолютно чистого спирта, что действительно оказалось весьма эффективным.
В июне уже полным ходом шло сооружение деревянного Мавзолея по проекту А. В. Щусева (каменный будет сделан только в 1930 году). Наступило время позаботиться о всех технических сторонах будущей усыпальницы: саркофаге, оформлении зала, освещении, температуре, влажности и пр. Эти заботы взял на себя Збарский. Он встретился с Красиным, руководившим всем комплексом работ по Мавзолею. С его помощью впоследствии решены многие технические проблемы. Был утвержден проект саркофага в виде трехгранной призмы, на срезанной верхней грани которой укреплялись электрические лампочки. Необходимо было учесть в задней торцевой стенке закрывающиеся отверстия для возможных манипуляций снаружи, отверстия для измерения влажности и т. д.
Трехгранный саркофаг К. С. Мельникова, как оказалось в дальнейшем, был крайне неудачным: тело, лежащее в нем, отражалось, как в зеркалах, на боковых гранях, и проходившие мимо саркофага видели не одно, а сразу три изображения Ленина. Впрочем, было много и других дефектов. Спустя много лет их удастся устранить, и саркофаг превратится в красивое и технически совершенное сооружение.
Генеральная репетиция16 июня 1924 года Дзержинский, имевший постоянный контакт со Збарским, попросил узнать, нельзя ли показать тело Ленина делегатам конгресса Коминтерна, проходившего в это время в Москве.
Воробьев дал согласие, но просил два дня на подготовку тела к обозрению. Необходимо было сделать множество дел: привести в порядок траурный зал, одеть тело В. И. Ленина, подготовить его к обозрению.
Решено было взять белье Ленина у Крупской, на квартиру которой и направился Збарский.
"С первых же слов, — вспоминал Збарский, — она мне сказала совершенно неожиданно, что она относится неодобрительно к нашей попытке". "Мне со всех сторон говорят, — сказала Крупская, — что это вообще неосуществимая вещь. Что вы там делаете? Неужели вы думаете, что возможно сохранить тело Владимира Ильича так, чтобы оно лежало на воздухе? Лучше уж было похоронить его в свое время, чем так продолжительно поддерживать какие-то несбыточные надежды. Ведь все равно потом придется похоронить Владимира Ильича". "Она очень волновалась, — вспоминал Збарский, — говоря все это. Надежда Константиновна принесла рубашки, кальсоны, носки; руки у нее дрожали". Збарский пригласил ее в Мавзолей 18 июня, и она пообещала прийти с сестрами и братом Ленина — Дмитрием.
День 17 июня был полностью занят подготовкой тела Ленина. Было надето белье, брюки и френч, в которых он лежал в Колонном зале. Тело было уложено в гробу на постаменте, головой обращенное к Кремлю так, что можно было, обходя постамент, осматривать лицо и руки Ленина с трех разных сторон. Нижняя часть туловища была покрыта знаменем. Все было впервые, поэтому возникала масса вопросов: а будет ли привыкать глаз зрителя, входящего в полутемное помещение с ярко освещенной площади? Какой должен быть наклон головы? Как уложить руки? Хорошо ли будет освещено тело лампами с матовыми абажурами?
