Алексей Епихин - ВЧК-ОГПУ в борьбе с коррупцией в годы новой экономической политики (1921-1928 гг.)
В мае 1923 г. заместитель наркома внешней торговли жаловался на неправомерные действия сотрудников Экономического управления зампреду ГПУ: «Вызовы ответственных работников в ГПУ по вопросам, которые не имеют никакого отношения к экономическим преступлениям, а направлению работы, я считаю, безусдовно, вредным, ибо Экономическому управлению ГПУ не дано права руководить торгово-промышленной деятельностью». Он указал на то, что сотрудники ЭКУ ежедневно появляются за разными справками, систематически вызывают для бесед сотрудников НКВТ. Все это привело к тому, что сотрудники стали бояться, простейшие вопросы не решаются из опасения попасть под суд. Учитывая это, руководство ГПУ разъяснило своим местным органам, что для получения нужных справок и сведений для экономотделений «подлежит пользоваться либо информационно-осведомительными источниками, либо на основе взаимности получать их от руководства предприятий», в крайнем случае прибегая к содействию партийного комитета. Подобные требования «могут быть предъявлены только в порядке ревизии и следствия».
И если в Центре правовое положение ЭКУ не было достаточно урегулировано, то па местах экономические отделения тем более являлись «зависимыми от секретно-оперативной части, так как не имели ни своего осведомления, ни своей разработки, являясь лишь вспомогательным отделением для секретно-оперативной части Губотдела ГПУ».
Недостаточную определенность в правовом положении ЭКУ ГПУ подтверждает и рапорт начальника Экономуправления ГПУ 3. Б. Кацнельсона на имя И. С. Уншлихта от 5 февраля 1923 г., где он просит освободить его от занимаемой должности. Одна из причин этого освобождения, по его словам, вызывается «ненормальным, бесправным положением Экономупра, его незаконнорожденностью, его положением приживальщика на задворках… Экономупр существует только потому, что он терпим ими до поры до времени и поддерживается в своем существовании исключительно Вашим авторитетом и авторитетом т. Дзержинского… Экономупр находится под ударом со всех сторон, РКИ считает его отмершим органом ГПУ, пытающимся воскреснуть путем гальванизации. Прокуратура на Экономупре может отыграться за все те ограничения, какими обставлена ее работа в прочих отделениях ГПУ». Далее Кациельсон просит «освободить Экономупр от истерического интеллигента Кацнельсона, а Кацнельсона освободить от «затычки ГПУ» Экономупра».
Реформа органов госбезопасности 1922 г. преследовала цель внести изменения в организацию и деятельность чекистского аппарата применительно к условиям НЭПа. Были сделаны важные шаги по законодательному закреплению правового положения ГПУ как постоянно действующего государственного института, призванного непосредственно обеспечивать безопасность страны. Однако отдельные недочеты, в частности по правовому положению ЭКУ ГПУ при НКВД РСФСР, имели место в данный период.
Образование СССР в декабре 1922 г. явилось новым этапом в развитии правового регулирования деятельности чекистских органов по обеспечению экономической безопасности нового государственного образования — Союза ССР.
Согласно Договору об образовании СССР, «в целях утверждения революционной законности на территории СССР и объединения усилий союзных республик по борьбе с контрреволюцией», в том числе и с экономической, при СНК СССР было учреждено ОГПУ СССР. В соответствии со ст. 10 Положения об ОГПУ СССР и его органах правовой основой его деятельности являлись нормативные акты, действовавшие в период существования ГПУ при НКВД РСФСР.
С принятием Конституции СССР 1924 г., впервые определившей статус ОГПУ, реформа органов госбезопасности в период НЭПа в основном завершается, хотя структурные изменения в организации и деятельности в зависимости от новых задач происходили постоянно.
На заседании Коллегии ГПУ от 11 января 1923 г. было принято новое положение об экономическом управлении, где конкретно с учетом положений Уголовного кодекса РСФСР 1922 г. ставились задачи перед ЭКУ ГПУ, что несомненно укрепило его правовое положение. В положении было указано, что экономическое управление ГПУ есть орган «борьбы с экономической контрреволюцией, экономическим шпионажем и преступлениями должностными и хозяйственными», орган «содействия экономическим наркоматам в выявлении и устранении дефектов их работы».
ЭКУ ГПУ вменялось в обязанность содействовать экономическим наркоматам в полном овладении командными высотами, содействие Комвнуторгу, Главконцесскому в наблюдении за концессиями, акционерными обществами и частной торговлей, предоставлять информацию в ЦК ВКП(б) и СТО об экономическом положении республики, выполнять специальные поручения Коллегии ГПУ по экономическим вопросам. Данный законодательный акт, по существу, явился правовой основой деятельности экономических подразделений органов государственной безопасности в исследуемый период.
Вследствие этого ОГПУ перестраивает свою работу организационно и оперативно с таким расчетом, чтобы «борьба с экономической контрреволюцией и шпионажем была выдвинута на первый план как основная задача деятельности ОГПУ в области обслуживания хозяйства Союза»,[67] что не должно было повлечь за собой ослабление работы по выявлению крупных хозяйственных преступлений в промышленности, торговле, кооперации, финансах.
2. Коррупция: понятия, формы проявления и факторы, способствующие ее росту
Субъекты коррупционных отношений
Историко-правовые исследования неопровержимо доказывают, что коррупция в обществе существовала всегда. Этимологически термин «коррупция» происходит от латинского слова corruptio, (порча, подкуп). Эти два слова определяют понимание коррупции. Приставка «cor» как бы «приглашала» совместно нарушать закон, договор, с самого начала определив, что коррупция — преступление, имеющее соучастников, т. е. коррупция имеет свой обязательный отличительный признак — наличие лица подкупающего (коррумпатор[68]) и лица подкупаемого (коррупционер[69]), а в необходимых случаях и связующего их звена, которым является корруптёр.[70]
Ранние упоминания об этом явлении, поразившем государственную службу, можно обнаружить в архивах Древнего Вавилона, сформировавшихся приблизительно 4,5 тыс. лет тому назад. Однако зарождение коррупции как социального явления начинается с того момента, как только появились носители власти, облеченные особыми полномочиями. В большей или меньшей степени это деяние было присуще всем временам и народам, приобретая временами характер «бытового явления».
В исторических документах и нормативно-правовых актах прошлого использовались юридические понятия «посул», «мздоимство», «лихоимство», «казнокрадство», «взяточничество», «злоупотребление служебным положением», «попустительство» и т. п., которые в настоящее время воспринимаются как отражение отдельных проявлений коррупции, превратившейся в последние годы в фактор, угрожающий устоям российской государственности, конституционной законности и безопасности граждан. Как юридический термин слово «коррупция» впервые в нашей стране было использовано в правовой научной литературе А. Я. Эстриным п 1913 г.[71]
Являясь сложным социальным явлением, коррупция до сих пор не получила общепринятого определения, и часто это слово имеет разное толкование. В специальной литературе можно встретить различные определения коррупции, которые делают акцент на той или иной стороне этого феномена. Так, например, существует мнение, что коррупция это то, что на русском языке давно называется взяточничеством. Еще в конце XIX века русский ученый И. П. Липранди писал: «То что у нас подразумевается под словом «взятка» у других европейских пародов буквально называется: лихоимство, подкуп, совращение, вымогательство, корыстолюбие. Так, например, на французском corruption, extortion; на немецком Bestechung, Erpressung; на английском bribery, extorsion».[72] Такое понимание, сводящееся только к взяточничеству, представляется неправильным, так как понятие коррупции намного шире понятия взяточничества, и они не могут быть использованы в качестве синонимов.
Более позднее толкование данного слова в русском языке носило многозначный характер: переводилось и как подкуп, и как порча, и как разложение,[73] и даже как «злоупотребление служебным положением в корыстных целях».[74] Такое широкое толкование коррупции означает объединение под одним термином очень разных по своей криминологической характеристике явлений: и хищений, и должностных преступлений, и подкупа-продажности, что по нашему мнению является верным, только в том случае, если, говоря о порче, разложении, применительно к коррупции мы подразумеваем не «саморазложение» и порчу сами по себе, а разложение, порчу и «совращение» одного субъекта другим. В противном случае это уже не будет являться коррупцией.
